— С размахом…
— Это был только бросок камня! Потом пошли волны. Марк недаром искал себе жену среди знати. В его бизнесе важно иметь хорошие связи и незапятнанную репутацию при дворе. Все крупные заказы на армейские эликсиры — а это бешеные деньжищи, я тебе доложу! — идут через руки действующего главнокомандующего. Как известно, эту должность уже несколько сотен лет занимают стерильные братья царствующего императора. Традиция. Дядя Руди с папой Конрадом — классический пример единения и взаимопонимания. Через что Марк и споткнулся. Злые языки начали обсасывать историю моего несостоявшегося похищения: то ли Марк — педофил, то ли берет на работу сплошь педофилов, то ли отдал приказ украсть мамину с Вальтером кровинушку и продать в рабство злым туземцам в дальнюю колонию. Чтоб стерильный мальчик не путался под ногами. Марк сплетни стоически игнорировал, и тут в бой с азартом пошла его недоразведенная жена. Она дворянка из захудалого рода, ни длинного гобелена, ни поместья, зато истеричность в наличии. Ты знаешь, есть такое мнение, суеверие, религиозное заблуждение — оно во всяких формах встречается — что стерильных к плодородным вообще допускать нельзя?
— Не слышал никогда. А почему?
— Стерильные через Врата ходят, браслеты носят, излучением напитываются, а потом испускают заразу потихоньку и плодородных портят.
— Да бред же! — пожал плечами Хален. — Замеряют ведь и на Вратах, и фон на Кенноре, насколько я знаю. Давно бы уже тревогу забили, если бы так.
— Это тебе бред, а тетки лучше знают. А в тот момент еще и храмовник какой-то ретивый об огненном очищении громко вещал, и понеслось. Жена Марка начала на всех углах вопить, что матушка сама порченая и на остальных наводит, специально Вальтера по балам тягает, и меня недаром за Врата с малолетства выпускает, это исключительно для того чтобы на Кеннор побольше излучения натащить. И Марку к дочке, к Эрне, немедленно запретила подходить, и пару скандалов устроила — таких, что в газеты попали… и Марк, как я понимаю, решил, что матушка того не стоит, и собрался по-тихому отвалить. И практически отвалил, но тут вопли Марковой жены достигли ушей главнокомандующего нашего Рудольфа. И брата его папы Конрада. И, представь себе, им почему-то не понравилось мнение, что всех браслетчиков, которые топчут землю Кеннора, пусть даже и прикрываясь напульсниками, надо сжигать, а тех, кто этому потворствует, заставлять публично каяться. Папа Конрад каяться не захотел, велел истеричку заткнуть, а дядя Руди пристально всмотрелся в Марка и сказал что-то вроде: «Значит, речи, что нас жечь надо, одобряем, а наживаться на скверне не брезгуем? Ну-ну…»
— Вот это он попал…
— Подвели тетки под огненную купель, — кивнул Арек. — Бракоразводный процесс ускорился, Марк стал холостяком в три дня и сделал рискованный ход — угрохал все бабло, да еще и назанимал сверху, на то, чтобы выкупить родовое поместье Ауэрслебен, и принес дарственную матушке в зубах. Типа просто так, в качестве извинения. А вот если она согласится рассмотреть предложение руки и сердца, то пусть знает, что свадебным подарком он планировал шаруков, но на подарки пока не хватает финансирования. Пока — вот, абонемент в школу верховой езды, и еще можно купить мальчику пони.
— Ты согласился на пони? — с искренним любопытством спросил Хален.
— Нет! Как я мог променять дядю Вальтера на какое-то глупое четвероногое? Вальтер лучше!
Хален не выдержал, спросил:
— А сейчас бы?
— Только на пару очень дорогих шаруков. А лучше на четверку… хотя… ладно, вернемся к дням былым, не будем пересчитывать Вальтера на поголовье скота. Матушка неожиданно прониклась проблемами Марка, и ввязалась в войну с его бывшей женой. Марк оказался белой пушистой овечкой, которую чуть не сожрали хищные лисицы — это узнали все, особенно те, кто не хотел знать. Общественное мнение матушка все-таки переломила, пробилась к императрице, нашептала ей в ушко. Нам с Вальтером было велено вести себя прилично и Марка уважать, пайковая сгущенка медленно, но верно уходила в прошлое: наше безденежье и безденежье Марка — две большие разницы. Вальтер попытался бунтовать, и, может быть, испортил бы матушке свадьбу, однако в дело вмешался всемогущий бог войны, отправивший его на больничную койку. Валь тогда ходил в рейды на Помойке, и их отряд вляпался прямо в гущу дремлющих щупалец. Больше Валь по буеракам не бегал, после госпиталя матушка пинками загнала его в Управление по борьбе с организованной преступностью и велела делать карьеру. Как ты видишь, он ее распоряжение выполнил.
— Вы оба достаточно успешны, — Хален не мог понять, к чему выворачивает рассказ.
— Да, я тоже не жалуюсь, — Арек взглянул на телефон, всмотрелся в темное море. — Я, в отличие от Валя учился на Кенноре, ты знаешь.
— Да.
Вензель на плече не оставлял сомнений.
— Как ты понимаешь, Марк ко мне в школу и носа не показывал. Во-первых, ему, как плодородному, был запрещен вход в «красную зону». Во-вторых, я бы хотел посмотреть на того, кто попытался бы отнять эту честь у Валя. Он таскался на все собрания, соглашался на сопровождение в походах и экскурсиях, организовывал нам практику. Хвалил меня, когда я этого заслуживал, и мог беспощадно пришибить, если я облажался, — на кончиках пальцев появился миниатюрный огонек — Арек, рисуясь, прикурил от заклинания. — И, знаешь, мне многие завидовали. Тогда.
От забавной авантюрной истории повеяло неприятным холодком.
— Я доучивался на высшей кафедре, чтобы сразу иметь право занимать старшие офицерские должности. На преддипломную практику меня распределили в Корпус быстрого реагирования при штабе ВМФ. К морпехам. Там мы с Грэгом и познакомились. Он, при черненом серебре и официальном восьмом уровне магии, служил фельдфебелем и всеми силами рвался туда, где сможет получить приставку обер или хаупт — в Корпусе у него перспектив не было. Сначала мы поцапались — он решил поставить на место залетного фенриха*— потом померились щитами, а потом… потом мы их объединили, и это оказалось самым правильным выбором в моей жизни. У меня был любовник, Ли, из Марковых служащих. Понятное дело, тоже стерильный. С нулевым уровнем магии. Я не догадывался, почему уровню придают такое значение, пока не встал в пару с Грэгом. Я… не хочу тебя дразнить, но это разделенное на двоих счастье. Я с энтузиазмом молодости отправил Ли в отставку, даже не удосужившись ему об этом сообщить, вцепился в Грэга руками и ногами, и ответил согласием на предложение о браке. Как ты думаешь, кто первым узнал о нашем желании устроить маленькое и скромное торжество?
— Валь, — безошибочно угадал Хален.
— Я тогда отличался наивностью. Жизнь еще не побила. Я думал, меня не поймут ни матушка, ни Марк. А уж Валь, Валь, который год бегал в паре с любовником, пока не вылетел из спецотряда по процентной планке трансформации — тот поздравит с находкой и пожелает совет да любовь.
— Он не пожелал.
Хален в этом ни секунды не сомневался — он смотрел на ситуацию из дня сегодняшнего. И ему стало жалко молодого наивного Арека.
— Свадьбы у меня не было. Мы, спасаясь от погони, пропетляли по трем колониям и получили свидетельство о браке в Храме отпущения грехов. Там, где шлюхи затягивают в сети пьяных рядовых, где не смотрят на вменяемость будущих супругов и спокойно относятся к брошенной в чашу дурманной траве. Мы… как бы это выразиться, несколько отличались от тамошнего контингента, и храмовник неожиданно расщедрился на подарок — у них там стояли коробки с благотворительными пожертвованиями. Нам вручили набор специй в стеклянных банках-бочонках, со словами: «Чтоб жизнь пресной не была». Пожелание оправдалось полностью. Специи из банок мы давно высыпали, но крышки упрямо хранят запах. Я сентиментален, Хален. Мне жаль выбрасывать мой единственный свадебный подарок. Банки висят на кухне, и мы храним в них всякую пластиковую мелочевку. Это удобно.
Телефон пискнул.
— Иду! — крикнул Арек темноте причала.
— Подожди! — теперь хотелось задать кучу вопросов. — Не уходи! Скажи… а тот любовник… любовник Валя. Он жив?
