О чём говорит эта невесть-какая история, которая, поверьте мне, имела место быть? Она говорит о том, что с Высоцким путали…, путали даже Александра Розенбаума!
Вторая история, случившаяся с этим концертом Александра Яковлевича, ещё более показательна, чем первая. Произошла она в городе Томске в 1988 году. Я стоял на троллейбусной остановке около центрального Универмага. Вдруг, из динамиков, вывешенных на музыкальном киоске, располагавшемся неподалёку, раздалось: Свои новые песни поёт Александр Розенбаум. Ноябрь тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. И зазвучал для меня уже давно знакомый голос, и давно заученная наизусть песня:
«Я срок переходил, под сердцем плод тяжёлый,
Боюсь, что мёртвое рожу теперь дитя!»
В это время два «гаврика» (иначе я их и назвать не могу), стоявших рядом со мной, оборачиваются к киоску и смотрят на динамики, из которых продолжает нестись:
«А доктора мои ханыги и пижоны,
Им не понять самим, чего они хотят».
И один из «гавриков» восхищённо произносит: О! Высоцкий поёт! Второй «гаврик», утвердительно кивнув головой, коротко выдохнул: Ага!
Ну, и чего же Вы хотите? Если людям сказано и не на иврите или идише, не на немецком или английском, а русским языком сказано, что это поёт не Высоцкий, а Розенбаум, однако они всё равно как «бараны» твердят, что это поёт Высоцкий, то какие, к чертям собачьим, тут могут быть споры о «подделках»?!
А сколько было записей, где не говорилось, что это поёт Розенбаум, Галич, Шандриков, Северный и т. д.? И сколько было «гавриков», которые, слыша Шандрикова или Северного, убеждённо заявляли, что это поёт Высоцкий?
После всего описанного в этой главе мне уже кое-что становится понятно в вопросе с «подделками». Тут прежде всего следует вести разговор о путанице! И я хочу ещё раз повторить – с Высоцким путали «всё, что пело под гитару (и не только под гитару), всё, что хрипело, всё, что в песнях позволяло себе крепкие (либо пошлые) выражения, и даже всё, что откровенно материлось»![13]
P.S. (реплика в сторону)
Эти две истории, связанные с ноябрьским 1983 года концертом А. Розенбаума, я запомнил на всю жизнь. Отнёсся я тогда к ним, как к забавным нелепым случаям. В «подделки под Высоцкого» я в то время, конечно же, верил и надеялся, что моя встреча с ними ещё впереди… Я надеюсь на эту встречу и сейчас! А как же иначе?! Ведь о «подделках» всегда так много говорилось и сам Владимир Семёнович жаловался на них довольно часто.
Глава 7. Александр Розенбаум[14]
Александр Яковлевич Розенбаум – вот уж кому довелось хлебнуть лиха в вопросе «подражания Высоцкому». С самого начала своей авторско-исполнительской карьеры и по сей день Розенбаум слышит в свой адрес не только намёки, но и прямые обвинения в том, что он подражает Высоцкому.
Читаем в книге «Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов»:
«… как автор-исполнитель Александр Яковлевич дебютирует в конце 60-х, находясь под сильным влиянием песенного творчества в том числе и Владимира Высоцкого. С подражаний ему (которое продолжается по сей день). До их заочного спора в этом самом творчестве и соревнований друг с другом пройдёт ещё не мало времени…»[15]
Дальше по всей главе упрёки, разборы, сопоставления и т. д. И ведь такая катавасия длится с середины 80-х. Кто-нибудь да находится, чтобы крикнуть иногда из-за угла, а иногда и из книги: А Розенбаум Высоцкому подражает!
Что я могу тут сказать? Если Розенбаум и подражает Высоцкому, то подражать у него получается плохо. Не получается у него подражать, и никогда не получалось. Розенбаум – это Розенбаум.
Впервые услышав Розенбаумовские песни в 1984 году, Высоцкого я в них не увидел ни капельки. Совершенно другая личность, совершенно своя ярко выделяющаяся музыкальная культура и свой сразу узнаваемый голос.
Ах да, тематика песен – поёт про войну, про любовь, про дружбу! А кто про это не поёт??? Поёт от первого лица? Ну и что?
Мы можем так и бравого гусара Дениса Давыдова (героя войны 1812 года) заподозрить в подражательстве Владимиру Высоцкому:
«Я люблю кровавый бой!
Я рождён для службы царской,
Сабля, водка, конь гусарский
С вами век мой золотой!»
(Денис Давыдов, 1815 г.)
Чем не Высоцкий?! Война («кровавый бой») – есть, конь – скачет, удаль – на месте, водка – и та присутствует, и разговор ведётся от первого лица! Ну, чем я Вас спрашиваю, не Высоцкий?
Мне думается, что стечение обстоятельств сыграло с Александром Яковлевичем злую шутку, он стал известен почти сразу после смерти Владимира Семёновича (прошло всего каких-то 3–4 года). Поклонники Высоцкого ждали продолжателя дела своего кумира и тут появляется Розенбаум… И как говорится «похожа свинья на ё́жа, только шерсть не така́», а нам плевать, что свинья на ё́жа не похожа и на то, что их «шерсть» заслуживает разговора отдельного, мы всё равно будем искать в Розенбауме Высоцкого и, конечно же (кто, найдя; кто, не найдя – это не важно), будем на все лады ругать Розенбаума за то, что что-то нашли, или за то, что чего-то не обнаружили.
Пишут «Я шёл 38 узлов» (1982 г.) А. Розенбаума написана в подражание «ЯК-у истребителю» (1968 г.) В. Высоцкого.
Что ж, спасибо, что сказали. А я над этим даже не задумывался.
Или «Скачи, скачи» А. Розенбаума («Песня коня цыганских кровей», 1983 г.) – это вроде как «Иноходец» (1970 г.) В. Высоцкого. То есть, если кто-то сегодня задумает написать и исполнить что-нибудь от имени лошади, то лучше оставьте эту затею, потому что всё, что сегодня будет написано или исполнено от имени лошади, теперь считается подражанием Высоцкому. Ну, тогда уж давайте и всё, что пишется и поётся от имени солдата, от имени влюблённого, от имени хулигана и от всех прочих существующих в природе персонажей (равно как и предметов неодушевлённых) – всё это будем считать подражанием и «подделкой под Высоцкого», ибо ОН всех этих тем тоже касался.
Дорогие мои поклонники Владимира Семёновича и критики Александра Яковлевича, а Вам не кажется, что Вы в этой своей позе до неприличия смешны?
Читаю дальше:
«Да и сам Александр Розенбаум не гнушается признаться в интервью в подражательстве:
– Среди Ваших песен есть и такие, где Вы явно подражаете Владимиру Высоцкому.
– Да. Есть. 8–10 из 480 написанных. Сочинил я их где-то в середине 70-х. И неосознанно они получились такими, как их мог бы написать Высоцкий».[16]
«Не гнушается признаться» – это громко сказано. А вот «неосознанно они получились» – это, во-первых, ближе к истине, и во-вторых, скорее говорит о том, что допекли, вымучили ответ.
Если Вам, пусть даже Вы не написали за свою жизнь ни одной стихотворной строчки, лет десять будут талдычить, что Вы писали песни, подражая Высоцкому, то уверен, что Вы однажды задумаетесь: а может я и впрямь чего-то написал, кому-то подражая? А, если Вы писали песни, то тут уж, наверняка, увидите, что вот песня, скорей всего, написана как у Высоцкого, и вот – под Высоцкого, и вон та – тоже…
