Много времени ушло на попытки отыскать в гардеробе нормальную одежду: шелковые блузы, юбки различных фасонов и мягкие платья совершенно меня не привлекали, а отыскать те несколько пар джинсов (они вообще там существовали?) было практически невозможно. Однако тот, кто ищет — тот всегда найдет. Даже если этот кое-кто только очухался от недавнего флешбека и готов головой вперед броситься в водоворот тоски и безнадеги, запущенный предательским отъездом последнего по-настоящему близкого мне человека.
Когда я оказалась внизу, дом смотрелся пустынно. На длинной кухонной стойке было выставлено несколько нетронутых, словно игрушечных, упаковок сухих завтраков. Пока варился кофе, я отыскала в холодильнике йогурт, изучая ровные ряды контейнеров с разнообразной едой. Я здесь второй день, для кого это все?
— Доброе утро, Лиззи. Как спалось? — позади раздался вкрадчивый голос Эсме, и я неопределенно пожала плечами, зачерпывая маленькой десертной ложкой пенку с латте, чтобы оправдать свое молчание.
Не было ни малейшего желания даже пытаться сблизиться с этой семьей. Две недели, Лиззи. Две недели и ты самолично отправишься в аэропорт, без следа ужаса в глазах сядешь на борт белоснежного авиалайнера, и почти что без труда забудешь о смерти, что прячут за широкими железными крыльями эти бездушные механические птицы. Потому что на другой стороне недолгого маршрута тебя будет ждать жизнь. Ты вернешься домой.
По фарфоровым стенкам миски застучали круглые хлопья, и я залила их щедрой порцией йогурта, отворачиваясь от любого, кто мог нарушить мое уютное одиночество на кухне и обдумывая план прогула школы. Своя машина у меня теперь была, так что прокатиться до соседнего города или просто погулять в окрестностях труда не составит. Не сомневаюсь, что в представителя немецкого автопрома уже был встроен навигатор, с помощью которого я смогу вернуться в Калленовскую крепость.
— Отвезу тебя в школу сегодня. Первый день, как-никак, — доктор Каллен отвлек меня от бездумного разглядывания размытого пейзажа за окном с застывшей у рта ложкой.
Я клацнула зубами и с напускным безразличием пожала плечами, догадываясь, почему это он вызвался меня подвезти.
— Жду в машине через пять минут, — произнес он и так же бесшумно удалился, оставляя меня один на один с коричневатой жижей, в которую превратились хлопья и темной кофейной гущей на дне кружки. Такой же темной, как все мои самые смелые ожидания по поводу перспективы провести день с этими… людьми.
В поджидающий меня Мерседес я брела как робот, не чувствуя ног. В салоне тихо переливалась отдаленно знакомая фортепианная мелодия, но определить опус или хотя бы композитора я не смогла бы даже при большом желании.
Вместо желания завести еще один спор о необходимости физического посещения образовательного учреждения, меня сковывала апатия, приземляла безысходность. По мере того, как близилось время моей неминуемой экзекуции, к горлу то и дело подкатывала тошнота — ровно с той скоростью, что неумолимо зашкаливала за полторы сотни на спидометре.
— Что-то ты молчаливая сегодня, Лиззи, — коротко произнес доктор, сбрасывая скорость на въезде в город. — А вчера так рвалась поговорить.
Я глубоко вздохнула и собиралась ответить что-нибудь едкое, но вместо этого почувствовала, как внутри что-то ухнуло вниз — похоже, что место метафорического кома в горле заняли язык заодно с достоинством. Пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы их дрожь не бросалась в глаза так сильно.
— Я понимаю, тебе сложно принимать настолько кардинальные перемены. Но ты человек, и твоя изоляция от социума противоестественна, — заладил доктор. — Не отгораживайся от одноклассников стеной. Может, там найдутся и приятные тебе люди. Адаптация к обществу сложна только на самом первом этапе… — Я тем временем пыталась прожечь взглядом дырку в его накрахмаленных манжетах.
— Ведь у меня нет другого выбора, так? — прошептала я, и уголки губ Карлайла самодовольно дернулись вверх.
— Да, это так. Однако, чем упрямее ты принимаешь в штыки необходимость посещать школу, тем больше мучаешь себя же. Постарайся расслабиться и просто выдержать этот день. Никогда не предскажешь, что тебе может понравиться или хотя бы слегка отвлечь, — завершил напутствия он и свернул на школьную стоянку, с уверенностью местного жителя лавируя между несколькими красными кирпичными зданиями и останавливаясь напротив одного из них. — Это — Административный офис. Тебе нужно зайти туда перед началом учебного дня. Там тебе предложат выбор предметов, факультативов и дадут карту школы.
Карлайл все распространялся о чем-то для меня, по его неоспоримому мнению, существенно важном, в то время как мой взгляд сосредоточился на парнях и девушках, что со счастливыми улыбками пересекали стоянку. Легкомысленные, со свежими лицами и мокрыми головами, они располагались группками и беспечно болтали, некультурно зевая, стукаясь кулаками в знак приветствия, беспечно закинув рюкзаки за спину или водрузив сумки на капот машины.
Меня охватило непреодолимое желание просочиться сквозь поры кожаного сиденья. Перед глазами все плыло, мое тяжелое дыхание, казалось, было слышно за версту. Надоедливая дрожь с ладоней распространилась на все тело.
Внутри боролось два образа, от каждого из которых желудок стягивался в морской узел. Меня ждала одна из двух крайностей: любимчик или изгой. И в свое время я побывала в обоих образах.
Одинокий столик в самом дальнем углу кафетерия напротив огромной компании, гул от голосов которой разносился по всей столовой. Президент класса, волонтер, все предметы повышенной сложности, вызывающие мутную смесь зависти и восхищения наряды. Забитая одиночка, кое-как вытягивающая базовый уровень тригонометрии и не помнящая, при каком президенте велась Вторая Мировая Война. Величественность сцены, одинокий софитовый луч и зал, который замирал, стоило моим пальцам коснуться клавиш. Обратная сторона медали показывала скрытый во мраке помост, где за одиноким расстроенным инструментом сгорбилась девушка, аудитория которой все громче скандировала: «Твой папаша, должно быть, гризли из Денали, сиротка!»
Я не могла покинуть машину доктора. Нет, определенно не могла. Мумифицируюсь и останусь тут на всю жизнь, пусть он делает со мной, что хочет, только вот официального диплома о среднем образовании и очередную дурацкую шапочку выпускника не получит.
— Лиззи? — тихий голос Карлайла вырвал меня из конфликтующих дум.
Мой ошарашенный взгляд остановился на докторе. Я даже не замечала, как остервенело цепляюсь за ремень безопасности, больно сдавивший мне грудь. Голос его звучал из-за стучащего в ушах пульса, как из-под ватного одеяла.
— Нет. Простите меня, доктор Каллен. Я правда не могу. Не могу пойти туда, — обреченно, едва слышно прохрипела я, обнимая себя за плечи и пытаясь отдышаться. Нехватка кислорода остро чувствовалась в теле.
Карлайл сделал глубокий вздох и обвел меня оценивающим взглядом. На секунду на его лице отразилось нечто похожее на сомнение или замешательство.
— Пожалуйста, доктор Каллен. Дайте мне посидеть дома еще хотя бы денек-другой. Я освоюсь, приду в себя и отправлюсь в школу как миленькая…
Я с надеждой посмотрела на Карлайла, но сочувствие растворилось на его лице, как капля горького лекарства в стакане с прозрачной водой. Глаза его снова были решительными.
— Дальнейшее промедление не принесет тебе ничего, кроме вреда. Постарайся успокоиться, Лиззи. Сделай глубокий вздох.
Одним легким нажатием он заглушил двигатель и машина затихла на пустой стоянке. Мне все еще спирало грудь, даже когда доктор, сообразив, что самостоятельно двигаться я не собираюсь, с легкостью отстегнул мой ремень безопасности. Даже не взглянув на меня, Карлайл стремительно покинул машину, оставляя свою дверцу приоткрытой и впуская внутрь свежий осенний воздух.
