Кто-то протянул ему высокий картонный стакан с кофе.

– Я подумала, тебе это не помешает, – сказала Анджела.

– Спасибо.

Он взял стакан и глотнул горячей жидкости. Кофе был растворимый, с молочными гранулами, разогретый в микроволновке. По какой-то причине вкус показался великолепным.

– И тебе спасибо, – сказала Анджела.

– За что?

Она села на краешек раскладного стола.

– За то, что поверил мне. Что не приковал наручниками к центральной опоре палатки на ночь.

– A-а, ну…

– Полагаю, Леора и Атьео были убедительны, когда Антринелл спросил их, где я, – продолжила она с лукавой улыбкой.

– От тебя ничто не ускользает, верно?

– Я держу ушки на макушке. Ну что, спросил своих боссов про Барклая?

– Он жив. Теперь он Зебедайя. Это официальная версия.

– Интересно. Зачем Норты состряпали такую фантазию?

– Я думал, ты почувствуешь… не счастье, но, безусловно, облегчение. Монстр реален. Ты вне подозрений.

– И ты выплеснул все это прямиком в новостные потоки?

– Сначала нам надо во всем разобраться.

Анджела горько рассмеялась.

– АЗЧ, каким я его знаю и люблю.

Она глубоко вздохнула и, нахмурившись, огляделась по сторонам.

– Что такое? – спросил он.

– Запах корицы – это рубиштык; и ещё чувствуются хайнлист и другие запахи, которых я не узнаю. Но мяты нет, к счастью. – Она подняла бинокль, который носила на шее на ремешке. Линзы поворачивались автоматически. – С ума сойти, да там целый участок земли движется. Никогда не видела так много мокричников разом, их должны быть тысячи. Такое впечатление, что джунгли начали выбрасывать споры одновременно. Как по-твоему, почему?

– Понятия не имею. Это как-то связано с нами?

– Слишком большое количество совпадений меня беспокоит.

– Иди поговори с Марвином. Серьезно, мне сейчас хватает собственной паранойи. Не хочу, чтобы все стало ещё хуже. Разыщи объяснение.

– Так и сделаю. – Она встала.

– Есть идеи по поводу того, как его поймать?

Анджела ухмыльнулась.

– С большой – очень большой – осторожностью.

Первоочередная задача, как сказал Вэнс на инструктаже, заключалась в том, чтобы восстановить целостность лагерного периметра. Легионеры должны были осмотреть каждое строение в поисках пришельца. Потом им предстояло патрулировать периметр до тех пор, пока сеть вместе с пограничными сенсорами не заработает как положено.

Варделе доложил, что сеть упала из-за перегрузки маршрутизатора: пропускная способность снизилась, и ячейки оказались изолированы. Они были жёстко запрограммированы на немедленное отключение, чтобы защитить транзитные пакеты данных. Им требовалась только подготовка к «мягкой» перезагрузке.

– Выходит, это сделали намеренно? – спросил Вэнс.

– Я бы сказал – да. Обычная сеть такому не подвержена, в ней слишком много ячеек, чтобы потерять общую связность. Но здесь она маленькая и представляет собой лёгкую мишень.

– Ты намекаешь, что пришелец понимает нашу технологию? – спросила Давиния Берн из команды АВА.

– Похоже на то.

Она бросила на Вэнса встревоженный взгляд.

– Я думала, мы тут ищем какое-то скрытое примитивное племя.

– Ты ошиблась, – ответил он. – Форстер, нам надо защитить сеть от любых дальнейших атак.

– Будет сделано, – пообещал Варделе. – Я знаю кое-какие проги, о которых не мечтают даже радикалы-франкобинарии. Все заработает к обеду.

Тралы и сенсоры полностью их подвели, допустив, чтобы пришелец заявился прямиком в лагерь. Но погода была ужасная, и они использовали пассивные системы. С этого момента двум «совам» предстояло постоянно патрулировать территорию лагеря, используя радар, сонар, инфракрасное излучение, фотонное усиление и лазерные сканеры, чтобы обнаружить любое движение в окружающих зарослях.

– Каризма, мне нужны активные сенсоры и на земле. Наша микрофактура на такое способна?

– Думаю, да, – сказала Каризма Вадхай, руководившая лагерной микрофактурой. – Как только мы отладим шаблон для этой среды, моя команда сможет наштамповать достаточно микроволновых радаров и лазерных устройств, чтобы кольцом расставить их по периметру. На такое количество может уйти день или два.

– Мне нужно два кольца, – сказал Вэнс. – Внутреннее для палаток и построек. Оно должно заработать сегодня к вечеру. К завтрашнему дню обеспечьте лагерный периметр. После этого поговорим о том, как расширить покрытие, – вдруг удастся засечь этих существ на подходе.

– Нет проблем.

– Я хочу, чтобы всем выдали защитные жилеты. На складе их достаточно. Знаю, жарко, но их следует носить все время без исключений. Эта тварь каждый раз целится в сердце.

– Да, сэр.

– Доктор, вам удалось что-то получить из смартклеток убитой?

– Нет, к сожалению, не удалось, – сказала доктор Конифф. – Что-то сломало программы, работающие в них. Все высшие функции дали сбой. Честно говоря, удивителен сам факт того, что телотрал позвал на помощь. Просто эта функция жёстко запрограммирована. Её очень трудно отключить.

– Выходит, мы не можем увидеть, что на нее напало?

– Нет. Кэш визуальной памяти пуст.

– Что ж, ладно. Это только подтверждает то, что мы уже знаем. Пришельцы понимают нашу технологию. – Потом он поведал им хорошую новость о подкреплении, которое уже в пути. О том, что миссий по сбору образцов больше не будет. – В общем и целом мы остаток недели проведем, дисциплинированно сидя по местам и заботясь о собственной безопасности. Думаю, мы более чем способны на такое.

Он ощутил желание закончить инструктаж молитвой, но, поколебавшись, отказался от этой идеи, зная о недовольстве, которое мог вызвать. Нужно было, чтобы главы подразделений в него верили, а такое возможно, только если он будет выглядеть сильным лидером, способным защитить людей.

Как только инструктаж закончился, Марвин Трамби позвал его туда, где стояли мобильные биолаборатории.

– Возможно, у нас есть проблема посерьезнее, – сказал он, указывая на дверь первой лаборатории.

Вэнс посмотрел на длинные царапины на корпусе возле дверной ручки.

– О Господь милостивый, храни нас, – тихонько пробормотал он.

– Откуда оно узнало? – спросил Марвин. – Откуда эта тварь узнала, что там?

– Понятия не имею, – признался Вэнс. – Но мы с Антринеллом задавались тем же вопросом на месте аварии ДПП. – Перед ним открылась целая новая вселенная тревог: не внедрились ли инопланетяне в АЗЧ, не изучали ли они человечество один Господь знает сколько лет… или даже десятилетий. – Может, Иель что-то сказал. Мы его так и не нашли.

– Иель не знал об этой части миссии.

– Он был смышленый. Мог сам догадаться. Подозреваю, большая часть команды ксенобиологов уже догадалась. В конце концов, боеприпасы занимают значительную часть свободного места в лаборатории.

– Снаружи этого не видно, но наверное, вы правы. Все ксенобиологи знают устройство машин такого типа и понимают, что мы несем какой-то груз.

– Есть вероятность, что оно может забраться внутрь?

Марвин покачал головой.

– Только не колотя по двери своим шипастым кремнёвым топором. Эту малышку создавали, чтобы защитить её от Занта. Можно сбросить тактическую ядерную бомбу в километре от нее – и все, что случится: краска вздуется в паре мест. Нужны коды доступа и правильная биометрика.

– Оно отключило сеть. У него не только шипастый топор.

– Может, и так, но подумайте вот о чем: даже если оно прорвется внутрь и получит боеголовки, во что оно будет ими стрелять? Они действуют только здесь. Оно убьет себя и собственную планету.

– Или помешает нам ими воспользоваться.

– Да, – ворчливо согласился Марвин. – Но АЗЧ только что послало ещё одну партию. Если оно что-то знает про нас, то знает и это. У нас не будет выбора. Помните: мы не можем позволить себе отыскать ещё одну разумную расу. Наш враг – Зант. На него уходят все ресурсы.

«И мы можем лишь убегать от него».