– А где ставится номер листа? – поинтересовалась Сима.
– В уголовном деле номер листа всегда ставится в правом верхнем углу.
– А почему у вас в середине листа? – и Серафима указала на лист протокола в уголовном деле.
– Тут два номера, – улыбнулся следователь, – в правом углу номер листа дела, а в центре номер листа протокола. Если в протоколе несколько листов, то сразу при составлении каждый следующий лист нумеруется. Номер пишется в центре, а под ним – пояснение, что это второй, третий и так далее лист соответствующего протокола.
– Вот посмотри, – Николай Валерианович показал сначала на цифру в правом верхнем углу листа, а затем на середину, где под цифрой 2 было написано: «продолжение протокола допроса свидетеля…», фамилия и инициалы свидетеля и дата.
– А зачем нужен еще один номер? – удивился Сергей.
– Этот номер пишется сразу при составлении протокола, лист начинается именно с него, нужен он для того, чтобы листы протокола между собой не перепутались, особенно при подшивке дела.
– Точно, – рассмеялась Сима, – ты же сам говорил, что в протоколе осмотра перепутал третий и четвертый листы, – поддела она Сергея.
– Да уж, – насупился тот, – теперь придется все листы в протоколах проверять и подписывать, а я там места совсем не оставил.
– Ну вот, немного разобрались в ваших ошибках, – Николай Валерианович посмотрел на часы, – вам пора домой – ошибки исправлять, а мне в стационар ехать, там потерпевшая должна от операционного наркоза отойти, да и врачей допросить нужно. Так что приходите завтра, посмотрим, что еще вашему преподавателю не понравилось.
Глава 2. О процессуальном оформлении применения технических средств
Когда на следующее утро Сергей и Серафима собрались зайти к старому следователю, они увидели, что на двери кабинета висит табличка, на которой огромными красными буквами написано: «НЕ ВХОДИТЬ! ТИХО! ИДЕТ ВИДЕО- (АУДИО-) ЗАПИСЬ!» Еще одна табличка поменьше закрывала ручку двери. При них к двери подлетел оперативник убойного отдела и, не глядя, попытался ее открыть, но замер, когда его рука схватилась за ручку двери. Сначала оперативник озадаченно изучал табличку, висевшую на ручке, и только потом увидел большую табличку на двери. Удивленно покачав головой, опер тихо отправился дальше по коридору.
– Зайдем позже, – решительно заявил Сергей, и ребята отправились к «своему» следователю, который загрузил их работой – сшивать на специальном станке трехтомное уголовное дело и составлять описи. Еще вчера ребята считали эту работу «скучной и муторной», а сегодня внимательно изучали очередность документов и листов и даже нашли перепутанные местами листы в протоколе очной ставки, чем сильно озадачили следователя.
После обеда Сергей увидел, что грозная табличка исчезла с двери кабинета Николая Валериановича, и поспешил обрадовать Серафиму. Отпросившись, ребята робко подошли к двери кабинета и постучали.
– Входите, молодежь, не заперто, – позвал Николай Валерианович.
– А как вы узнали, что это мы? – удивленно спросил Сергей, распахивая дверь.
– Потом как-нибудь объясню, – улыбнулся следователь, – проходите, располагайтесь.
В кабинете кроме следователя находился солидный мужчина в дорогом костюме. Он явно с комфортом расположился за маленьким столиком, на котором лежали несколько томов уголовного дела, планшет и стоял стакан с чаем.
– Знакомьтесь, – следователь указал ребятам на мужчину, это Вячеслав Анатольевич – адвокат, а это помощники следователя – Сергей и Серафима.
– Очень приятно, – адвокат пожал руки ребятам и вернулся за столик. – Николай Валерианович, – обратился он к следователю, – я посмотрю материалы и сфотографирую только те документы, которые мне необходимы сейчас, чтобы подготовить ходатайство. Завтра утром я привезу ходатайство и сотрудников нашего бюро, чтобы они сфотографировали все дело.
– Разумеется, – кивнул следователь, – завтра мы с вами должны оформить протокол ознакомления с материалами дела.
– Отлично, – адвокат углубился в изучение дела.
– Ну, молодежь, – следователь повернулся к ребятам, – давайте посмотрим, что у вас.
Ребята выложили на огромный стол объемные папки своих отчетов.
– Криминалистика? Узнаю и с содроганием вспоминаю свои мучения, – улыбнулся адвокат, но вновь вернулся к своему делу, внимательно изучая очередной документ и активируя режим фотосъемки в планшете.
– Так что у нас на очереди? – поинтересовался у ребят Николай Валерианович.
– Протокол осмотра места происшествия, схемы и фототаблица. Мы считали, что все сделали правильно, но вот преподаватель почему-то думает по-другому.
В обоих отчетах протоколы были почерканы красным маркером, тут и там красовались вопросительные знаки, схема университета была перечеркнута крест-накрест, распечатанные на обычной бумаге фотографии выглядели не лучше.
– Мы все сделали правильно – вот схема университета, это схема места происшествия, панорама, обзорная фотосъемка, узловая, детальная, все как в учебнике написано, а он… – обиженно высказалась Сима.
– А каким было ваше задание? – поинтересовался следователь, внимательно изучая протоколы и приложения.
– Нам определили место происшествия, одно на двоих, у нас крыльцо юридического факультета. На месте происшествия нужно было оставить два предмета, а потом провести фотосъемку, составить протокол осмотра места происшествия и схему, – объяснил Сергей.
– Точнее, преподаватель сказал, что схем должно быть две: одна территории университета, а вторая – самого места происшествия с расположением предметов, – дополнила Серафима.
– Тогда давайте пойдем по протоколу, – предложил следователь.
В графе «с участием» в протоколах у ребят под красным маркером читалось «эксперта-криминалиста к-на полиции Иванова В. В.».
– Правильно же написано! – воскликнула Сима. – И вообще, зачем нас заставляют все это учить, ведь на месте происшествия все следы ищет эксперт и он же фотографирует.
– Вот как! – улыбнулся Николай Валерианович. – А ты, Сергей, как думаешь?
– Я согласен с Симой.
– А я – нет, – неожиданно не выдержал адвокат. – На месте происшествия нет и не может быть эксперта.
– Правильно, – поддержал его следователь, – согласно УПК эксперт появляется когда?
– Когда назначена экспертиза и вынесено соответствующее постановление, – сообразила Серафима.
– Точнее, когда эксперт принял экспертизу к исполнению, – добавил Сергей.
– Верно, – адвокат и следователь кивнули одновременно.
– У нас должно быть написано «специалист», – обрадовалась Сима.
– А он у вас был? – с улыбкой прервал ее следователь.
– Нет, но так же всегда пишут, – Сергей поддержал подругу. – И вообще, следователь не может сам фотографировать и следы искать.
– Как не может? – притворно испугался следователь, а адвокат искренне рассмеялся.
– Вот так, не можешь ты, Николай Валерианович, фотографировать сам, это может делать только специалист.
– А если специалиста нет? Тогда как? – обратился следователь к ребятам. – Ждать?
– Наверное, – Сергей быстро утрачивал свою уверенность.
– А как по закону? – подсказал адвокат.
– Не помню, – смутился Сергей.
Ребята полезли в сумки за УПК, улыбающийся следователь вынул из ящика стола свой, а адвокат вернулся к делу. Расстроенные ребята поняли, что он точно знает, как на этот вопрос отвечает текст закона.
– Какие статьи будем искать? – поинтересовался следователь.
– Про специалиста, протокол следственного действия, там про применение технических средств говорится, а еще про осмотр и протокол осмотра, – наперебой затараторили ребята.
– Ну так вперед, – одобрил Николай Валерианович, – если не уверен, всегда смотри закон, и если уверен, все равно сначала смотри закон.
– Первое правило практикующего юриста, – поддержал адвокат.
Ребята углубились в чтение уголовно-процессуального закона.