Доктор подпер подбородок ладонью и коротко взглянул в сторону своих картин.
— Вражды не будет, если ты научишься сдерживать свои эмоции.
Я безнадежно вздохнула и покачала головой, чувствуя легкое раздражение от его слов. Неужели он не понимал принципа действия моей силы? У нее не было принципа! А значит, и никакого контроля быть не могло! Карлайл, я вижу, вы пытаетесь договориться. Но даже если вечно возвращаться к этому вопросу — ничего не изменится. Вы кричите в пустоту.
— Я хочу, чтобы ты понимала: дом — это место, куда ты не должна бояться возвращаться. Кто станет думать о возможной порче картин, если ты вдруг не справишься с управлением и попадешь в аварию? Ты могла прогуляться к реке за домом, там отличное место для размышлений. Или поговорить с любым из нас. Но не подвергать себя огромному риску.
Звучало так, словно Калленовский дом представлял из себя комфортабельную тюрьму с легким намеком на психиатрическую клинику.
— Я была в безопасности. И вожу я нормально.
Его страх был высосан из пальца. Ну, обратят меня в вампира раньше, чем планировалось, в чем проблема-то? Да и в этой машине проще удавиться от количества подушек безопасности, чем от удара. Карлайл, однако, выглядел чрезвычайно серьезным и взглядом будто пытался добиться этой серьезности и от меня.
— Послушай меня сейчас внимательно, Лиззи, — его голос звучал вкрадчиво-предостерегающе, и я оторвалась от созерцания узоров на тяжелых шторах. — Вероятно, всю жизнь за тобой следил кто-то из последователей Вольтури, — я мгновенно ощетинилась и поежилась, укутываясь в плед. — Тане очень повезло, что у Елеазара такие преданные друзья, и они узнали о визите свиты заранее. Уверен, Вольтури знали, где тебя искать. И собирались забрать любой ценой.
По коже пробежался неприятный холодок, и я сглотнула. Вот уж не думала, что и Карлайл поддерживает изобретательные сказки моей Марвел. Еще и своих подробностей добавил.
— Но… Я думала, Таня их выдумала, чтобы…
— Таня — твоя мать и она никогда не стала бы выдумывать нечто подобное. Она тебя любит всем сердцем и хочет защитить. Поэтому ты здесь.
Карлайл положил скрещенные ладони на стол и вперил в меня свой испытующий взгляд, оказываясь порядком ближе, чем мне бы того хотелось.
— Именно поэтому я здесь, а она развлекается в Японии? — рассерженно выплюнула я. — Иногда родители сами придумывают детям монстров под кроватью, чтобы те быстрее засыпали. А доблестные мама и папа играют роль защитников, — я отвела взгляд и неуверенно обняла себя за плечи, вспоминая как темной ночью Арчи пробирался ко мне под одеяло и согревал об меня свои маленькие босые ножки, испугавшись тех самых монстров, что придумала ему мама. Лишь бы сорванец скорее спрятался под безопасным одеялом и заснул…
Уголки моих губ опустились, и я почувствовала приступ болезненной грусти.
— Причины Таниной поездки в Японию — ее сугубо личное дело, и ты не должна никоим образом связывать это с собой, — твердо произнес доктор, и я направила на него злобный взгляд.
— Как я могу не связывать это?! — тон моего голоса вскочил неожиданно и резко.
Заявление доктора заставило меня встревоженно передернуться, и плед скатился с плеч, когда я выпрямилась и хмуро на него уставилась. Карлайл направил на меня предупредительный взгляд, который безмолвно заставил меня взять себя в руки и не устраивать сцен с криками.
— Очень просто. Ибо между этими событиями нет никакой связи, — Карлайл произнес это таким тоном, словно я не могла уловить суть в сложении двух простых чисел. — У Тани образовалось свободное время, поэтому она полетела в Японию. Разве тебе не было бы тяжело денно и нощно ходить по дому и знать, что любимый человек где-то далеко? Вампиры очень остро переживают эмоции подобного рода.
Ага, переживают. Вот она и решила пережить эти эмоции под боком у другого теплокровного. Да еще и орудующего катаной.
— Мне не нравится, когда вы для всего находите разумный ответ, — хмуро протянула я и уместилась в кресле со скрещенными по-турецки ногами. Каллен лишь улыбнулся и снова откинулся на спинку.
— Лиззи, ты здесь не потому, что Таня от тебя устала или захотела пожить в полную силу. Тебе грозит огромная опасность, и в какой-то степени это хорошо, что масштабы кажутся тебе несколько нереальными, — доктор задумчиво поглядел в потолок. Казалось, в ту самую секунду в его голове выстроились какие-то яркие сцены былых баталий на мечах (или в каком там веке он родился?). — Я бы очень хотел лучше тебя понимать, но ты будто выстроила вокруг себя стену и думаешь, что раз мы вампиры, то можем догадаться о твоих чувствах априори. Это не так.
Ох, и как же мы забыли сесть в круг в первый же день и устроить психологический тренинг на сближение?
— Да я знаю вас всего-то пару дней, а вы просите меня распахнуть душу! Может, диета у вас и одинаковая, но вы и Денали — две совершенно разные семьи.
Карлайл удивленно вскинул светлые брови и уголки губ дернулись вверх. Да-да. В вашей семье один только Эмметт кажется реальным вампиром, остальных или не видно, или они очеловечились до умопомрачения.
— Но ты ведь даже не пыталась ни с кем из нас толком познакомиться. Все без конца твердишь про две недели и не позволяешь никому узнать себя чуточку лучше.
Я угрюмо пожевала щеку и стрельнула коротким взглядом в Каллена.
— Вы что, добиваетесь чтобы я к вам привыкла? А потом Таня объявит, что мои две недели превращаются в заключительный год в школе, — я покачала головой. — А она тем временем покатается по свету со своими любовниками, парочку раз встретит на пути Вольтури и покажет, что тусуется с мужиками, а не с девчонкой, которая их так интересует!
Я угрюмо поджала губы и скрестила руки на груди, полностью замыкая напряженное пространство вокруг себя. Эти разговоры начинали меня утомлять.
— Ты очень категорично и жестко отзываешься о матери. К тому же, несправедливо по отношению к ней. И не забывайся, Лиззи. Твои вольности в выражениях я поощрять не намерен, — отчитал Карлайл и на секунду отвлекся, читая сообщение на экране вспыхнувшего телефона. На месте Эмметта, я бы и на звук смс поставила ему что-нибудь откровенно глупое.
— Я основываюсь исключительно на ее поступках, — заумно проскандировала я.
— То есть ты хочешь сказать, что своим поступком она перечеркнула все долгие годы вашей совместной жизни? — бровь доктора взлетела вверх. Вот он и уцепился за брешь в моей обороне. — Ты действительно считаешь, что имеешь право обвинять ее и осыпать бранными словами только потому, что она поступила в своих интересах? Звучит очень самовлюбленно, Лиззи.
— Она не должна была… — Внутри все похолодело и ладони оказались неприятно липкими, когда я уцепилась ими за подлокотники. Однако доктор не дал мне договорить, властно подняв вверх свою ладонь.
— Это ты не можешь решать, что должна или не должна твоя мать, — вот и вернулся суровый тон. А я было подумала, что сегодня он дипломатичен и обходителен. — Что ты знаешь о понятии «субординация»? — Не думаю, что на этот риторический вопрос требовался ответ. Вот и началась эпоха «я-старше-тебя-подчиняйся-мне». — То, что Таня или я молодо выглядим, совершенно не отменяет того факта, что мы старше и мудрее тебя, — кончики пальцев покалывало, я едва сдерживалась, чтобы не закатить глаза. На языке вертелось с десяток провокационных фраз, которыми я могла огласить его кабинет. — И из этого вытекает одна простая истина: ты обязана уважать и считаться с нашим мнением. Иногда без лишних споров умнее поступать так, как было сказано. — Да здравствует Каллен-узурпатор! — Но не потому, что мы давим своим авторитетом. А потому, что, в отличие от тебя, мы задумываемся обо всем в долгосрочной перспективе.
Я ошарашенно раскрыла рот от его монолога и сначала даже не могла сообразить, кричать мне сейчас или поднимать белый флаг. В своей отвратительно высокомерной манере он мастерски указал между нами принципиальную разницу: в жизненном опыте, в образе мыслей, в образовании и месте в пищевой цепочке.
