Тропа пошла вниз, петляя среди камней, опасно приближаясь к обрыву. Данька шел медленно и осторожно, цепляясь разбитыми в кровь руками о скалу. Внизу до далекого горизонта расстилался плотным зеленым ковром лес, и только стаи черных птиц взмывали над деревьями.

Когда спуск стал еще круче, мальчик не удержался и покатился вниз, увлекая за собой мелкий щебень. Хорошо еще, что вовремя успел ухватиться за небольшой куст у самого обрыва, иначе свалился бы вниз на острые камни.

Солнце застыло в верхней точке, наступил полдень – время обеда. Мальчик попробовал на вкус траву и с отвращением выплюнул, она была невыносимо горькой.

– И что мне есть? – спросил он сам себя. – Трава горькая. От мяса я заболел, пакеты кончились.

Голос звучал странно, особенно когда его повторило несколько раз эхо, а из кустов послышался подозрительный шорох.

Данька испуганно выхватил пистолет и, раздвинув упругие ветки, увидел труп наполовину обглоданного небольшого животного, от которого в разные стороны побежали похожие на земных крыс существа. Мальчик подошел ближе, разглядывая тушку, от нее почти не пахло, а задняя часть выглядела очень даже съедобной.

Он отрезал, точнее, отпилил кусок ноги, промыл его в ямке с дождевой водой и развел костер, благо, что сухих веток было предостаточно.

Мальчик жарил мясо не очень долго, едва оно покрылось темной коркой, вонзил в него зубы, оторвал кусок и прожевал. Оно показалось ему не таким твердым, как мясо тигра, и даже нежным и приятным на вкус, возможно потому, что мальчик был очень голоден.

Данька съел весь кусок и снова полез в кусты. На этот раз, завернув мясо в широкие листья травы, засыпал сверху тонким слоем земли, а уже потом сверху развел костер и лёг умирать.

Мальчик хорошо помнил, как ему было плохо после того, как он съел мясо тигра, и ждал, что сейчас с ним произойдет то же самое. Лежал Данька долго, глядя в зеленоватое небо. Тяжесть в желудке понемногу исчезла, осталась только слабость, но она могла быть вызвана и просто усталостью. Солнце пригревало, от травы и его одежды шел пар, мальчик и не заметил, как заснул.

Проснулся Данька поздно вечером, когда солнце уже исчезло за горами и подул холодный ветерок. К собственному удивлению, он был живым и здоровым. Он вымылся, напился воды, чувствуя, что кожа на лице болезненная и горячая оттого, что обгорела на солнце.

Охая от боли, мальчик вернулся к своему костру, разгреб золу и вытащил мясо. Оно было горьким от травы, но мягким и вкусным. Данька съел половину, оставив вторую на утро. Потом набрал сухих веток и снова разжег костёр.

– Мамочка, я все еще жив, – прошептал он языкам огня. – Мне плохо, тяжело и одиноко…

В кустах послышалась возня, крысы дрались за останки животного, но скоро шум стих, и из кустов донеслось чье-то довольное чавканье.

– Надеюсь, что вы не захотите меня съесть, когда я буду спать, – пробормотал мальчик, укладывая под руку пистолет.

Ночью ветер усилился. Данька жался к костру, но дрова уже прогорели, а искать топливо в кромешной тьме было бессмысленно, да и очень страшно. Звезды казались какими-то тусклыми, и их постоянно застилали тучи.

Мальчик продрожал всю ночь от холода и, едва дождавшись рассвета, быстро съел мясо, забросил рюкзак за спину и зашагал вперед.

Тропа снова пошла вверх. Данька с яростью полез по склону для того, чтобы согреться. На середине подъема вспотел, но холодный пронизывающий ветер на вершине снова заставил его дрожать.

Скоро он вышел на очередное плато, здесь было еще холоднее, но мальчик, стиснув зубы, шел дальше, хоть уже давно не понимал, зачем и куда он идет.

В конце плато тропа снова резко ныряла вниз. Здесь Данька остановился, услышав крадущиеся шаги за спиной. Он вытащил, пистолет, прижался к скале и оглянулся.

Большой серый камень, мимо которого он только что прошел, раздвоился. Мальчик снял пистолет с предохранителя и прицелился, но тут из-за туч выглянуло солнце, и он увидел, что за ним идет волчица, а вслед за ней другие волки. Самка толкнула его головой, и Данька сразу повеселел.

– Вы зачем меня бросили? Я уже думал, что вы ушли навсегда.

Волчица фыркнула.

– Ну и не отвечай. Все равно я рад, что встретил вас.

Самка пошла вперед.

Мальчик двинулся было за ней, но один из волков заступил перед ним на тропу и предостерегающе зарычал. Данька остановился.

– Ты не хочешь, чтобы я шел с вами? Тебе не нравится?

Волчица вернулась, подтолкнула мальчика вперед и негромко зарычала, оскалив клыки. Волки неохотно расступились, давая ему дорогу.

– Жалко, что вы говорить по-человечески не умеете, – вздохнул мальчик. – С вами, конечно, спокойнее и не так одиноко, только немного скучно.

Тропа пошла вниз, волки, тормозя всеми четырьмя лапами, осторожно спустились вниз, за ними волчица, а потом Данька. На ногах он не удержался и скатился на спине, поднимая тучу пыли. Звери презрительно взглянули на него.

– Вам хорошо, у вас четыре лапы, а на каждой когти, у меня всего две ноги, да и те в сапогах, – стал оправдываться мальчик. – А у них подошва скользкая.

Но волки уже скрылись в зарослях.

Мальчику, чтобы не отстать, пришлось пробиваться сквозь кусты, и уже через полчаса он был весь в царапинах иг крепких длинных шипов.

Тропа после длинного пологого спуска вывела их к лесу. Здесь почва была мягкой, покрытой толстым слоем сгнивших растений. Стоял густой зеленоватый сумрак, потому что лучи солнца не могли пробиться сквозь густую темную листву.

Волки шли медленно и осторожно, постоянно принюхиваясь, шерсть у них приобрела зеленый оттенок, и уже в нескольких шагах их было невозможно увидеть.

Звери двигались бесшумно, а под ногами у мальчика постоянно трещали полусгнившие сучья и чавкала полужидкая грязь. Волчица после очередного громкого треска подошла к нему и недовольно взглянула в лицо желтыми глазами.

– А что я могу сделать? – шепотом спросил мальчик. – И так стараюсь идти тихо, только у меня не получается.

Самка неодобрительно мотнула головой и пошла с ним рядом, толкая каждый раз в сторону, когда видела ветки под ногами. И понемногу, особенно тогда, когда глаза Даньки привыкли к этому сумрачному свету, он пошел так же бесшумно, как и звери.

На широкой поляне волчица остановилась. Волки исчезли в кустах, а вернувшись, притащили в зубах небольшое животное и бросили под ноги мальчику.

– Это мне?

Волчица кивнула, и Данька стал разделывать тушу. Он вырезал для себя самые, как ему показалось, аппетитные места, а то, что осталось, предложил волкам. Они съели и снова исчезли в зеленом сумраке.

В лесу все пропиталось влагой после вчерашнего дождя. На деревья лезть не хотелось, в конце концов мальчик решил, что сможет разжечь и мокрые сучья.

Самка настороженно наблюдала за ним, а когда мальчик поднес спички к веткам, выбила их лапой у него из рук.

– Я не ем сырую пищу, – обиженно произнес Данька. – Зачем ты мне не даешь развести огонь?

Волчица брезгливо отбросила коробок к рюкзаку. Мальчик вздохнул. Есть ему хотелось, и даже очень. Он взглянул на мясо и снова потянулся за спичками, но самка зарычала, обнажив большие острые клыки. Данька даже расплакался от обиды.

– И зачем я только с вами пошел? Был бы один, смог бы развести костер. А теперь умирай с голода.

Волчица подтолкнула к нему тушку.

– Ну вот ты еще и все испачкала, а тут и воды нет, чтобы вымыть, – огорченно пробормотал мальчик.

Он поднял мясо, нарезал его тонкими длинными полосками, посолил и засунул в рот. Мясо было невкусным, жилистым и кровянистым. Но Данька ел, а самка пристально и недовольно смотрела на него. Он съел всего несколько кусочков, потом его стошнило.

– Ну вот теперь я умру. Ты этого хотела?

Волчица легла на землю, выбрав сухое место, и закрыла глаза. Мальчик устроился с ней рядом, понемногу желудок успокоился, в нем стало горячо. Данька прижался к волчице, чтобы было не так одиноко умирать, но самка вскочила на ноги, возбужденно рыча.