Как только Ник появился в дверях, к нему устремились несколько вопросительных взглядов. В ответ он запустил руку за шею и выудил свой жетон, оставив его болтаться поверх одежды. Жетоны единого образца выдавали в трех сталкерских школах, работавших в подземке, и удостоверяли они не столько профессиональные навыки, сколько принадлежность к касте. Обладатель жетона имел право выходить на поверхность и заходить обратно, не спрашивая разрешения, на любой станции подземки. Ну, или почти на любой, потому что некоторые бандитские и сепаратистские станции не признавали этого правила. С жетоном легче было устроиться подработать сталкером на чужой станции, и платили в этом случае больше. Безжетонным же сталкерам приходилось постоянно доказывать свое право заниматься этой профессией, в то время как сталкер с жетоном был от этого избавлен.

Ник взял пинту легкой браги, именуемой, как обычно, лагером, и присел за столик недалеко от компании сталкеров, вполголоса что-то обсуждающих, так чтобы он мог слушать, не обращая на себя внимание. На него покосились, но он придал лицу такое отсутствующее и почти сонное выражение, что интерес к его персоне сразу пропал. Покрытый татуировками длинноволосый и бородатый сталкер продолжил свой рассказ.

– Припасы у них заканчиваются, Раньше у них было всего навалом, но потом испортилась часть холодильников и банки с консервами вздулись. Они попробовали есть и такие, но многие умерла от отравления. Выращивать свиней и грибы, как делают наши, они не хотят – грязная работа.

– Как же они живут? – спросил другой, маленький и плотный.

– Ну, кое-что у них еще осталось. Сахар, там, крупы, табак. А вот муку поели жуки, так что хлеба теперь нет.

– У нас его никогда и не было, – заметил маленький.

– То у нас. А они к этому непривычны. Им утром тосты подавай. Зато виски у них – навалом. И фруктовых консервов тоже – они, практически, не портятся.

– Все равно изобилие по сравнению с нами.

– Они так не считают. И дошло до того, что стали с нашими тайно меняться на свинину. Мы им мясо – они нам виски и сигареты. Шоколад тот же. И персики консервированные.

– Да? А я думал, что это все сверху приносят.

– С какого верху? Ты много там алкоголя и персиков видел?

– Ну, нет. А персиков и вообще никогда.

– То-то же. Ты думаешь, откуда виски появился во всех барах и сигареты Честерфилд, в придачу?

– И как происходит обмен? Наши приходят к их воротам? Кстати, где они?

Длинноволосый покачал головой.

– Нет никаких ворот. Они косят под наших, говорят, что живут на заброшенных станциях, обнаружили там припасы и им будто бы этого много. А у самих морды холеные, не то, что у нас. И одежда чистая. Руки белые, без мозолей и шрамов. Откуда такие могли появиться на заброшенных станциях, если там бомжи одни? Ясно, что снизу поднялись и туда же свинина с грибами уходит.

– Ну и пусть уходит, тебе-то что? Зато виски попьем и табаку настоящего курнем.

– Попьем? А у тебя деньги на него есть?

– Сейчас нет, так заработаем.

– Ага, заработаешь – на пару бутылок за всю жизнь.

– А что ты предлагаешь?

– Пока ничего. Но одна мысль в башке засела.

– Какая?

Рассказчик понизил голос почти до, шепота и Нику пришлось напрячь слух.

– Говорят, они уже не так сильны, как раньше. Много народа у них умерло, а бабы не рожают. Будто бы там внизу тоже не очень хорошо, просчитались строители, когда подметро делали. То ли излучение какое, то ли еще что. Не радиация, конечно, а что-то другое, не силен я в этом. Вот я и думаю – а что, если собрать верных людей и в гости к ним наведаться?

– Куда, на заброшенные станции?

– Не на станции, идиот, а ниже! Сюрприз мол, многодетная тетушка с семейством в гости приехала. Потеснитесь, ребята, мы пока у вас поживем.

– А пустят? – с сомнением спросил маленький.

– Мы и спрашивать не будем. Заставим, чтобы пустили.

– Ага, заставишь их. У них оружие не чета нашему. Положат всех и вниз уйдут, только ты их и видел.

– А внезапность на что? Я, вообще-то, эту станцию заброшенную раньше вдоль и поперек облазил, знаю, как тихо подобраться.

Ник обратил внимание, что рассказчик еще ни разу не произнес названия станции, так что приходилось только догадываться, о какой идет речь. «Интересные разворачиваются дела, – подумал он. – Если эти гоп-стопники захватят подметро, то карта тем уже станет не нужна. А если подметровцы отобьются, то закроются, словно моллюски в раковине, и все контакты оборвут, даже через посредников».

– Так они тебя там внизу и ждали, – возразил маленький. – Небось, там несколько шлюзов нужно миновать, чтобы войти. Захлопнут в одном из них и передушат.

– Если переть дуром, то, конечно, задушат. А если захватить заложников и сделать все по уму, то вряд ли.

«А сталкеры ли они? – усомнился Ник. – Планы строят, словно бандиты. Чем тогда они отличаются от банды какого-нибудь Проповедника?» Он тоже не сильно любил жителей таинственного подметро, в которое никогда особенно и не верил, но подобные мысли в голову ему не приходили. Ну, подсуетились вовремя сильные мира сего, построили себе просторное убежище, навезли туда припасов, живут много лучше остальных – ну и что? Не убивать же их за это! Тем более что сидят они тихо и никого не трогают. Вот если бы они начали жителей метро похищать и, например, жрать их, или в рабство обращать, тогда да, стоило бы ими заняться. Но, судя по действиям Крюка, они вообще засобирались сваливать отсюда и присматривают себе место за пределами Лондона. Значит, не такая уж и сладкая у них жизнь там внизу.

Мысли его опять вернулись к Крюку. Как же его перехватить? Он не представлял, что делать дальше, хотя перед Янусом этого не показывал. Командир сомневаться не должен.

Неожиданно в дверях появился человек, настолько нелепый в данной обстановке, что Ник не сразу понял, что знает его. Новый посетитель был пожилой, среднего роста, немного сутул, в обвисшем пиджаке, давно утратившем свой цвет и форму, непонятного же цвета рубашке и красном галстуке. Близоруко щурясь, он обвел взглядом вагон. Это был Мартин, бухгалтер со станции «Квинсвэй».

Сталкеры уставились на странного гостя и все разговоры стихли. Вышибала у стойки бара отставил в сторону дармовую служебную брагу. Поняв, что сейчас Мартину укажут на дверь, Ник привстал и помахал ему рукой. Мартин улыбнулся и направился к нему. Все успокоились. В сталкерских забегаловках, как некогда в аристократических клубах, было установлено, что каждый сталкер имеет право привести с собой гостя. Правда, чаще всего ими оказывались девки.

– Ник, слава Богу! – сказал Мартин пожимая ему руку. – А я тебя везде ищу.

– Рад вас видеть, Мартин, – ответил Ник. – Как вы здесь оказались?

Мартин был почти приятелем Шкипера и когда тот погиб, принял самое активное участие в устройстве судьбы его сына – выхлопотал ему место посыльного при администрации, а затем добился направления в школу сталкеров за счет станции.

– Приехал платить за электроэнергию и еще кое-какие дела накопились, – ответил тот. – Ты же знаешь, здесь находится расчетно-финансовый центр всей подземки.

Ник краем уха слышал, что три местных банка принимали платежи за перерасходованную электроэнергию.

– Один? – спросил он.

– Нет, конечно. Со мной помощник и охрана. Мы на дрезине, добрались быстро.

– А как ехали?

– По красной линии, затем оставили дрезину на хранении на «Тоттенхам коурт роуд», перешли на черную линию и дальше на попутных сюда.

– И «Южный крест» вас пропустил? – удивился Ник.

Мартин махнул рукой.

– В обмен мы позволили их людям проехать на станцию «Шепардс Буш» по коммерческим делам.

– А если это шпионы?

– Они проследовали в сопровождении наших и с повязками на глазах. Как и мы, кстати, ехали по их территории.

– Война идет, а коммерции это не касается, – улыбнулся Ник.

– Похоже, что так, – согласился Мартин.

Почувствовав, что теперь можно переходить к делу, Ник спросил.