POV LIN

«Здравствуй, моя любовь. Я снова пишу тебе, хотя и повторяю себе после каждой точки, что это письмо будет последним.

Моей рукой было создано так много писем, что выводить каждую букву написанных слов становится для меня особенным действием. Всё потому, что они адресованы именно тебе. Как глупо, безумно глупо с моей стороны, ведь прошло уже столько лет. Бесконечное количество лет, прожитых без твоих объятий, без твоих поцелуев, без твоих сияющих глаз, которые были дороже любого драгоценного камня в этом мире. Так давно это было – наша молодость. Прекрасные года ушли, оставив за собой лишь след из воспоминаний. В каждое письмо к тебе я вкладываю столько любви, столько чувств и печали, насколько это только возможно в моем положении. Как бы хотелось, чтобы ты знал об этом, чтобы ты читал это, чтобы ты чувствовал тот же трепет, что и я, когда думаю о нашем прошлом. Никому в этом мире не будет известно, как сильно я любила тебя и люблю всё ещё. Ты был прав, Боже, как же ты был прав, когда говорил мне, что, познавая любовь, намного сложнее её отпустить. Знаешь, говорят, что пытаться забыть – значит, постоянно помнить. Вот такая ирония, дорогой, мне никогда не разлюбить тебя, а что самое главное – времени на это у меня тоже нет.

Так несправедливо, так жестоко! Мы были созданы, чтобы любить – так я думаю. Тогда почему Бог забирает любимых друг у друга, обрекая их на страдания? Нет, не подумай, что я была слишком несчастна! Ни в коем случае не печалься из-за моей жизни, я изо всех сил старалась прожить её достойно. Ты бы этого хотел, я уверена.

Мой муж замечательный человек, он любит меня, всем сердцем любит – так, как и должны люди искренние и верные, а я люблю его. Возможно, я слишком поздно это поняла, ведь за много лет я причинила ему много боли, а он всё равно любил и не оставлял. Я не могла желать лучшего, ведь он также подарил мне сына, самого прекрасного ребёнка, коего я только могла произвести на свет! Глаза, знаешь, эти детские глаза моего мальчика так похожи на твои. В них то же добро и нежность. В его улыбке та же искренность и тепло. Но, наверное, Небеса подарили мне его, извиняясь за то, что забрали тебя. Возможно, если бы он не родился, я бы вскоре забыла о тебе, но, как известно, пока не было моего малыша, я могла дарить любовь только тебе, хотя и неосязаемому, а теперь есть человек, которого я люблю больше жизни. Человек, ради которого я готова умереть. Человек, который превратил мою жизнь в радость. Он моё всё, и этот человек не ты, любимый. Я нашла цель в жизни, я посвятила себя ребёнку, моей частичке. Я отдала ему любви больше, чем когда-то получал ты, и считаю, что это справедливо, ведь ты понимаешь меня? Ты бы понял, конечно, ты всегда поддерживал меня. Если бы не нашлось человека, которому я могу посвятить себя – я бы быстро увяла, словно цветок без воды и света. Я бы не выдержала тоски по тебе. Как же сложно быть человеком, этим хрупким и слабым созданием. Моё время пришло, любимый. Моя душа больше не сможет терпеть эту разлуку с тобой. Тело и организм неподвластны мне, всё оказалось сильнее такой бесхребетной и ничтожной меня.

Слабая, такая жалкая, что мне тошно от себя. Я больна, и дело не только в онкологии, я больна душевно и умственно, кто бы что ни говорил, но это так. Скажи же мне, что будет с моим малышом, с моим прекрасным мужем? Как мать может объяснить своему ребёнку, что теперь её не будет рядом? Как мне сказать возлюбленному, что теперь они останутся одни в этом сером мире? Безумно глупы эти вопросы. Они так глупы! Ты всё равно не сможешь ответить мне.

Это моё последнее письмо. Прошло пятнадцать лет с момента, как ты ушёл, теперь пришёл мой черед. Союз искренне любивших друг друга людей не разорвать даже смертью, ты верно говорил.

Ты ждёшь меня. Моим родным придётся отпустить меня – паутина болезни сильнее, и она уже не отпустит меня.

Ким Лиён,

20 января 2007».

Я легонько провела пальцем по подписи, немного сжимая письмо в руке и вздыхая.

На обратной стороне свежей ручкой и аккуратным почерком Тэхён написал:

«Я даю тебе подсказку, а ты сама вольна распоряжаться ею так, как посчитаешь необходимым».

Я, быть может, даже не должна была читать это письмо, я не имела ни малейшего права видеть хотя бы одну строку отсюда, но Тэхён доверился мне. Доверил мне последние слова мамы, женщины, которая всю жизнь страдала, тосковала и любила. Неужели действительно существует такое чувство? Мне это так чуждо, непонятно. Девушка с неопределённой личностью, ведь я не знаю, как отношусь к обществу, я не знаю, как выражать свои чувства, да что уж тут, я даже не знаю, как понять, что именно я чувствую.

Неужели тётя Лиён действительно любила какого-то мужчину пятнадцать лет, хотя и была счастлива в браке с ребёнком на руках? Слишком глупо с её стороны. Я не знаю, что такое любовь, потому что мне не довелось испытывать подобные чувства. Как человек понимает, что влюблён? Если вдруг это чувство нахлынет, я обязательно его узнаю? Что-то мне не особо верится в это.

Содержание этого письма чувственное, трепетное, только в книгах я встречала такую ярко выраженную привязанность и отдачу другому человеку, а в этом-то и проблема: ситуация кажется настолько нереальной, что воспринять её как настоящую, случившуюся с обычным человеком – невозможно для меня. Наверное, я всю жизнь и продолжала бы думать, что такое бывает только в книгах, которые я без конца читаю.

И что же теперь, я была не права? Всё дело не только в физических влечениях, которые я время от времени испытываю или испытывала раньше к парням? Я внушала себе, что истинной любви нет, гребла всех под одну гребёнку, исходя лишь из тех примеров, которые встречала лично. Боже, но я всё равно не могу понять, как можно так сильно любить, не понимаю, почему она довела себя до такого состояния, лишившись какого-то мужчины. Ведь всё проходит, забывается, я сама убедилась в этом. За столько лет она должна была оставить прежнюю привязанность сзади, вдалеке. Однако не смогла, она дала своей слабости корма и подпитывала её каждым таким письмом, поэтому и погубила свою жизнь. Слишком печально, но и слишком глупо.

Я откинула письмо на столик и, прикрыв лицо руками, простояла так несколько минут, чтобы успокоиться – эмоции переполняли меня: противоречия, печаль, сострадание к тёте и всем вокруг, кто был связан с этой историей. Встряхнувшись, я похлопала себя по лицу и заглянула в зеркало, возле которого стояла всё это время: уставший вид, который в последнее время не покидает меня, растрепанные волосы, которые за весь день я ни разу не расчесала, а просто завязывала в хвост, ещё более узкие глаза от плохого сна – полный комплект, что ещё сказать.

— Нужно будет принять тёплый душ и перестать думать о всяких жизненных проблемах, — я с тяжелым вздохом захлопнула дверцу шкафа с зеркалом и, снова хлопая пару раз себя по лицу руками, вышла за дверь и подумала: «Но прежде я должна разъяснить кое-что для себя».

Все ещё с неким камнем на душе, я быстро спустилась вниз и завернула в коридор под лестницей, направляясь прямиком в кабинет отца – он не любит, когда его отвлекают от работы, поэтому придётся застать его в не очень хорошем расположении духа.

— Папа? — после короткого стука, я вошла, не дожидаясь согласия.

— Лин? — он поднял на меня удивлённый взгляд, приспуская очки, которые он носит для чтения. — Зайди позже, милая, у меня много работы.

Игнорируя его слова, я прошла вдоль кабинета и под его недовольным взглядом села в кресло с другой от него стороны стола.

— Дочь, — папа сдвинул брови, недоумевая от подобного моего поведения, — случилось что-то серьёзное? Ты кажешься обеспокоенной.

— Мы просто должны обсудить с тобой кое-что, это не займет много времени, тем более, что ни у тебя, ни у меня его нет сегодня, — я сцепила руки в замок и положила их на рабочий стол, заглядывая папе в глаза. — Я запуталась в одном давнем деле, и теперь мне необходимо найти объяснение, которое, думаю, лучше, чем ты, мне не даст никто.