– Две вечности? Это двадцать два года, двадцать два месяца, двадцать два дня, двадцать два часа, двадцать две минуты и двадцать две секунды! Ха-ха-ха! Две вечности? Неоплеванным? Не пойдет! Если вы меня оплюете, мои наследники подадут на вас в суд в Страсбурге и Брюсселе, а также в Гааге! Вы оплатите мне своими бриллиантами моральный ущерб – не мне, конечно, если я буду съеден, – моим наследникам…

– Страсбург и Брюссель нам не указ. Мы только-только пробиваемся в цивилизацию. Но, заметьте, мы не оплевываем и не сжираем без предупреждения, как вы… .

– При чем тут я? Я работаю в овощеводческой бригаде и не имею к этому никакого отношения. Я всего лишь Будущий Почетный Вождь Племени Бунгу-Вунгу, которого вы должны оплевать и съесть, но я этого не хочу! Понятно?

– Шесть Вечностей! Шестьдесят шесть лет! До такого возраста никто из жителей нашего племени не доживал! Вам что, этого мало?

– Ха-ха-ха! Шесть вечностей без плевка! Мне уже теперь пятьдесят семь, и я ни разу не был оплеван друзьями, а врагами – разве что чуть обрызган! Вы – дикари, хоть я и ваш Будущий Почетный Вождь! Вы не знаете, что такое –ВЕЧНОСТЬ! Сколько лет не был оплеван Пифагор? Он был убит завистниками, но не был оплеван! Две с половиной тысячи лет! Бунгу-Вунгу! Омбун! Передайте Его Величеству Вождю, пусть посчитает, сколько вечностей составляют две с половиной тысячи лет, и тогда поймете, сколько я не хочу быть оплеванным!

– Хорошо, Ваше Ве… Будущий Почетный Вождь! Нужна консультация. Конец связи.

Бр-р-р-р-р…

– Да. Слушаю…

– Ваше Ве… Виктор Дмитриевич, это Омбун. Его Величество Вождь посчитал, сколько вечностей составляют две с половиной тысячи лет, ужаснулся, и не может прийти в себя! Неужели столько вечностей Вы не хотите быть оплеванным? Его Величество сказал, что если это действительно так, а Вы столь тверды в намерениях, то лучше Он передаст Вам бразды правления, и пусть тогда управляете племенем Бунгу-Вунгу Вы, а не он…

– Какие бразды? Вы что с ума там, в Африке, от жары посходили? Я ничем вам не обязан! Я вам вернул бриллианты! Я вам оплачу почтовые расходы, если мне когда-нибудь выплатит зарплату Академия наук или я заработаю на табачных плантациях в моем родном селе Дану! Что вы ко мне пристали?!…

А настроение у него какое? Подавленное?

– Да нет, даже какое-то просветленное…

– Слушайте, Омбун, я теперь, в нынешнем статусе, представляю там у вас, какой-нибудь вес по вашим канонам?

– О, конечно, Ваше Ве… Виктор Дмитриевич, Вы – Будущий Почетный Вождь Племени Бунгу-Вунгу – Второе Лицо после нынешнего его величества вождя.

– А мое слово имеет какую-нибудь силу?

– О да, конечно, а как же!

– Тогда передайте его величеству вождю, что я советовал бы ему отменить ритуал оплевывания Почетных Вождей, в том числе и меня. В течение ближайших двух тысяч лет…

– Понял Вас. Нужна консультация. Конец связи.

– Уф! Слава Богу!…

Вот такая получилась история с племенем Бунгу-Вунгу.

Писем из Африки я уже не получаю, а сотовый телефон кот Васька хвостом с подоконника сбросил, и он испортился.

Никто меня не беспокоит.

Видно, Его Величество и старейшины племени Бунгу-Вунгу обсуждают, нужно ли оплевывать почетных вождей или не стоит.

2001, Первый год Третьего Тысячелетия Нашей Эры.

Село Дану.

Письмо первое

О ПОЛЬЗЕ ФИЛОСОФИИ

Дорогой друг!

В первых строках моего письма спешу сообщить тебе, что я, как говорится, жив, здоров, чего и тебе желаю. Как много времени прошло со дня нашей последней встречи, как много воды утекло, как сильно изменилось все вокруг! Ты помнишь, в дни нашей молодости мы пытались, как можно глубже проникнуть в суть вещей, в закономерности окружающего мира, все для нас было интересным и неизученным…

Так и полагается юношам и мужчинам. Ведь именно они пробивают дорогу пытливой общечеловеческой мысли, выстраивая тоннель в твердокаменной породе общечеловеческой глупости. Мужчин гложет любопытство и любознательность, пусть это – одно и то же, и ради их удовлетворения они нередко способны идти на большие жертвы. И это, поверь мне, – достойное занятие! Ведь ум мудреца подобен раскаленному на костре острию бритвы, рассекающему напополам человеческую глупость как кусок искусственного сливочного масла по названию «маргарин» или «Коровка».

Как ты и сам не раз имел возможность убедиться, поле деятельности в этом направлении не ограничено, потому что человеческая глупость не знает предела, на что обратил внимание еще Эразм Роттердамский,* а также многие другие величины, в частности известный тебе Джонатан Свифт.** По объему континуум человеческой глупости может сравниться разве лишь с человеческой жадностью, которая даже более, на мой взгляд, безгранична, чем даже глупость. Поэтому настоящим мужчинам есть где применить свою любознательность. Некоторые из них напоминают первых мотыльков, стремящихся со всей силы своего полета к свету и теплу раскаленной электрической лампочки и погибающих от столкновения с предметом своих вожделений, от удара об него.

Следующие за ними, за этими погибшими, мотыльки и мошки, наученные опытом первых, ведут себя значительно более благоразумно. Они летают вокруг лампочки по допустимому периметру и пользуются всеми благами тепла и света, радуясь жизни…

Но, друг мой, разве не безумству храбрых поем мы песню, как некогда провозгласил Максим Горький, при упоминании которого очень многие лица принимают кислое выражение?*** По-видимому, эти лица считают, что и для храбрых такого рода найдется местечко в психбольнице, несмотря на обилие других страждущих и нехватку в этих учреждениях так называемых «коек». Поверь мне, я не принадлежу к этой славной плеяде прометеев и гераклов****, но, тем не менее, я восхищаюсь этими первыми мотыльками и мошками. Они – достойны песен больше, чем медведи, которые крутят земную ось*****, хотя этот труд довольно-таки утомителен. Именно мотыльки ценою своей жизни, здоровья, счастья и благополучия дают всей популяции крупицы опыта, пригодного для использования его ею на необозримый период времени впереди, именно они и заслуживают того, о чем говорит батюшка глубоким басом: «Вечная память… вечная память… вечная память…».

Кукиш-макиш! Как будто батюшка никогда не слышал о переименованиях улиц и о племени Бунгу-Вунгу!

Вообще-то сам факт наличия в человеческом обществе такого явления, как переименование улиц и городов, на меня в филозофическом****** плане производит гнетущее впечатление. Я понимаю: есть законы борьбы противоположностей, перехода какого-то количества в какое-то качество, понимаю, что, если ты не в состоянии улицу заасфальтировать, то ее легче переименовать в течение одной ночи, чем пахать десятилетиями. В том и в другом случаях след в истории будет оставлен. Ну, а дальше что? Ждать следующего переименования? Согласись со мной, тут что-то не совсем то. У юношества отбивается всякая охота к самостоятельной активной творческой деятельности. Я даже сам было подумывал: вот сделаю несколько открытий в филозофической теории глупости, и моим именем назовут тупик, в котором я родился, рос и умер. А потом думаю: на хрена? Все равно этот тупик при нынешнем положении вещей назовут потом именем какого-нибудь переименователя. Пусть лучше тогда законы глупости останутся неоткрытыми!

Ладно, я, допустим, соглашусь с тем, что исчезла улица Крупской Надежды и появилась улица Микле Вероники. У Вероники, говорят, были более привлекательные черты лица, прищур глаз и разрез губ, и вообще – она была красавицей. Смущает меня лишь то, что ни та, ни другая не ступали ножками по улицам, названным в их честь. Я еще могу понять, когда улицу имени одного поэта называют (переименовывая) именем другого поэта, хотя, по свидетельству историков литературы в период их жизни и творчества они с глубоким уважением относились друг к другу и ощущали взаимное влияние. Чего не бывает! Может быть, они на том свете поссорились, и это стало известно определенному кругу лиц… Да, но зачем же переименовывать проспект Мира!!! Значит ли это, что я должен этим самым быть морально и психологически готовым к восприятию на этом проспекте танковых колонн, стройных рядов морской пехоты и пахнущих солдатской кашей полевых кухонь?