Все шло слишком гладко, и у нас имелось очень мало шансов на то, чтобы так же гладко завершить это дело.

– Беспокоитесь, мистер Амбрустер? – спросил полковник.

– До тех пор, пока мы не окажемся на эльфийской территории, – ответил я, – я буду беспокоиться.

– Разумно, – ответил он.

Человек в цветной рубашке с двумя расстегнутыми верхними пуговицами появился из здания аэропорта.

Френки повернулась, взгляд ее серых глаз устремился на него.

– Кто это? – спросил полковник.

Я не ответил; я посмотрел, как солдаты переводят людей, одного за другим, из автобуса в транспортный вертолет.

Оставалось еще примерно половина.

– Кто это? – Голос Биллингса звучал резче.

– Управляющий аэропорта, – ответил я.

– Это плохо?

– Очень.

Полковник нахмурился.

Франсуаз подошла ко мне и остановилась, уперев руки в крепкие бока.

– Нельзя ускорить погрузку? – отрывисто спросил я.

– Это люди, Майкл, – ответила она, не отводя глаз от приближавшегося к нам человека. – И они не смогут поскакать, как блохи, стоит тебе им приказать.

– Тогда нам придется что-то делать, – ответил я, – если мы не хотим улетать отсюда с боем.

Полковник поскучнел.

– Доброе утро, сеньор Амбрустер, – приветствовал нас управляющий аэропорта.

Я понял, что он кому-то позвонил.

Оставалось догадаться, кому и насколько это может быть опасно.

Он не подал мне руки, и правильно сделал.

Франсуаз пробормотала что-то насчет тараканов, которых надо давить тут же, как только они появятся.

– Прекрасное утро, сеньор Амбрустер. – Управляющий оскалил зубы в улыбке.

Это была хорошая реклама для зубной пасты – пример того, что случается, если ею не пользоваться.

Полковник Биллингс не произнес ни слова, однако его сержант, крепкий коротышка с бритым затылком, резким движением головы отдал подчиненным приказ действовать быстрее.

Голубые глаза сержанта стали острыми и настороженными. Эти ребята могли почувствовать опасность даже в тот момент, когда она еще только приближалась.

Но почувствовать опасность – это только полдела. И я знал, что когда наступит время для действия, я не могу рассчитывать на помощь этих бравых ребят.

Не потому, что они не хотели мне помочь, – просто в планы Высокого анклава пока не входит воевать с Аспоникой.

– Я оставлю у тебя свой автобус, Хуан, – сказал я. Полковник Биллингс подошел к автобусу.

– У вас есть автобус? – удивился управляющий. Франсуаз нетерпеливо хмыкнула.

– Я купил его сегодня утром, – ответил я. – Потом продам, а пока он постоит у тебя. Ладно?

Полковник Биллингс не двигался.

Франсуаз сложила руки на груди.

Я видел, что ей не терпится самой помочь солдатам, чтобы побыстрее перевести людей в транспортный вертолет. Но я также видел, что она прекрасно понимает, – это опасно.

Никто не знал, откуда может исходить угроза. Но уже не оставалось сомнений, что она существует.

Солдаты переводил и людей. Нам же надлежало стоять и следить за тем, чтобы никто им не помешал.

И молиться, чтобы для этого нам не пришлось применять военную силу.

Управляющий аэропорта волновался. Он кого-то боялся – и я знал, что он боится тех людей, которых вызвал сюда.

– А зачем вам автобус, сеньор?

Он вытянул руку, чтобы коснуться края автобуса.

Девушка перехватила его запястье и, резко развернув, ударила его лицом о борт автомобиля.

Он закричал, когда его нос начал размазываться по щекам.

– Кому ты позвонил, недоносок? – прошипела Франсуаз.

– Отпустите, отпустите руку! – закричал он. Полковник Биллингс сделал вид, что смотрит в другую сторону.

Девушка недобро улыбнулась:

– Отвечай или мне придется сломать тебе хваталку.

– Ничего я не знаю, клянусь Христом… Дьявол!

Соседство этих библейских персонажей показалось мне по меньшей мере странным.

Наверное, это было связано с тем хрустом, с которым сломалась плечевая кость управляющего.

– Говори, – приказала девушка. – У тебя еще много костей, есть что ломать.

Он застонал:

– Я вызвал федерального шерифа.

Френки выругалась, да так, что полковник Биллингс поперхнулся слюной.

– Кто такой федеральный шериф? – спросил он.

Девушка отпустила управляющего, и тот сполз на асфальт, пачкая мой автобус. Я ответил:

– Парень, который лишил этих несчастных их деревни. И я уверен, что он ненавидит не только хижины.

Скулы полковника напряглись.

– Мы успеем взлететь, – сказал он.

Солдаты выводили из автобуса остававшихся там людей. Крестьяне брели, поддерживаемые людьми в серо-зеленой форме, и не подозревали о нависшей над ними опасности.

Было тихо, ни один самолет не двигался по взлетной полосе. Если Биллингс не слышал рева трех автомобилей, мчавшихся по шоссе, то только потому, что не слушал.

– Боюсь, не успеем, – ответил я.

Лопасти вертолета проворачивались в прогретом воздухе, не осмеливаясь двигаться быстрее.

Шум мотора раздавался теперь уже совсем близко.

– Они будут здесь самое большее через две минуты, – бросил я.

Солдаты продолжали выводить из автобуса людей; теперь в нем оставалось только двое.

Светловолосый сержант замер, не сводя глаз со своего командира.

Он ждал приказа.

Я наблюдал за тем, как в алеющем небе плещутся розовые облачка

Я спросил:

– Становятся ли они потом голубыми, Френки, или голубые потом появляются на месте розовых?

Она усмехнулась:

– Облака?

Я ответил:

– Говорить буду я.

– О чем вы говорите там, черт возьми? – нервно переспросил полковник Биллингс. – Не время, кажется, болтать о геях и лесбиянках.

– О ком? – не понял я.

Светловолосый сержант так и не получил приказа; солдаты один за другим выводили из автобуса людей и помогали им взобраться в огромный транспортный вертолет.

– Что вы будете делать, Амбрустер? – спросил полковник.

Он не хотел показать, что волнуется. Я понял это по тому, что он проглотил слово «мистер».

Мне даже не понадобилось смотреть на его вспотевшее лицо.

Я пожал плечами:

– Ничего.

Он вытер лоб и чуть не стер с черепа свое лицо.

– Что может сделать с нами федеральный шериф? – спросил он.

Я флегматично ответил:

– Все, что сочтет нужным.

– Мы закончили переводить людей, сэр.

Это был голос светловолосого сержанта; бедняга нервничал точно так же, как его командир.

Я кивнул в его сторону и спросил, обращаясь к своей партнерше:

– Кто из них перепуган больше – тот, кто знает, что происходит, или тот, кто ждет приказа?

– Что значит – все, что сочтет нужным, черт возьми? – хмуро спросил полковник. Его нижняя челюсть дрожала.

Франсуаз уверенно ответила:

– Тот, кто ждет приказа, – меньше. Он уверен, что за него примут правильное решение.

– А если не примут? – спросил я.

– Солдат не должен думать так далеко.

Полковник взорвался.

– Черт возьми! – закричал он. Я обернулся к нему.

– Отвечаю на ваш вопрос. – Я не только не повысил голос, но даже стал говорить немного тише. – Федеральный шериф города Туррау – а именно он едет сейчас к аэропорту – имеет право, во-первых, арестовать нас.

– Что? – спросил полковник.

– А вы ждали, что вам дадут конфету? – спросила Франсуаз. – И боялись, что она окажется без вафли?

– Во-вторых, – невозмутимо продолжал я, – он обязан написать рапорт федеральному судье. В ведении же судьи посадить нас всех в тюрьму – пожизненно – без следствия, суда и каких-либо апелляций.

– Но послушайте… – начал полковник.

– В-третьих, – продолжал я, – шериф может, в случае угрозы для безопасности города, принять решение о немедленной казни любого лица, заподозренного в связи с… – я указал полковнику на вертолет, – с этими людьми. Я нигде не ошибся, Френки?

– Лица или лиц, – поправила она.

– Лица или лиц, – уточнил я.