– Ты не обязана ждать, пока я вернусь, – сказал Сол, когда они вынесли свой лёгкий перекус на маленькую укрытую лозами террасу за скользящими стеклянными дверями кухни.

Эмили поставила маленький поднос на стол. Она возвышалась над Солом. Это всегда слегка сбивало с толку. Босиком она была добрых шести футов ростом, а в нем набиралось едва ли пять и девять.

– Сегодня воскресенье, – проворчала она. Интонация была в точности та же, какую использовала Исадора, жалуясь на то, до чего же мир несправедлив. Клара тоже начала её осваивать.

– Важный день для нас, – парировал он, как всегда.

– Знаю. – Она вздохнула и села рядом с ним.

Завтрак на свежем воздухе с молодой красавицей-женой ещё одним безоблачным тропическим утром – неплохое начато воскресенья, признал Сол. Терраса опоясывала угол их коттеджа – прекрасная утренняя ловушка для солнца: две стены из выбеленного бетона и открытый выход на пляж, который начинался всего-то в пятидесяти метрах. Кольца Сент-Либры кружились в небе над блистающей, взволнованной поверхностью моря. Брусья перголы[39], обрамлявшие террасу, были опутаны побегами земной жимолости и местной акельлозы – последнюю выбрали за тень, которую отбрасывали её темные блестящие листья, а первую – за аромат цветов.

Пока Сол пил кофе, он слышал, как волны бьются о тонкий белый песок низких дюн, поросших перистым тростником. У Сент-Либры не было одной большой луны, и потому здесь отсутствовали приливы, которые колыхали земные океаны, но кольцевые спутники-пастухи и сильные океанические ветра совместно производили достаточно сильные волны. На пляже, где располагался поселок Камило, волны были высокими почти всегда. Исадора уже сделалась умелым серфером, а Джевон настроился догнать старшую сестру; маленькая Клара отлично каталась на доске лёжа. Сол наслаждался, проводя дни на пляже, плескаясь в воде вместе со всей семьей, время от времени сталкиваясь с волной и удерживая равновесие; Клара все ещё любила песчаные замки, а Джевон, хоть и притворялся, что перерос это, все равно присоединялся к ней с лопаткой. А потом следовал ланч и барбекю.

– Ты в порядке?

Сол тряхнул головой и улыбнулся жене.

– Конечно.

– Ты как будто не здесь.

Он виновато взглянул на небо, большую часть которого занимали кольца, но там не оказалось ни одного темного и громадного самолета АЗЧ.

– Просто размышлял об этой дурацкой экспедиции, только и всего.

– О чем беспокоиться? Ты же не думаешь, что там, в дебрях, обитает разумная раса?

– Нет. Разумеется, нет. Но из-за этой глупости все пошло кувырком. И они используют столько биойля, что город может ощутить его нехватку. У нас не так много водорослевых полей, и мы не можем импортировать его из Хайкасла.

Эмили посмотрела на него с любопытством и небрежно махнула рукой, указывая на высокую скошенную крышу бунгало.

– У нас есть фотоэлектрическая крыша, которая производит больше, чем мы используем. В машинах есть вспомогательные батареи для топливных элементов, в которых хватит заряда, чтобы доехать до школы или магазина, а там можно подзарядиться, если цистерны и впрямь опустеют. Так в чем же проблема?

Он пожал плечами.

– В нашей экономике. Она может прокиснуть. Понимаешь, фермы нуждаются в биойле. Трактора не работают на аккумуляторах – у них высококачественные топливные элементы, и у многих биойлевые двигатели.

– Скажи, что мне это послышалось. Такие разговоры ведут только банкиры: «Я ужасно беспокоюсь об экономике, рынок падает, видите ли, не стоит ли нам изменить размер процентной ставки, старина?», – сказала она, дразня.

– Ай!

– Извини, но… хватит уже. Детей это развлекает. Джевон хочет поехать в аэропорт и посмотреть на самолеты, особенно на те большие «Супер-Роки».

– В самом деле?

– Ему одиннадцать! А это здоровенные блестящие машины, которые со свистом летают туда-сюда, помогают отыскать в джунглях спрятавшихся пришельцев, – на что ещё ему смотреть?

Сол чуть было не сказал «на волны», но это усугубило бы спор, и они оба продолжили бы упрямо настаивать на своем, как случалось всякий раз во время ссор, а это не мудро. Не воскресным утром.

– Возможно, я отвезу его туда сегодня вечером, если прилетит «Супер-Рок». Аэропорт должен опубликовать расписание полетов где-нибудь в транснете.

– Вам обоим это пойдет на пользу. Я удивлена, что ты ещё не побывал там, это ведь самая большая коллекция игрушек для мальчиков, какую только могли сюда привезти.

– Военная хрень меня не особо интересует.

– Хм. – Она взглянула на него с подозрением.

Он улыбнулся, словно признавая поражение и то, что она всегда и во всем права, – таков секрет успешного брака.

Через сорок минут он был в джинсах и сером свитере, готовый пойти на работу. Эмили надела лавандовый пляжный костюм, готовая к волнам и солнцу. Он был облегающим, и выглядела она в нем совершенно потрясающе. Она улыбнулась, поймав взгляд мужа, и подарила ему долгий поцелуй.

– Поспеши домой, – поддразнила она его.

– Точно. – Он быстро обнял детей по очереди. – Ведите себя хорошо. И делайте то, что говорит мама; помните, волны вам не друзья.

– Я буду хорошей, папочка, – торжественно пообещала Клара.

– Ага, я тоже, – выкрикнул Джевон и ринулся из дома со своей доской.

– Пока, папа, – с улыбкой сказала Исадора.

– Пока.

Сол ничего не сказал о её синем с розовым бикини. Совершенно ничего, потому что ткани было слишком мало, чтобы комментировать. Седан «Форд-Рохан» открыл водительскую дверь при его приближении, и Сол забрался внутрь.

– Отвези меня в магазин, – велел он автопилоту.

Топливные элементы запустились, когда гаражная дверь открылась, и автопилот вывел «Рохан» на яркий солнечный свет. Сол знал, что Исадора наденет майку, когда отправится на серфинг, и это было хорошо; она помнила о необходимости намазаться высокофакторным солнцезащитным кремом, прежде чем целую вечность добиваться правильного загара. Он сказал себе, что это не имеет значения, поскольку на пляже не так уж много народа, в основном семьи из других бунгало. Но в компании друзей, с которыми она зависала после школы и по выходным, теперь стало побольше мальчиков.

Сол вздохнул, когда «Рохан» вывернул с подъездной дороги, ведущей в Камило-виллидж, на рю дю Рэниле, которая вела прямо в старый город. Исадора и мальчики не должны были его тревожить, он это знал, но ему так и не удалось по-настоящему освободиться от последствий строгого еврейского воспитания, полученного в Бостоне. Он все ещё мог пересказать большую часть лекций рабби Левайна о святости брака и фундаментальной безнравственности подросткового секса; как будто старик по ошибке подобрал книгу с католическими заповедями, когда вошёл в храм, и никто так его и не поправил.

Солу следовало бы порадоваться, что у его дочери множество друзей, что она отыскала мальчиков, которых обожала, а они поклонялись ей; но будут и другие мальчики, те, кого он узнает с первого взгляда, до того как они откроют рот, и они совсем не хороши, и он будет их ненавидеть, но не сможет сказать ни слова; в любом случае Сент-Либра – не то место, где есть множество возможностей, по крайней мере, если говорить о правильных возможностях. Бартрам Норт обустроил её как изолированное общество исключительно ради обслуживания своего любимого института, что выходило далеко за пределы обычных законодательных ограничений, преобладавших в большинстве транскосмических миров. Планета была достаточно милой, с устойчивым климатом и нулевыми налогами, но без настоящей промышленности или экономики эти дети многого в жизни не добьются. Исадоре требовалось место, где бы она по-настоящему расцвела, а не упала в одну из сотен жизненных ловушек, которые окружают её в Абеллии…

«Черт возьми, почему я не могу гордиться ею и верить в нее, вместо того чтобы все время переживать». Он предполагал, что на это обречены все отцы.