Затем что-то тяжелое ударило в корзину, он выпал из нее и долго висел на привязном ремне. Выбрав момент относительного затишья, он с огромным усилием забрался обратно. Все это время смерч перемещался то с большей, то с меньшей скоростью.

Зависнув над Темзой, он втянул в себя несколько тонн речной воды вместе с метровой длины пиявками, похожими на куски кабелей, висящих вдоль тоннелей метро. Между пиявок встречались и жаборыбы, у которых от прежних жаб осталась только голова, увеличившаяся до размеров человеческой, а тело покрывала бурая блестящая кожа. Казавшаяся очень толстой. Поднятые на километровую высоту, жаборыбы задыхались и не обращали внимания на Ника, а пиявки извивались, как обычные червяки, и были не способны присосаться к жертве вне привычной среды.

«Хорошо, что не одному придется подыхать, – подумал Ник, тяжело ворочая мысли и наблюдая за пиявками помутневшим взором. – Смерч очистит город от большого количества дряни».

Но вскоре смерч начал терять силу. Ник почувствовал это по замедлению вращения корзины и по тому, что воздух сделался не таким плотным, и дышать стало легче.

Теперь он уже мог рассмотреть, что происходит за пределами этой воздушной воронки. А посмотреть было на что – к его смерчу приближался другой, намного больше и сильнее.

Ник подумал, что если они сольются, то он уж точно из новой ловушки не выберется.

На его счастье, сбоку появился еще один смерч, третий по счету, и стал сближаться со вторым еще быстрее. Они с ужасающим гулом и треском объединились и двинулись к центру Лондона, словно бы забыв о вихре, в котором находился Ник. А тот стал слабеть буквально на глазах, как будто кто-то высосал из него всю силу. Хлам, который он до сих пор удерживал во вращении, полетел на землю, а потом получил свободу и воздушный шар Ника. Лишенный поддержки посторонней силы, он, наполненный изрядно остывшим воздухом, бессильно заколыхался и стал быстро снижаться, почти падать.

Ник попытался включить горелку, но ничего не вышло – ее сопла были забиты мокрой грязью. Все вокруг было мокрым от поднятой из реки воды, превратившейся во время вращения в мельчайшие капли. Ник понял, что сейчас разобьется.

Он посмотрел вниз. Под ним был тот самый лиловый окраинный лес, который он увидел в бинокль, когда поднялся на шаре. Он определил, что находится где-то над Илингом, который знал только по картам.

Навстречу ему поднимался лес, росший поверх уцелевших и разрушенных взрывной волной двухэтажных домов. Лес накрывая их мощными ветвями исполинских деревьев с фиолетовыми листьями.

Шар совсем обмяк, ветер протащил его над лесом, а потом оставил, словно мятую бумажку от конфеты. Почти пустая оболочка полетела вниз и зацепилась за одно из деревьев. Ника сильно швырнуло, он выпал из корзины, ударившись грудью о мощную ветку. Затрещали ребра, из глаз посыпались искры, и он потерял сознание.

13

Ник очнулся висящим высоко над землей. Оболочка шара огромным навесом лежала поверх деревьев, корзина болталась на веревках. Он ощупал себя, насколько это было возможно. Помимо нескольких ушибов, невыносимой болью отозвались ребра, и он понял, что сломал, по крайней мере, два из них. Такое случалось с ним и прежде. «Зарастет», – подумал он и стал и стал разматывать веревку, закрепленную на поясе. Обвязав ее вокруг ближайшей толстой ветки, до которой смог дотянуться, он бросил конец на землю. Длины хватило с запасом. Продев конец веревки в карабин с блоком, Ник обрезал страховку, которой был привязан к корзине, и стал спускаться.

На земле валялся канат, раньше соединявший шар с лебедкой. Ник поднял его конец и увидел нечто такое, что заставило его присвистнуть. Он повертел канат в руках и отбросил в сторону. «К черту! – решил он. – Есть более важные заботы».

Ник огляделся. На земле царил полумрак от раскинувшихся над головой исполинских веток с густой листвой. Самые нижние отходили от стволов на высоте примерно метров десяти, так что под деревьями вполне умещались двухэтажные коттеджи, которыми был застроен этот район. Картина могла бы показаться идиллической, но что-то этому мешало. Приглядевшись, Ник понял, что именно. Деревья росли не только из земли, но и прямо посреди дороги из асфальта, из воды небольшого пруда, находящегося неподалеку, и из некоторых домов. Стволы пробивали крыши и уходили ввысь, а дом оказывался чем-то вроде приступки к дереву.

Зверей Ник пока не заметил и был этим встревожен. Он привык опасаться мест, где не водилось никакой живности, и полагал, что в лесу она должна быть, хоть какая-нибудь, включая уродливых и враждебных человеку мутантов. Но лес казался мертвым.

Ник прислушался. Где-то далеко раздавались мерные монотонные удары, как будто от множества кирок, долбивших землю. В их размеренности было что-то почти разумное. Подумав с минуту, Ник направился к ним.

Дорогой он споткнулся о корень, едва не упал, чертыхнулся и посмотрел вверх. На ветках над ним висели колючие белесые плоды, размером с футбольный мяч. Ник вздрогнул – похожий плод растворил Огонька, а шипом другого смертельно ранило Бивня.

Ближайшие к нему плоды слегка раскачивались, когда он двигался, и становились неподвижными, стоило ему замереть. Ник стал выбирать такие места, чтобы они не висели над головой. Но в какой-то момент не углядел, и оказался под одним из них. Плод лопнул, и вниз пролилась вязкая вонючая жидкость. Сталкерская привычка реагировать на любое движение немедленным перемещением в сторону заставила его резко отпрянуть назад, едва первые капли жидкости коснулись костюма химзащиты. Прорезиненная ткань под ними сразу потемнела и задымилась, основная же масса жидкость тут же впиталась в землю.

Пятясь, Ник оказался на каменистой поляне, где деревьев не было вообще. И тут же сверху камнем упал птероястреб. Роста в птице было метра полтора, но размах крыльев и клюв внушали уважение. Птероястреб промахнулся и не смог ухватить Ника с первого раза, только длинным когтем слегка порвал костюм химзащиты на левом боку.

Не спуская с него глаз, Ник перетянул автомат со спины на грудь и отступил обратно в лес. Птероястреб возмущенно заклекотал, слегка распустил крылья и пошел на него. Длинный изогнутый клюв птицы несколько раз щелкнул, а когти на лапах сжимались и разжимались, вспахивая землю.

Ник прицелился в голову твари, понимая, что очередью по корпусу ее можно и не убить, а в голову – не попасть с первого раза. Но стрелять не пришлось вовсе. Птица встала под плод, он лопнул, оттуда хлынула липкая дрянь, и окатила мутанта с головы до ног. Под ее действием он вдруг стал расплываться и терять форму, как пластилин над огнем. Все происходило очень быстро. Птероястреб растворился на глазах вместе с перьями, а дымящаяся лужа из расплавленной плоти и крови, в которую тот превратился, с шипением впиталась в землю, сплошь пронизанную корнями деревьев. Минутой позже Нику показалось, что по стволу ближайшего дерева пробежала мелкая дрожь, и листья на нем затрепетали с какой-то плотоядной радостью. «Так вот, почему здесь никто не живет!» – понял он.

Издалека все так же доносился монотонный шум. Ему хотелось верить, что издают его люди, такие же, как те, что живут в метро. Он продолжил свой путь, тщательно следя, чтобы над головой не висело ни одного кислотного плода. Ник прекрасно понимал – из леса нужно убраться до темноты, иначе избежать встречи с плодами не удастся. Чудо, что до сих пор этого не произошло.

По мере его продвижения, шум становился все громче. Затем деревья расступились, и перед взором пораженного Ника предстало жуткое и одновременно величественное зрелище. Шум производили не люди. Это были насекомые невиданных доселе размеров. Их рост доходил Нику до пояса. Насекомые отдаленно походили на богомолов, но были темного цвета, а их панцири на спине в точности повторял рисунок коры лиловых деревьев. Ник оглянулся. Несколько насекомых сидели на стволах и издалека выглядели как уродливые наросты из растений– паразитов. Такие же «наросты» он видел и в лесу возле родной станции.