Он оставил ее и принялся за следующую. В каюте, которая открылась перед ним, он нашел два скелета. Те были одеты в полуистлевшую военную форму. Один сидел на полу, прислонившись спиной к стене, другой лежал рядом. Наверное, оба когда-то были гидами или другим обслуживающим персоналом корабля-музея. От чего они умерли? Возможно, стояли на палубе во время взрыва и мгновенно схватили смертельную долю радиации. А если при этом смотрели на вспышку, то и ослепли. Затем, помогая друг другу, спустились на ощупь в каюту и здесь встретили скорую смерть. Это была лучшая участь, чем бороться за выживание по подвалам и все равно потом умереть.

Ник вышел в коридор. Следующая дверь заскрипев давно несмазанными петлями. Он ожидал увидеть здесь еще скелеты, но на него внезапно навалилась темная косматая туша, обдав зловонным дыханием. Ник оказался прижатым к переборке явно более массивным противником, который к тому же был выше ростом. Его клыкастая пасть потянулась к горлу Ника. Отталкивая тварь одной рукой, Ник выхватил пистолет и выстрелил тому в живот.

Зверь сразу обмяк. Взвыв от боли, он опустилась на четвереньки и кинулась прочь. Ник услышал, как его лапы прошлепали по коридору, потом по ступенькам и хлопнула дверь на палубу. «Монстры научились пользоваться дверями? – подумал он. – Или это не совсем монстр?»

Затем где-то на носу рывками заработала лебедка и заскрежетала якорная цепь. На корабле происходило что-то явно нежелательное для него. Ник бросился на палубу. Добравшись до нее, он понял, что опоздал. Единственный уцелевший якорь была уже почти выбрана, и речное течение медленно относило корабль от берега. Крейсер двигался кормой вперед, потому что был пришвартован к течению носом.

Ник побежал вдоль левого борта к мосткам, понимая, что сойти на берег прежним путем уже не сможет. Увиденное лишь подтвердило его худшие ожидания – до мостков уже было метров пять, и расстояние быстро увеличивалось. Если бы он поторопился и оказался на палубе минутой раньше, путь к отступлению еще не был бы отрезан. Бросаться же в воду и добираться до берега вплавь, было сейчас явным самоубийством.

Ник сообразил, что у него остается еще одна возможность – встать за штурвал и посадить корабль на мель. Когда-то отец рассказал ему об основах судовождения, используя принесенные в метро модели кораблей.

Он побежал к мостику, но опоздал и здесь. Дверь рубки теперь была заперта. Он не мог поверить собственным глазам. Кто там закрылся? Кто снял корабль с якоря и положил в дрейф? Неужели тут есть команда, которую он не заметил? Почему они не вышли, когда он ступил на борт? Чего они хотят теперь?

Он перешел на нос и дал автоматную очередь по окнам рубки, чтобы снять рулевого. Ничего не получилось. Бронированные стекла местами потрескались, но не рассыпались. Патроны пропали зря.

Зато подоспела новая напасть. Потревоженные движением судна и выстрелами, со дна начали всплывать речные обитатели. Ник не мог их разглядеть в тусклом мерцании прибора ночного видения, но силуэты гадов, устремившихся к кораблю, поражали размерами. Одна тварь, напоминавшая небольшую весельную шлюпку, вдруг присосалась к правому борту и поползла вверх. Внешне она походила на мокрицу, ее черная кожа лоснилась в лунном свете, членистое тело окружали множество мелких щупалец, а брюхо усеивали присоски. Изгибая спину, она с чавкающими звуками переставляла присоски и поднималась все выше и выше.

Ник вспомнил слова Шкипера про речных монстров. «Интересно, – подумал он с иронией, – эта тварь из тех, с которыми можно ладить или которых следует не замечать?» Присоски чавкали все ближе, и Ник понял, что ужиться с ней на «Белфасте», ему, скорее всего, не удастся.

Примеру первой мокрицы последовала еще одна, а потом другая. Они ползли по борту немного позади. Команда судна, в отличие от Ника, подъем непрошенных гостей пока не заметила. Ник вспомнил, что видел на мостках и палубе следы засохшей слизи. Значит, они наведывались на корабль и раньше. Вот почему он не нашел здесь никаких сухопутных тварей. Ник подошел к другому борту. И оттуда тоже ползли две мокрицы. Видимо, эта часть реки принадлежала им.

Ник лихорадочно просчитывал пути отступления, но их не было. Никаких шлюпок на судне не имелось, да он и не смог бы спустить их на воду в одиночку и при отсутствии навыков. Укрыться внутри, задраить за собой двери и переждать, пока мокрицы уйдут? Тогда он полностью утратит контроль над ситуацией и еще неизвестно, не отыщется ли на корабле других слабых мест, через которые твари могут попасть внутрь.

Первая мокрица перевалилась через борт и тяжело плюхнулась на палубу. Она принюхалась, учуяла трупный запах, исходивший от Ника, и на удивление проворно двинулась к нему. Видимо, пища в таком состоянии ее вполне устраивала.

Ник стал пятиться к корме. С капитанского мостика раздался яростный рев – его заметили корабельные жители. Возможно, среди них был тот, которого он ранил.

Одна за другой еще две мокрицы оказались на палубы. Эти зачуяли кровавые следы подстреленной Ником твари, но, упершись задраенную дверь надстройки, разразились невыразимо мерзкими щелкающими звукам и двинулись на Ника с другой стороны.

У него не оставалось иного пути, кроме как наверх. По металлическим скобам Ник взобрался на надстройку, а затем полез на мачту, где была оборудована площадка для сигнальщика. Добравшись до нее, он почувствовал себя в относительной безопасности и стал наблюдать, что происходит внизу.

Вскоре он убедился, что недооценил врагов и их упорства в добывании пищи. Три мокрицы полезли на капитанский мостик, а две к нему – на мачту. Поначалу Ник был уверен, что ничего у них не получится из-за того, что мачта представляла собой ажурную металлическую конструкцию квадратного сечения и здесь им не за что будет уцепиться.

Но вскоре эти надежды рассеялись. Первая мокрицы проявила удивительную гибкость – обхватив мачту своим телом почти по периметру, она стала подниматься к нему. Вторая последовала за ней.

Ник оказался в западне. Он не мог ни лезть выше, ни спуститься вниз. Сдернув с плеча автомат, он выпустил в первую мокрицу короткую очередь. Пули не причинили ей особого вреда, казалось, они ушли в тесто, которое расступилось, приняв их в себя, а затем стянулось опять.

«Надо целиться в голову, – подумал он, – там нервные центры». Он вскинул автомат опять и с удивлением обнаружил, что голова мокрицы исчезла. Только что она отчетливо выступала вперед, а теперь вдруг как бы втянулась в тело и составила с ним единую эллиптическую окружность. Пасть была закрыта, а прикрытые глаза на фоне черного тела не выделялись совсем. Ник переключил автомат на стрельбу одиночными и стал всаживать пулю за пулей туда, где по его расчетам должна была находиться голова. Все было тщетно. Пули уходили одна за другой, а мокрица не замедляла своего движения.

В конце концов, автомат издал сухой щелчок – закончились патроны. Менять обойму не оставалось времени. Мокрица находилась уже в полуметре от его ступней. Ник выхватил пистолет, склонился и всадил пулю точно между глаз твари, которые теперь видел отчетливо. Внутри у мокрицы что-то с хрустом лопнуло, хотя, на самом деле, звук издала она сама. Лишенная главного нервного центра тварь стала с мерзким влажным шелестом отлепляться от мачты и отклоняться назад. Ник пнул ее ногой, мокрица полетела вниз, задевая углы и неровности надстройки, и громко шлепнулась на палубу.

Но вторая тварь, которую первая лишь слегка задела при падении, продолжила свой путь наверх. Нику предстояло повторить с ней то же самое, и он терпеливо ждал. Улучив подходящий момент, он наклонился и всадил ей пулю в то же место, что и первой.

И промахнулся. Рука ли дрогнула, мокрица ли дернулась, но пуля ушла мимо крошечного мозга земноводного. Ник выстрелил опять. Тот же эффект.

Мокрица открыла зубастую пасть, рванулась вперед и схватила его за кисть. Ник едва успел выдернуть руку из перчатки, но любимый «Глок-17» с почти полной обоймой патронов остался там. Мокрица проглотила свою добычу.