— Ты просто морочишь мне голову! — сердито сказал Эрик.

— Нет, это просто мое мнение о просветлении и страдании, — рассмеялся Такрон. — И, к тому же, как возможно существование в мире живых без страдания тела от работы и боли?

Тем временем слуга Тхуптэна, притащив огромное серебряное блюдо, принялся доставать из тандури куски запеченного в гранатовом соусе цыпленка. Выложив ароматно пахнущие ломти на поднос и, поставив его на низкий столик, он добавил деревянные чашки с соусами. Пыхтя от усердия, непалец подхватил столик и переставил его к Эрику и Такрону.

Оба с жадностью принялись за еду.

— Я часто думаю, — прожевав и проглотив первый самый вкусный кусок, сказал Эрик. — Когда умирает истинный шен, маг или такой как ты, они сохраняют свои способности там, в мирах посмертия?

Такрон ответил не сразу. Доел свою порцию, аккуратно вытер руки о полотенце, лежавшее на краю подноса, не спеша сделал глоток чая.

— Да, истинный шен сохраняет, — медленно произнес он. — Чем дольше практика, тем больше возможностей у шена сохранить проекцию эмоций тела в своем сознании. Если ты соблюдал образ жизни, соответствующий заветам Шенраба, то ты просто уходишь в область дэвов, даже если рядом нет шена Бытия. Но бывает так, что, проживая жизнь, даже истинный шен допускает фатальные ошибки, исправить которые у него нет возможности. Но и тогда у умершего шамана есть сила бороться в мирах посмертия за проход к выбранной им области.

Потому что, в отличие от демонов нижнего мира, у шена другая природа энергии. С ее помощью можно побеждать. У сошедших с пути, магов крови, шансов нет. Природа их силы происходит от энергии демонических миров. Но они делали и делают свой выбор еще при жизни.

Оба в молчании закончили ужин. Затем Эрик встал и направился к шатру. Он заметил, что в последние дни сонливость, как какая-то болезнь, начала накатывать на него в самое неподходящее время, принуждая лечь и погрузиться в дрему. Будто он не в Непале, а в Африке, укушенный мухой Цеце. Зайдя в шатер, он заснул, еще как следует не устроившись на мягком индийском ковре.

Проснулся он среди ночи. В шатре горели четыре свечи, установленные на металлическую треногу. Такрона не было. Выйдя наружу, Эрик обнаружил его сидящим у ярко горящего костра. Такрон бездумно смотрел в огонь, по его лицу мягко скользили отблески пламени. Эрик тихо уселся рядом.

— Тридцать лет назад прорицатель дал мне видение, — неожиданно заговорил Такрон, не отводя глаз от огня. — Я говорил с Шенрабом в большом тронном зале. Зал поражал своим роскошным убранством, и мои глаза слезились от сверкания драгоценной отделки. На невероятной высоте купол потолка сходился четырьмя золотыми огромными лепестками в центр, где горела ярким светом пятиконечная звезда. Словно перевернутый бутон лотоса, опирающийся на колонны, отделанные драгоценными камнями. Пол был выложен мозаикой изображавшей руны и символы Бон.

Посреди зала возвышался огромный трон, целиком сделанный из золота. На троне сидел Царь Шамбалы, держа в левой руке свой посох, и строго смотрел на меня. С обеих сторон трона стояли Гаруды, хлопали крыльями и злобно царапали пол своими когтями. Я подошел к Тонпа и с поклоном опустился на колени.

— Шен! — Тонпа Шенраб легко ударил меня кончиком посоха по левому плечу. — Тебе не следует брать ученика, твоя линия должна закончиться.

— Почему, Господин? — спросил я.

Тонпа Шенраб улыбнулся мне и… исчез.

Такрон оторвал взгляд от огня и лег на спину прямо на землю.

— Почему, Такрон? — спросил его Эрик.

— Я долго думал над этим, — ответил тот. — Осознаю, где-то глубоко внутри: за эти тысячи лет шены совершили столько отвратительных деяний, что Учитель решил забрать свои дары.

— Я не понимаю, — задумчиво сказал Эрик. — Ты сам говорил мне, истинные шены не творят зла, и даже наоборот. Я же сам видел.

— Четыре Пути Причины были принесены в дар всем шенам. Однако, нет такой линии, которая не запятнала бы себя кровью и некромантией, хотя бы раз. Сейчас, ты сам это сказал, осталось только семнадцать шенов, твердо следующих путям, указанным Тонпа Шенрабом. Но сотни других творят невообразимые мерзости, упиваясь своей силой и способностями. У моего наставника до меня был еще один ученик. Сейчас он в Бутане, практикует вызывание демонов по заказу и вовсе не для развлечения. Конечно, ему перестала быть доступна высшая магия Видимого Проявления, но в любом случае, он принадлежит к моей линии. Я думаю, что замысел Учителя заключается в том, что истинные шены должны прервать свои линии. Тогда все оставшиеся шаманы постепенно выродятся до состояния, в котором они находились до прихода Шенраба.

Для нас могут пройти века, но для Тонпа время течет по-другому. Это может быть лишь мгновением в его жизни.

Эрик некоторое время молча сидел, пытаясь осмыслить сказанное Такроном.

— А знаешь, — вдруг сказал он, — там, в моих снах, я часто вижу огромных красивых птиц. Может быть, это Гаруды?

— Да, это должны быть Гаруды — подтвердил Такрон. — Если тебе снится нижний мир, то другие птицы там просто не летают.

Эрик последовал примеру Такрона и тоже улегся на спину, глядя на звездное небо.

— Я давно хотел тебя спросить, — произнес он. — Если для индуистов и буддистов колесница перерождений является глобальным понятием цикла жизни и смерти всех миров существования, то для вас, шенов, это просто одна из областей посмертия, созданная Шенрабом. Так?

— Верно, — донесся до него голос Такрона.

— Что же происходило в этих неразделенных мирах, до Шенраба? Куда уходили мертвые?

— Если честно, — осторожно ответил Такрон, — то меня в то время в мире живых не было. Но я полагаю, что плоть умерших сгнивала, а их души просто слонялись без дела по всему Тибету.

Сначала Эрик не понял. Но затем громко рассмеялся. Его смех подхватил Такрон.

— Ну а если серьезно? — отсмеявшись, спросил он.

— Хорошо. Я скажу тебе, что слышал от наставника и других шенов. До появления Шенраба не существовало ни праведников, ни грешников, ни кармы. Люди просто жили в своем физическом облике, внешне и внутренне отличаясь от животных, демонов и дэвов, но вынужденные делить пространство с этими созданиями. Миры существований не являлись одним целым, но как бы накладывались друг на друга большими участками, что обеспечивало полную проницаемость границ всех областей существования. Шаманы того времени владели некоторой силой, и иногда им удавалось направлять умерших в область обитания дэвов. Но продолжить посмертное существование доводилось не многим. Сознание умершего обычно пожиралось демонами или разрушалось под воздействием энергии дэвов. Которые, кстати, часто являлись причиной смерти живых, даже не замечая случившегося.

Тонпа Шенраб, разделив миры и создав отдельную область для просветления человеческих душ, запустил вращение земной оси, проходящей через центр его царства Шамбалы, используя силу Истинного Дордже. Начался круговорот перерождений для людей, и жизнь здесь, в Гималаях и ближайших районах земли, пошла по новому пути.

Отголоски событий того времени, когда Шенраб изменил миры существования, часто встречаются в индуистском эпосе. Битвы героев с демонами, возвышение асуров и нагов, падение множества дэвов или превращение их в человекоподобных богов.

— Индуисты и буддисты считают, что в круговорот сансары включены все существа, всех миров.

— Пусть считают. Мы же не индуисты, — равнодушно ответил Такрон. — Колесница перерождений и область перерождения только для людей. И то не всегда. Это место, до которого можно просто не добраться.

Такрон замолчал, видимо устав от своей речи, но упоминание земной оси Эрика очень заинтересовало.

— Значит, земная ось была в неподвижности до деяния Шенраба? — спросил он. — Что она вообще из себя представляет?

— Это поток энергии, который поддерживает жизнь и сознание всех живых существ на земле, всех миров существования, прошлого, настоящего и будущего, — ровным голосом выдал Такрон заумную сентенцию. — Когда вращение оси останавливается, происходит смешивание реальностей. По-вашему — Конец Света, который случается через определенные промежутки времени. Гибель доминирующего типа цивилизаций, изменение сознания и формы живых существ.