Чтобы поменьше привлекать внимание разных тварей, Ник побрызгал на себя купленной накануне жидкостью для сталкеров, которая имитировала запах трупа в крайней степени разложения. У него тут же перехватило дыхание, несмотря даже на фильтр противогаза. Ну и вонь! Продавец гарантировал, что добычей с таким запахом брезгуют все, включая бледного упыря.

Выйдя на набережную, Ник повернул направо. Жидкость действовала – несколько раз между домами мелькали звери, но на него никто не бросился. В конце концов, он оказался у металлических мостков, ведущих на крейсер. Вопреки его опасениям, они сохранились в целости. Корабль в ночи выглядел мрачной темной громадой. Впрочем, весь город без единого огонька в окнах выглядел скоплением мрачных громад, и старый крейсер отличался от них лишь тем, что еще мог, предположительно, куда-нибудь уплыть.

Ник подумал, что если ступит на трап, а с корабля к берегу ринется какая-нибудь крупная тварь, живущая там, и он не остановит ее огнем, то ему придется прыгнуть в воду. И еще неизвестно, доплывет ли он до берега, учитывая обилие там речной живности. «Черт, я загоняю себя в ловушку, – пронеслось у него в голове. – Зачем я, словно лунатик, пришел сюда, только из-за того, что мне приснился странный сон?» Ник замер в нерешительности. На корабле не было ни звуков, ни движений. Все выглядело так, будто там никто не жил.

Он надвинул на глаза прибор ночного видения. В его зеленом свете он разглядел, что опоры мостков за годы стояния в воде основательно проржавели. Сверху они были еще ничего, но там, где уходили в воду, ржавчина изъела трубы так, что в них зияли дыры на половину их диаметра.

Отец во сне говорил, что узнает о приходе Ника. Если верить этому, то уже, наверное, знает.

– Ты здесь? – спросил Ник негромко.

Никакого ответа.

«Ладно, раз пришел, нужно довести дело до конца», – решил он. Крадучись, Ник ступил на мостки. Они предательски заскрипели под его весом. Ему хотелось, чтобы корабль оказался необитаемым, но он понимал, что такого быть не может. Кто-нибудь да поселился внутри, хотя он не мог представить, какая тварь, кроме летающих, могла бы выбрать себе для логова такое неудобное место. А вот для птиц, промышляющих тасканием рыбы и гадов из воды, оно очень даже подходило. Но, может быть, их здесь нет? Ник шел, стараясь не браться за поручни. Ему казалось, что все – водные твари и те, которые сейчас на берегу, – наблюдают за ним.

Вдруг под его весом с оглушительным треском, как ему показалось, предательски провалилась сгнившая доска. Нога ушла вниз. Инстинктивно он ухватился за поручень, но тот, издав ржавый скрип, отделился от мостков и наклонился к воде. Ник бросил его и распластался на досках, едва не свалившись в воду. Его прошиб холодный пот.

Откатившись от края, он вскочил на ноги. К счастью, дальше настил был металлическим, доски положили только на стыках секций. Осторожно пробуя крепость настила ногой, прежде чем перенести на нее тяжесть тела, Ник двинулся вперед и когда мостки закончились, соскочил на палубу.

Постоял, прислушался. Тихо. На борту царило запустение. Человеческих костей, как на улицах, не было, зато валялся всякий хлам, видимо, принесенный взрывной волной с берега, а потом дополненный постоянными смерчами. Ник знал, что в день Катастрофы специально по «Белфасту» никто не целился, потому что тот давно был музеем, а не боевым кораблем.

Настороженно озираясь, он двинулся по палубе. Внезапно в голову ему пришла мысль, что хорошо было бы запустить этот все еще мощный, несмотря ни на что, корабль и двинуться на нем по Темзе к морю, а там и до убежища на карте было бы рукой подать.

Потом он понял, что это нереально. Для этого понадобилась бы целая команда во главе с капитаном, а где ее взять? К тому же, неизвестно, в каком состоянии здесь машина, есть ли в баках топливо и на сколько его хватит. Да и потом, как развести Тауэрский мост, чтобы «Белфаст» мог выйти в море – где взять для этого электроэнергию?

Где-то здесь должен был находиться Шкипер. Одна из металлических дверей надстройки была слегка приоткрыта. Ник шагнул внутрь.

Привыкнув к корабельной тесноте, он поднялся в капитанскую рубку. Здесь его ожидал сюрприз. Перед экраном давно погасшего локатора он разглядел силуэт склонившегося человека. Шкипер? Ник замер.

– Эй! – окликнул он негромко. – Я здесь!

Человек не шелохнулся. Неподвижность была неестественной, люди так не замирают.

– Ты там живой, приятель? – спросил Ник, уже понимая, что разговаривать здесь ему не с кем.

Он подошел ближе и слегка ткнул фигуру стволом автомата. Она качнулась и с глухим стуком упала на пол. Это был всего лишь манекен в морской форме. «Конечно, это ведь музей», – разочарованно подумал Ник. Манекен изображал то ли капитана, то ли штурмана. Экскурсанты, наверняка, смотрели на него с почтением. Странно, что никакая тварь до сих пор не растерзала его. Или никто сюда не заходил?

Ник поднял манекен, поставил на прежнее место и на всякий случай охлопал того по бокам. Ему бы пригодилась пистолетная кобура, кортик или военный ремень, но ничего такого на том не было. Также у манекена не имелось левой руки, из чего Ник заключил, что в свое время тому все-таки изрядно досталось, но потом кто-то заботливо поставил его на место. Знать бы еще, кто и зачем.

Больше делать в рубке было нечего, и Ник спустился в кают-компанию. Здесь несли вахту манекены стюардов, а на камбузе – манекены коков. Никакой еды в огромных котлах, конечно, не оказалось.

В кубрике на подвесных койках спали манекены матросов, а один сидел за столом, склонившись над письмом домой. «Где же ваш дом, ребята? – подумал Ник. – И как вы отправляете почту в море? Ждете порта или бросаете письма за борт в бутылках?»

В метро тоже работала почта, но там между станциями сновали почтальоны, которым надо было платить за доставку. Работа эта считалась не то чтобы опасной, но неспокойной. Иногда роль почтальонов выполняли торговцы, курсирующие со своим товаром от станции к станции. Торговцы брали за доставку меньше, но если с почтальонов можно было потом спросить за утерянную корреспонденцию, то торговцы могли второй раз на станцию уже и не зайти, или же зайти через пару лет.

В медпункте его встретил манекен доктора с бутафорскими лекарствами, а в арсенале он нашел макеты снарядов с красными головками.

Спускаться в машинное отделение Ник не стал, чтобы не увидеть манекен кочегара, швыряющего бутафорский уголь в топку, или на чем там плавал этот корабль.

Он подумал, что «Белфаст» в день катастрофы, наверное, представлял собой не самое худшее укрытие от радиации, хотя и не такое, как метро. Толстый металл – это тоже неплохо, а броня – еще лучше. Странно, что никто им не воспользовался. Ведь «Белфаст» мог бы даже уплыть из Лондона, если, конечно, здесь имелся запас горючего. Видимо, эта мысль никому не пришла в голову.

Его шаги гулко разносились по пустым помещениям, и ни малейшего шума не раздавалось в ответ. «Пусто, – разочарованно подумал Ник, – Шкипер меня обманул». Он перестал соблюдать осторожность.

– И где же ты? – громко позвал он. – Ты обещал, что будешь меня ждать.

И во сне, и сейчас, он почему-то не мог заставить себя произнести слово «отец». Язык отказывался повиноваться, а вот сталкерская кличка Шкипер слетела с него легко.

Ник прислушался. Словно бы в ответ на его слова, в дальнем конце коридора, где-то за переборкой прозвучали удаляющиеся шаги.

– В кошки-мышки решил поиграть? – обрадовался он.

Вскинув автомат, он направился туда, стараясь ступать бесшумно. Потом заскрипела дверь, шаги скрылись за ней, и дверь захлопнулась. Когда Ник, обойдя изгиб коридора, добрался до места, откуда слышались звуки, его взгляду предстал длинный ряд закрытых дверей. Чтобы найти того, кто от него спрятался, нужно было открыть их все. Ник осторожно подергал первую. Она не поддалась. Он потянул сильнее, но безуспешно. Очевидно, ее заклинило давно и основательно.