— Прошу простить за беспокойство, — прошелестел он, и я машинально кивнула. В голове крутилась лишь одна мысль: я в жизни не встречала никого более прекрасного, статного, с такими одновременно острыми и правильными чертами лица…

Мужчина вдруг опустился на один уровень с притихшим братом, и чуть склонил набок голову — он словно пытался разглядеть что-то необычное на лице перепуганного ребенка. Артур с немым интересом скользил взглядом по квадратным скулам, осматривал длинные пряди угольно-черных волос, изгиб алых губ и такой странный, обескураживающе-багровый оттенок его глаз.

Две антично-белые ладони легли на порозовевшие пухлые щеки брата; маленькая курчавая голова помещалась в них просто идеально. На одну короткую секунду мне показалось, что это какой-то врачебный прием, будто он пытается что-то сказать моему брату, оторвать прилипшего кроху от моего застывшего тела, чтобы приступить сначала ко мне. Арчи воспротивился, набрал полную грудь воздуха, чтобы зареветь, но неизбежное произошло словно яркая вспышка, удар в спину, насилие над беспомощным; раздался оглушительный хруст, светловолосая голова бессильно упала на неподвижную грудь и в стеклянных, небесно-голубых глазах застыло непонимание, боль. Тонкие детские губы непроизвольно растянулись, складываясь в неуклюжий овал; в полной растерянности и непонимании я смотрела на ровную полоску белоснежных молочных зубов…

Это он, он убил всю мою семью.

Комментарий к Глава Пятнадцать. La Culminazione

Вышеизложенная глава – одна из немногих, к которым я стремилась по мере создания работы, и я не могла предположить, что объем написанного получится настолько огромным. Вольтури – это своеобразный рубеж. Я знала, что собираюсь разворошить невероятно большой осиный улей, когда решилась взяться за переосмысление этой работы, но не думала, что он станет настолько… всеобъемлющим.

Эта работа приносила мне наслаждение и ощущение реальности на протяжении очень долгого времени и была отдушиной, пока не поглотила меня едва ли не целиком. Я потеряла нечто важное, пока сосредоточенно рыла кротовую нору в глубину, надеясь найти не то клад, не то тайный смысл. И я нашла. Но совершенно не то, что ожидала.

Мне все еще есть, что сказать, и я не закончила. Но хочу взять перерыв. Потому что мои силы истощились, а моральная подпитка случалась не так часто, как мне бы того хотелось. Мне, как и моей героине, нужно время чтобы кое-что обдумать, кое с чем смириться и взглянуть под другим углом.

Прошу меня понять и не ждать, что через две недели или даже месяц я выдам вам новую порцию безумия. Я вернусь, но дат не называю. Спасибо.

– Leigh.

========== Bonus Demetri ==========

Комментарий к Bonus Demetri

В честь моего успешного путешествия и хорошего настроения, я выкладываю этот прекрасный аперитив.

Вашему вниманию – бонус от гранд-мастера своего дела. Деметрий – плод нашей кропотливой работы, но целиком и полностью персонаж моего дорогого и любимого соавтора – Эль. Я совершенно не представляю, как вы отнесетесь к такому бонусу, придется ли он вам по душе или вы обвините нас в кровожадности, но этими цветочками мы прощупываем почву. Тем более что для себя уже все решили. Посмотрим, какие комментарии принесет эта глава и после этого решим, как поступать дальше. Сейчас мне требуется отдача от каждого неравнодушного, ибо хоть я и знаю, к чему иду, но дорожка еще совершенно не протоптана. От вас, возможно, зависит будущее этой работы. Будет Лиззи процветать или ее пора сворачивать, чтобы дать мне шанс притронуться к чему-то новому.

P.S. На Деметрия, в особенности касательно его внешности, беру полнейший ООС.

Вампир знал — в этом доме его уже давно ждут. Шале, светящееся теплыми желтыми окнами, затихло в хорошо знакомом ему молчании, молчании приговоренных. Потому-то он никуда и не спешил. Он спокойно шагал по витым, укрытым смерзшимся после недавней оттепели снегом тропам. Захватившая тело сырая жажда, всегда мучившая его во время поисков, поутихла. Его неспящее сердце успокаивало голубое мерцание звезд, скрип еловых ветвей и резкий аромат смолы, наполнивший чистый, колкий зимний воздух.

Дикий, еще не прирученный городскими стенами, ветер прямо на его глазах надувал сугробы, вырисовывал застывающие белоснежные волны с хрупкими хребтами, обнажая почти исчезнувшие следы снегохода. Зыбкие отпечатки шин вели к горным озерам, вода в которых не прогревалась даже в жаркие летние месяцы. Сюда люди не ездят на отдых с семьей, соблазниться здесь нечем. Вот, судя по всему, Денали и решили устроить себе уединенный каток. Странное развлечение для тысячелетних; но вампир велел себе оставаться непредубежденным. Все они иногда не чураются человеческих забав. Его собственный господин нередко смеялся над его пристрастием к современным книгам.

Колючий сухой взгляд стража подернулся мутной пеленой. Узкие ноздри дернулись, ноги сами понесли его ближе к ледяной кромке, к изумрудной глыбе застывшей воды, по которой скользил ее призрак. В ушах зазвенело от серебристого хохота и гулкого, ровного хода человеческого сердца. Он ощутил идущий от ее разрумянившихся щек жар юной, неиспорченной, девственной крови, почуял мускусный запах выбившихся из-под вязаной шапки белокурых вьющихся прядей. Тогда, когда он почти закончил охоту и был грубо прерван, ее чудесные волосы тоже скрывал этот безвкусный головной убор. Когда дело будет закончено, когда она будет, от ступней до бус на шее, вся его, он сожжет ее нелепую одежду и перед смертью облачит ее в шелка.

Он почувствовал во рту горечь занимающегося яда и глубоко вдохнул студеный горный воздух. Он уже как триста лет забывал дышать, а во время поисков эта привычка недопустима, иначе он потеряет рассудок от пропитавшего воспоминание аромата.

Тогда, во время первой облавы, он чуть не сорвался. Позволил себя соблазнить, отвлечь — это было первой ошибкой. Надо было запретить себе глазеть на текущую по виску тонкую струйку крови, сказать «нет» настойчивому желанию коснуться губами свежей раны, чтобы остановить, пригубить, насытиться… Надо было, как в старые времена, взвалить ее на плечи и унести туда, где им никто не помешает. Но нет же, он решил полюбоваться. Ему, дураку, уже больше тысячи лет, а он ничему не учится.

Что же, по крайней мере, он не так глуп, как члены клана Денали. О, женская наивность, предсказуемость, самонадеянность! Нет ничего, что они сумели бы от него скрыть, даже самую обыденную мелочь вроде едва заметно потрепанной ткани ремня безопасности на пассажирском сидении. Здесь возили хрупкого человека. Бессмертным, живущим в такой дали, незачем иначе использовать замысловатые меры предосторожности, притворяться, что автокатастрофы достаточно, чтобы их убить. Здесь была она — он знает, несмотря на полное отсутствие теплого человеческого запаха, который им невесть как удалось вывести.

Зря твои бывшие хозяева стараются, малышка. Так или иначе, ты узнаешь все до одной тайны сокровенного мира, что долгие тысячелетия покоился в тени заброшенных каменных крепостей, про существование бессмертных помимо очеловечившихся, падших пожирателей животных. Денали в какой-то степени сыграли ему на руку, открыв перед ней свою истинную сущность. Ведь теперь она не станет бояться, а значит, окажется еще более предсказуемой. Будет считать, что случайное знание обеспечит ей безопасность, глупая милая девочка…

Достаточно корить себя, решил он. В тот день он мог бы без труда вернуть ее назад, но сознательно не стал. Малышка могла не пережить путешествия. Именно поэтому он вовсе не упустил свою добычу, а лишь дал ей уйти. Чтобы в нужный момент забрать облагороженной и довольной, полной до кончиков пальцев мягкого, мерцающего света, который людям придает счастье.

Жаль, сейчас он не знает наверняка, куда же упрятали его долгожданный приз.

Феликс дотошно проверил Анкоридж. В семейном доме давно живет другая семья, и нет того блестящего рояля в гостиной, она больше никогда не сыграет прелюдию или опус на родном инструменте. Все, что было ей близко, погибло. В этом он был уверен. Оставалось лишь два возможных варианта: человеческая частная школа на другом конце света или же верные друзья Денали. Самые верные и молчаливые из всех.