— Нет, ну куда столько ебаться? — удивился Арек. — Нам же надо было отдохнуть, мы же тебя воровать собрались. Я спросил, есть ли у нас беруши. Грэг сказал, что нету, и — он у меня такой молодец! — вытащил из часов батарейку. Они сразу замолчали.

Хален старался не смотреть по сторонам, утыкался носом в плечо Арека, покрытое черной джинсовой тканью. Сочетание сетки и темной пустоты за ячейками пугало. Кружилась голова. А голос, как ни удивительно, успокаивал, не позволял заорать от страха.

— И ты заснул.

— Да! Сразу заснул. И проспал до двух часов дня. Из будильника-то Грэг батарейку вытащил, он и не запищал, когда положено. А телефон с гарнитурой я спрятал под подушку, чтоб не воняло. Вальтер мог хоть до посинения звонить, я все равно ничего не слышал. Спускаемся. Сейчас выйдем на твердую палубу. Ты что? Раскис?

— Как-то волнительно это всё… — уклончиво ответил Хален.

— Ты точно не хочешь гарнитуру понюхать?

— Я и так чувствую.

От Арека действительно ощутимо попахивало кардамоном — гарнитура в нагрудном кармане рубашки легко перебивала запах туалетной воды.

…Людвиг Гогенлоэ — породистый черноформенный офицер с лошадиным лицом и золотыми эполетами — принял ящик выдержанного шнапса, и кисло сказал:

— Ты понимаешь, что такой фокус можно проделать только один раз, Майер?

— Вряд ли Валь будет жениться каждую неделю, — беспечно отмахнулся Арек. — Спасибо тебе. Очень помог.

Лошадиное лицо расцветила легкая улыбка:

— Только ради того, чтоб ты натянул нос Вальтеру.

Кеннорийцев, готовых с дорогой душой подгадить Вальтеру, нашлось немало — сиял пилот флаера, доставивший их в Океанию, хохотал, принимая шнапс, и выделил им штабную машину молодой офицер на базе ВВС. Однокашники Арека прекрасно знали грозного дядю, и с охотой использовали служебные возможности, чтобы мальчишник запомнился ему навсегда.

— Это вам не застрявших стриптизеров из торта вынимать!

— Точно! Спасибо, Гюнтер!

Солидный черный автомобиль доставил их к заказанному причалу номер восемнадцать. От пустоты огромного пляжа захватывало дух. Звездное небо Океании смыкалось с теплым океаном, на причале стоял плетеный столик, рядом переминался официант.

— Кому что?

— Мне бутылку минералки. Я этого шнапса нахлебался за тебя и себя, больше бухло ни видеть, ни нюхать не хочу.

— А ты?

— На твой вкус.

— Два мятных коктейля с лимоном, минеральную воду и какие-нибудь фрукты.

— Ах, да, — Грэг залез в задний карман джинсов, вытащил плоскую упаковку, бросил на столик. — Пока ты днем трещал с Гогенлоэ, я забежал в магазин и купил тебе наушники. А то опять будешь ночью мучиться.

— Спасибо.

— Не за что, шатци.

Они потерлись носами — и это было куда как откровенней поцелуя взасос.

Официант принес заказ. Грэг забрал бутылку минеральной воды, сделал пару глотков, довольно выдохнул:

— Хорошо! Я пойду, окунусь. А ты секретничай. Не забудь, катер через сорок пять минут.

— Я уложусь, — пообещал Арек. — Думаю, получаса хватит. Грэг!

— Да?

— И еще раз — спасибо.

— Да не за что же, шатци.

Мятный коктейль освежил, осадил появившуюся после кардамона и болтанки тошноту. Грэг уходил по причалу, к воде. Арек снял плотную рубашку, оставшись в тонкой майке без рукавов, бросил гарнитуру на песок, а упаковку наушников спрятал в задний карман джинсов.

— Ты, наверное, думаешь — столько усилий ради того чтобы просто поговорить, не прикладывают.

— Если честно, я растерян и немного напуган, и в голове у меня вертится только один вопрос: «На хера держать гарнитуры в банках со специями?» У вас же и шкафы, и комоды… можно какой-то ящик выделить.

— В ящике провода перепутываются, — улыбнулся Арек. — Но дело не только в этом. Я объясню. Давай по порядку?

— Давай, — согласился Хален — а какой тут выбор? Да и интересно, что скажет.

— Я не помню, чтоб Вальтера не было, — Арек достал портсигар, погладил рельеф — какую-то военную эмблему. — Умом понимаю, что он появился, когда мне года четыре было, или пять, но все путается — переезды, коробки, квартиры, платья. Матушка. И он. И пайковая сгущенка. Хорошо помню, как банку варили, она взорвалась, потолок в кухне забрызгала, и матушка на Вальтера орала.

Хален от неожиданности проглотил половину коктейля. Пайковая сгущенка? Шаруки, фонтаны с подсветкой, чинные портреты на стенах поместья…

— До того как матушка вышла замуж за Марка, древний и славный род Ауэрслебен мог соперничать по нищете с храмовыми крысами. Не знаю, выплачивал ли матушке после развода мой отец какое-то содержание… сомневаюсь. Знаю, что она была рада разводу. Брак по сговору долго трещал по швам, а потом лопнул. Той семье надоели еженедельные занятия в школе верховой езды, поиски стерильного брата и нежелание отдать в интернат стерильного сына. Второго ребенка все не было… и матушку вышвырнули вон по неисполнению пунктов брачного контракта. Матушка все-таки разыскала Вальтера — его отдали в интернат сразу после рождения, до совершеннолетия он не получал писем и не мог прийти на Кеннор без сопровождающего — а его, понятное дело, не выделяли. Потом Валь влез в программу частичной модификации и не выходил с базы на Арктисе… значит, когда он пришел, ему было двадцать. Ну, а мне пять.

Хален смотрел на Арека во все глаза — не может же он врать? И — да, Валь говорил, что закончил простую учебку в Нератосе. Но воображение дорисовывало еженедельные визиты в поместье… стоп-стоп-стоп, Валь же сказал «нищих аристократов никто не любит».

— Понеслась веселуха. Не знаю, как матушка поладила с Валем — он тогда был зол на весь свет, и считал, что лучше бы его отдали по анонимной программе, без шлейфа «древнего и славного имени» — но как-то поладила, и даже научила танцевать и вытаскивала на балы, эпатируя добропорядочных матрон. Все это я знаю по оговоркам и слухам, поэтому докладываю тебе суть, без шелухи непроверенных подробностей. И так похоже на авантюрный роман, правда?

— Очень сильно.

— Вот такие мы, Ауэрслебены. Матушка тогда выезжала в свет, подыскивая себе мужа. Вальтер ломал руки ухажерам, непочтительно касавшимся ее юбок, а меня сразу потребовал отдать на первичный курс эликсиров — чтобы можно было проходить хотя бы через Врата в Нератос. Я с энтузиазмом глотал настойки и терпел уколы: Валь пообещал мне море сгущенного какао, полет на вертолете и экскурсию на подводную лодку. Не наврал, между прочим, всё было. Матушка подписала разрешение, и его оказалось достаточно, чтобы пройти через любые Врата — стерильных щенков много, даже если бы я и загнулся от какой-то инфекции на Арктисе, Кеннор бы не заметил потери бойца. Валь таскал меня на военные базы, на пьянки в Аравию, в горные походы на Мелене. Он же здоровый медведь, сажал меня в рюкзак и ржал, что я вешу меньше снаряги. Трудно было доораться, чтоб он спустил меня поссать, но после того как я пару раз отлил ему на спину, мы пришли к полному взаимопониманию.

Хален поразился теплоте, которую скрывал напускной смех — Арек вспоминал детство с искренней любовью.

Щелкнул портсигар. Запах моря перебил приторный виноград.

— Мы делили время между колониями и Кеннором. Как-то раз мы оставили матушку без присмотра, и она подцепила Марка. Он в тот момент разводился — вяло, без огонька — присматривался к свободным девицам и высокородным дамам… и вляпался, по-другому не скажешь. Он мужик скучный, но порядочный. Я его уважаю. Он любит изображать лоха печального, но, как ты понимаешь, миллионеры лохами не бывают. И наоборот. К матушке он неожиданно воспылал страстью, и не посчитал нас с Вальтером помехой. А зря…

— Только не говори, что он оставался ночевать в квартире, а вы мазали его зубной пастой… — пробормотал Хален.

— Бери выше! Мы нагадили ему по полной программе и замарали честное имя! — Арек был ужасно доволен достижением. — Матушка приняла его приглашение на уик-энд, они умотали в какие-то тропические ебеня, а мы с Валем отбыли на рок-фестиваль в Нератосе. Всё было пучком, пока Валь меня не потерял. Терял он меня не в первый раз, и я прекрасно знал, что надо не орать и визжать, а идти к военным полицейским и говорить им свое имя и номер татуировки и военной части Вальтера. Обычно его находили минут за двадцать — в толпе фестиваля это, конечно, могло затянуться — вручали ему меня, и следили, чтобы я забрался в рюкзак. Еще и сахарной ватой меня кормили, мужикам обычно ржачно, когда приходит сопляк и говорит, что у него пьяный дядя куда-то делся. Это обычно… а в тот раз все пошло наперекосяк. Никто не учел порядочности Марка, который отдал приказ корпоративной службе безопасности присматривать за будущими родственниками. Мужики в серых костюмах засекли тот факт, что я потерялся, и решили меня спасти. Я помнил, что доверять незнакомцам нельзя, и с визгом рванул к полицейскому патрулю. Серые костюмы доказывали военной полиции, что они хотят вернуть ребенка на Кеннор, к матери, потому что безответственный дядя-еблан не может обеспечить достойный присмотр, тут же в участок, куда нас доставили, ввалился еблан с дружками и заявил, что никуда меня не отпустит, а этих, в серых костюмах, он видит в первый раз, и это наверняка какие-то педофилы, вознамерившиеся украсть его кровинушку. Драка в участке вышла классная, по итогам нас и главу нератосского СБ под конвоем доставили на Кеннор, где меня приняла в объятья взволнованная матушка. Марк переминался с ноги на ногу, и уверял, что хотел как лучше. У Валя обгорело полморды — щит не удержал — и это сразу низвело «лучше» до покушения на стерильную часть славного и древнего рода. Матушка сгребла нас в охапку, и мы отбыли в столичную съемную квартиру зализывать раны.