– Потому что до него дальше по мелкой линии. Все, все свободны. Через восемь часов выступаем.

– Но он также может идти за нами, – напомнил Мокрый.

– Нет, – уверенно возразил Крюк.

– Откуда вы знаете, шеф?

– Я это чувствую. Сзади его нет.

25

Не задерживаясь на «Лестер сквэа», Ник вышел по направлению к станции «Чаринг кросс». Ночью движение было не столь интенсивным, как днем. Очень часто он оказывался в тоннеле совершенно один, и тогда его начинало мучить ощущение чьего-то присутствия рядом. При этом он не мог бы сказать, откуда оно исходит. Порой ему казалось, что за ним кто-то идет мягкими бесшумными шагами и становится ближе с каждой минутой. Когда он останавливался, останавливался и невидимый преследователь, не выдававший себя ни единым звуком. Тем не менее, Ник чувствовал, что тот здесь. Это ощущение было столь сильным, что ему хотелось вставить в автомат рожок с трассирующими пулями и разорвать ими мрак тоннеля. «Спокойно, это уже похоже на шизофрению», – говорил он себе и усилием воли подавлял желание не только выстрелить, но и закричать.

В другой раз ему чудилось приближение невидимого врага спереди. Тот шел ему навстречу, становясь ближе с каждой минутой. Ник сжимал автомат и слышал только удары своего сердца.

Один раз ему показалось, что невидимому монстру надоело прятаться, и он начал идти не таясь, хрустя щебнем и топая по шпалам. Шаги, приближающиеся из-за поворота, были тяжелыми и отчетливыми. Ник вскинул автомат и приготовился стрелять на звук, начисто забыв, что у него есть фонарь на голове и надо бы его включить.

Палец уже подрагивал на курке, но тут забрезжил свет, и послышалась человеческая речь. Из-за поворота показались две фигуры в характерных комбинезонах службы контроля выходов из метро. Эта служба считалась общей для всей подземки, и подчинялись ей все станции. Территориально она находилась на черной ветке в том месте, где она разделяется надвое, образуя четырехугольник с одной скошенной стороной. СКВМ, как ее сокращенно называли, проверяла, отвечают ли общепринятым требованиям безопасности те выходы на поверхность, которыми пользовались станционные сталкеры. Шлюзы должны были быть такими, чтобы ни одна из наземных тварей не могла прорваться в метро. По правилам, выход должен был осуществляться через два поста охраны и быть оснащен пулеметом. Держать на выходе такую уйму людей и оружия для мелких станций было накладно, и они норовили сократить издержки. СКВМ, обнаружив слишком экономных, штрафовала их нещадно и закрывала ненадежные выходы. После этого местные сталкеры должны были пользоваться для выхода другими станциями, за что приходилось платить пошлину.

Все понимали, что СКВМ нужна и без нее не обойтись, но все равно дружно ее ненавидели. Старики рассказывали, что в прежние времена такой всенародной ненависти подвергались лишь трафик водены – дорожные стражи, – выписывавшие штрафы за неправильную парковку.

Встречные осветили Ника фонарями и заметили испарину у него на лбу.

– Эй, сталкер, с тобой все в порядке? – спросил один, безошибочно определив наметанным глазом его род занятий.

– Да! – сдавленно ответил Ник, которому стало стыдно за то, что он только что чуть не перестрелял этих ребят.

– Помощь не нужна?

– Нет, спасибо

– Мы закрыли выход на «Чаринг кросс», – предупредил другой, – так что ищи другие пути наверх.

– Хорошо, буду знать.

Контролеры пошли дальше. Чувство безопасности некоторое время оставалось с Ником, а затем исчезло. Он закинул ставший опасным автомат за спину, нахлобучил на глаза прибор ночного видения, взял в руки нож и пошел дальше.

Теперь ему начало казаться, что чуть позади идут сразу два монстра, готовые его схватить. Но когда он поворачивался, со свистом рассекая воздух клинком, там никого не оказывалось. «Быстрые, зараза, – думал он, – успевают спрятаться». Ощущение чужого присутствия стало невыносимым. «Чего они медлят?» – недоумевал Ник.

ПНВ предательски замигал и погас – села батарейка. Фонарь потух еще раньше. Теперь ему чудилось, что он вот-вот воткнется лицом в спину идущего впереди мутанта и тогда его схватят лапы того, который крадется следом. «Крыша едет, – подумал он невесело, – всему на свете есть предел, и моим возможностям тоже».

Ник пошарил по карманам и нашел газовую зажигалку. Но стоило ему крутануть колесико и добыть огонь, как пламя тут же погасло, словно бы кто-то на него подул. И вторая, и третья попытка закончились тем же, а затем в зажигалке что-то щелкнуло, и она сломалась. Ник разозлился и зашвырнул ее в темноту. Было слышно, как она ударилась о тюбинг и упала на рельсы.

Он вскинул автомат с намерением дать очередь, и ему показалось, что он услышал легкий топот убегающих вдаль тварей. Собственно, это были не шаги, потому что тишина вокруг оставалась абсолютной, если не считать редких звуков падающих со сводов капель, а едва уловимые колебания воздуха.

Он успокоился, и некоторое время передвигался уверенно, хотя и постоянно оглядывался. В затхлой атмосфере тоннеля его шаги раздавались невыносимо громко. Ник удивился, что раньше не обращал на это внимания. «Уж не вколол ли мне Лука-Пицца какой-нибудь психотропной дряни? – засомневался он. – Раньше я не был таким впечатлительным».

Вскоре страх вернулся. Теперь Нику уже трудно было разграничить, что происходит у него в голове, а что – на самом деле. Он сел, прислонился к стене и смахнул со лба пот. Потом ощутил зуд в затылке и, потянувшись к нему, случайно провел пальцами за левым ухом. На еще недавно ровном месте заметно выдавался небольшой бугорок. Ник принялся его ощупывать. Под кожей перекатывалась какая-то мелкая чужеродная штуковина размером с небольшую таблетку. Кожа вокруг саднила и зудела. Ник точно помнил, что раньше ничего такого у него не было.

– Так вот оно что! – пробормотал он и потянулся за фляжкой с виски.

Пропитав спиртным край носового платка, он протер им сначала кожу над «таблеткой», потом кончи ножа и руки. Затем на ощупь слегка ковырнул лезвием кожу точно над выступом и с чувством невыразимого удовольствия, перекрывшего даже боль от этой нехитрой хирургической операции, извлек наружу металлический цилиндрик и отшвырнул прочь.

Сразу же он почувствовал облегчение и к нему вернулось обычная уверенности в себе. Он промыл виски рану, поморщившись от боли, залепил ее пластырем и продолжил путь.

Ник не понимал, зачем люди Нойберта вживили ему психотропную штуковину, но это уже не имело значения.

Навстречу стали попадаться путники. Это были торговцы, шедшие как поодиночке, так и группами. У них он пополнил запас батареек для ПНВ и фонаря, а также купил несколько газовых зажигалок на случай, если одна откажет или газ закончится.

На станции «Чаринг кросс» народ негодовал, что им закрыли выход на поверхность. Самые горячие предлагали наплевать на контролирующую службу, сорвать пломбы и продолжать им пользоваться. Другие напоминали об огромных штрафах, которые придется за это платить, и советовали успокоиться.

Здесь Ник продал трофейный УЗИ, хоть и сделал это не без сожаления. Автомат, конечно, был неплохой и надежный, но очень уж прожорливый до боеприпасов и больше подходил охранникам, не отходящим далеко от точек снабжения, чем сталкерам, у которых иногда каждый патрон на счету.

На вырученные деньги он купил себе пистолет «Глок-17» взамен проглоченного речным монстром, пару гранат и патронов для своей штурмовой винтовки М16.

До «Эмбанкмента», где он покинул Януса, оставался один переход.

26

– Ты где пропадал? – накинулся на него Янус. – Я с ног сбился тебя искать!

– Так, отходил по делам, – уклончиво ответил Ник.

– Предупредить надо было, прежде чем исчезать на сутки! – выговаривал тот.

– Не смог, извини. Что ты разузнал?

Янус выведал немногое. По метро разнесся слух, что кто-то убил карлика, прислуживавшего знахарю на станции «Пимлико», а сам знахарь пропал наверху. Кроме того, болтали, что банда Проповедника, о которой долгое время ничего не было слышно, опять начала шалить в тоннелях. Внутри банды будто бы наметился раскол и в связи с этим ожидается скорая война между двумя ее половинами. Мол, кто-то из влиятельных бандитов бросили вызов ее главарю и тот должен дать ответ.