Упомянутая же выше песня Владимира Шандрикова сделана авангардно как мини-спектакль и для ряда ценителей данного жанра имеет и свою ценность, и свою прелесть.
Завершая главу о Владимире Шандрикове, я должен сказать, что он относился к Владимиру Высоцкому с огромным уважением и любовью. Шандриков учился у Высоцкого и даже по началу подражал ему, чего, впрочем, он и не скрывал. Но, в истории авторской песни Владимир Романович остался не как «подделка под Высоцкого», а как оригинальнейший, поющий русский поэт. Спутать Шандрикова с Высоцким было очень сложно, но к сожалению, путали.
P.S. (одна из песен В. Р. Шандрикова)[6]
Меня спросили как-то «тет-а-тет»:
Кем был ты в жизни, зайцем или волком?
Я нарисую свой автопортрет
И разложу всего себя по полкам.
А чтоб узнать при встрече Вы могли,
Представьте, вся душа и тело в шраме,
А «примой» так прокурены мозги,
Что поседели волосы местами.
Хватало неприятностей и бед,
Из них, наверно, мой характер скроен.
Я не вставлял «спиралей» и «торпед»,
А просто кол забил на всё спиртное.
Итак, смелей вперёд лети строка,
Да не споткнись, ногой теряя стремя.
Кто знает, может новые срока
Кому-то отодвину я на время.
Ну, коль такой случился разговор,
На чистоту скажу без слов мудрёных:
Я расширял немного кругозор
В местах, увы, не очень отдалённых.
Оттуда, как не странно, это факт,
Услышал я свободы звон cкандальный,
Где каждый третий в сущности дурак,
А каждый пятый – зек потенциальный.
Нередко за спиною слышу: Псих!
Могу и впрямь обидеть ненароком.
Стихи и мат слетают с губ моих,
А прямота всегда выходит боком.
Сам чёрт во мне сидит и рядом Бог,
Не разберутся, кто из них важнее.
Жалею мёртвых кошек вдоль дорог,
А вот людишек часто не жалею.
Бываю крут, характером шершав,
Жена права – от ста собак отлаюсь.
А волк в загоне был однако прав,
Когда в прыжке порвал кого-то малость.
Спускать насмешек с детства не привык
И завожусь я с полуоборота,
Но если спорить, только на прямик,
А коль пахать, так до седьмого пота!
Я половин ни в чём не признаю,
И ничего, и всё, и чтобы сразу!
Себя во многих фильмах узнаю,
В которых не снимался я ни разу.
Известности прошёл приятный зуд,
Иное дело и симптом не новый.
Люблю, когда Владимиром зовут,
И ненавижу – Вовкою иль Вовой.
Мне скупость, как и зависть не к лицу.
Неясность в отношеньях презираю.
И я в лицо способен подлецу
Сказать о том, что думаю и знаю.
Мне стукнуло уже за сорок лет,
А кажется ещё и не жил толком.
И я закончу свой автопортрет,
Что зайцем не был, но и не был волком.
(В. Шандриков)
Глава 5. Упоминание о «подделках»
«Я не раз слышал, как «под меня» поют».
«Я слышал много подделок под мои песни. Сейчас их делать стало труднее, потому что появилась хорошая аппаратура и сразу можно отличить мой голос от того, что подделано. А раньше подделок было очень много, и слушатели считали, что если кто-то хрипит – это Высоцкий. Хочу сказать, что если Вам когда-нибудь попадутся записи где, во-первых, неприличные слова, во-вторых, такая дешёвая жизненная проза, то сразу можете считать, что это песни не мои. Подделывать в то время было очень легко, так как эти записи десятикратно, стократно переписываются и хриплый голос сделать очень просто. А если ещё записать где-нибудь на улице, то и будет как многие считают, полное впечатление, что поёт Высоцкий. Я однажды услышал такую запись и сам перепутал – отличил только потому, что сам пою и знаю свои тексты».[8]
Из этих слов Владимира Семёновича мы узнаём, что «подделок» было много, что делать их было легко и, что он сам их отличал с трудом.
Если такие рассказы принимать близко к сердцу, то создастся впечатление, что у советского народа в те времена любимой забавой (или заботой) было подделывание песен под Владимира Высоцкого. Вот только появление хорошей аппаратуры сильно «обломало» народонаселение СССР, подделываться под Высоцкого стало труднее.
Цитирую следующее упоминание:
«Ещё в 1980 году Александр Митта предупреждал, что у Высоцкого много подражателей и имитаторов. Сам Высоцкий говорил ему, что по стране циркулируют около двух – двух с половиной тысяч фальшивок, подражаний и имитаций, некоторые очень трудно распознать».[9]
Опять же, это свидетельство со слов самого В. Высоцкого, которое ОН поведал Александру Митте, а тот раструбил всем остальным…
Тут меня поражает цифровая конкретика – «около двух – двух с половиной тысяч фальшивок». Высоцкий, не знавший точного количества написанных ИМ песен, оказывается был прекрасно осведомлён о количестве «подделок» и имитаций.
Господи! Две с половиной тысячи «подделок», а я до сих пор не встретил ни одной!!!
Перехожу к следующему упоминанию и тут, как мне кажется, речь идёт о настоящей «подделке», если, конечно, верить Валерию Фриду:
«… в Инте мы услышали хриплую, отвратительно записанную плёнку, на которой чей-то чужой голос объявлял: «Поёт артист Московских театров Владимир Высоцкий!» Странный титул «артист Московских театров» убедил нас, что это самозванец. Песни были все старые, полублатные, хорошо нам знакомые – в отличие от фамилии. Мы даже не стали дослушивать до конца. А фамилию всё-таки запомнили – может быть потому, что моя мать тоже Высоцкая».[10]
Что для меня интересно здесь? Прежде всего то, что так приблизительно и должна выглядеть «подделка» – «сомнительный титул», «чей-то чужой голос объявлял», «хриплая, отвратительно записанная плёнка» и т. д. Вот это точно «подделка»! Кто-то поёт старые блатные песни, выдавая себя за В. Высоцкого. Ура! Мы нашли «подделку»!!!
