Сауну для мальчишника рекомендовал и заказывал Арек — «да не выебывайся, Валь, что для Эрлиха хорошо, и тебе подойдет». Приземистое строение с плохо оштукатуренными коридорами однажды удостоилось чести принимать его высочество — Пламя пойми по какой причине.

Когда в парилке отвалилась вентиляционная решетка, и через довольно-таки широкий лаз на лежак выбрался зять Грэг, Хален заподозрил, что причины у принца все-таки были. Вальтер с друзьями прощался с холостой жизнью в правом крыле, Хален — в левом. Оказывается, разделенные котельной сауны отлично сообщались, надо было только знать правильную дорогу. А его дружки выставили идиотский караул у дверей.

— Вот так мы Вильхельма для Эрлиха и украли, — объяснил Арек, спрыгивая на пол. — Он в комнате отдыха сидел, мрачный, смотрел, как стриптизер в торте застрял. И тут мы.

— Не пришлось воровать, сам пошел, — дохнул на Халена свежевыпитым шнапсом Грэг. — Ты тоже сам пойдешь?

— Пойду.

Хален решил последовать примеру барона Кёллена. Отказываться было опасно — почти родственники могли по-семейному упаковать в путы и оттащить Вальтеру, как мешок с картошкой. Подумать только, и вся эта беготня ради призовой бутылки шнапса!

В вентиляционный ход не полезли. Арек сотворил огненный шар, выжег замок у массивной железной двери, прятавшейся в закутке. Распахнул, шагнул в темный проход:

— А вас, жених, прошу последовать за мной, пожалуйста.

Шли долго. Хален, заскучав, завел светскую беседу:

— Я думал, вас не будет. Валь ругался — на звонки не отвечаете, на работе нет.

— Мы проспали! — с энтузиазмом, всколыхнувшим темноту, сообщил Арек. — Ночь выдалась ужасная. Сейчас я тебе всё расскажу.

Очередная дверь выпустила их во двор. Хален с удовольствием вдохнул прохладный вечерний воздух. Арек пошел через парковку, не переставая болтать:

— Ты знаешь, что муж мой храпит? Нет? Теперь знаешь. Ужасно храпит. Я обычно музыкой на телефоне спасаюсь — наушники наше всё. И вот, вчера… если быть точным, сегодня, в два пятнадцать пополуночи, мой муж захрапел.

Низкая калитка открылась. Хален посмотрел на улицу, на машину с приглушенными фарами. Вальтера в машине не было.

— А куда мы?..

— Недалеко. Мне с тобой поговорить надо.

Арек сел за руль. Грэг втолкнул Халена на заднее сиденье, мягко и непреклонно, придерживая затылок, как задержанному — чтобы не разбил голову.

— Ты слушай, что ночью было!

Машина рванула с места, Халена с Грэгом закрыло мерцание защитного поля.

— Я беру наушники, а они того… один не работает. Я бужу мужа. Спрашиваю — наушники есть? Он говорит — нет. Я лег. Попытался уснуть. Муж храпит, часы громко тикают.

Фонари слились в длинную оранжевую полосу, свет встречных фар обжигал сетчатку короткими болезненными вспышками.

— Я разбудил мужа.

Грэг вздохнул, покрепче обнял Халена за плечи.

— И говорю — когда мы телефон мне покупали, к нему в комплекте гарнитура была. Жесткая, уши натирала. Спрашиваю — куда я ее дел: спрятал или выбросил?

Мелькнул знак развязки. Арек проехал под «кирпич» и прибавил скорость.

— Муж говорит — все гарнитуры лежат в банках со специями в кухонном шкафу. Иди, ищи, которая из них твоя. Я пошел.

Машина резко затормозила, пропуская фуру.

«Воистину долбоёбы, — подумал Хален. — Кто же гарнитуры в специях хранит?»

— Моя была третья. Все такая же жесткая, уши натер — не могу. Но главная беда не в этом.

Теперь в алую полосу слились маячки на бетонном ограждении.

— Она воняла! Она воняла каким-то кардамоном! Я лежу, уши болят, кардамоном воняет до тошноты… понятно, что я не могу заснуть! А время уже половина четвертого утра.

Скорость завораживала и пугала: машина нырнула в тоннель, страшно было даже подумать, выдержит ли защита, если Арек не справится с управлением, и они влепятся в стену.

— Да что я тебе рассказываю! — Арек полез в карман, вытащил гарнитуру. — Вот, понюхай!

Хален застонал. Грэг усмехнулся:

— Не ссы, не разобьемся.

Тоннель закончился, машина вылетела на открытый участок трассы. Где-то далеко, позади, внизу, раздался короткий вой сирены.

— Вычислил, — Арек расплылся в улыбке, спрятал гарнитуру в карман. — Я знал, что он нас быстро вычислит. Валь сейчас думает, что я долбоёб. Что я не учел маячки на служебных машинах и его уровень доступа к системам наблюдения. Что я еду по тупиковому отрезку — впереди мост, он закрыт на ремонт, разобрана часть полотна. Валь едет по нижней трассе. Чтобы догнать нас, ему придется описать петлю — здесь нет прямой связки между полосами разного уровня. Валь думает — он, потеряв десять или пятнадцать минут на объезд, загонит меня в ловушку. А вот хрен!

Внизу снова взвыла сирена, мелькнул проблесковый маячок.

— Так про гарнитуру же! — спохватился Арек. — На чем я остановился?

— Половина четвертого утра, воняет кардамоном, — напомнил Хален.

— Да! Точно! Я встал. Покурил на балконе. Вошел в комнату — воняет. Я взял освежитель воздуха и хорошенько побрызгал подушку, гарнитуру, немножко телефон и немножко мужа. Муж почему-то тоже вонял кардамоном.

По отблескам маячка было видно, что машина Вальтера забирает влево.

— Еще полчаса лежал. Воняет ужасно. Убрал гарнитуру, разбудил мужа. Давай, говорю, поебемся, что ли. Раз уж мне не спится. То есть, перед сном мы и так поебались, но я-то это уже почти забыл и весь измучился. О! Смотри! Вот, справа, дорога, по которой Валь подъедет.

Арек ловко обогнул огромный желтый щит: «Внимание! Ведутся ремонтные работы!»

— Так… расчетное время, а Макс… О!

Встроенная рация захрипела.

— Снегирь вызывает Куницу, слышишь меня, прием.

— Прибыл на место, черчу круг, прием.

— Не черти, я тебя вижу, других долбоёбов на разобранном мосту нет. Останавливайся, я сетку сброшу.

Грэг удержал Халена, не позволив уткнуться носом в спинку сиденья.

— Выходим.

Хален ступил на асфальт. Грэг споро выгрузил из багажника три ящика со шнапсом. Нарастал грохот спускающегося вертолета.

— Осторожно!

Тяжело ударилась об асфальт, брякнула ячейками грузовая сетка. Грэг распутал тросы, затащил ящики в плетеное логово. Арек взял Халена за локоть, заставил войти в путаницу проволоки, проследил, чтоб нога не соскальзывала с перекрещенных полос днища.

— На чем я остановился? Ах, да! Мы поебались.

Сейчас они стояли лицом к лицу. Хален поднял голову, поймал равнодушный взгляд: Арек заговаривал ему зубы, работал, как со свидетелем преступления, не позволяя оцепенеть или сорваться в истерику. Конечно, свидетелю бы не выкладывали интимные подробности — это была щедрая дань будущему родству.

— Мы поебались, муж заснул, а я лежу.

Грохот изменил тональность. Сетку дернуло. Хален поневоле прижался к Ареку. Асфальт ушел из-под основы, плетенка начала вращаться вокруг троса.

— Вон, смотри, внизу петля дороги. Машину видишь?

Хален кивнул.

— Это Вальтер. Он уже оценил вертолет, понимает, что нас не догонит, но едет к брошенной машине — а вдруг там какой-то знак оставили.

Грэг, навалившийся на них, захохотал:

— А там ничего нет! Жаль, не погляжу на его рожу.

— Я подумывал закрепить камеру… но он же разобьет, — в голосе Арека появилась легкая досада. — Так. Вернемся к моей бессоннице. На чем я?..

— Вы поебались.

— Точно! И я лежу, и муж уже не храпит, и птички за окном поют рассветные, а часы, падлы, тикают все громче. Просто сил никаких нет это слушать. А время пять утра. Я разбудил мужа…

— Я перебью? — до Халена дошло, что можно не гадать, а спросить впрямую — А куда мы летим?

— На авианосец. К Людвигу Гогенлоэ. Там пересядем на флаер и через полчаса будем в Океании. Валь авианосец вычислит быстро, но пока обыщет, пока сообразит, куда мы улетели — там пять направлений… успеем поговорить. Я хочу с тобой спокойно поговорить, чтобы нам никто не помешал.

— Понятно. Часы тикали, и ты разбудил мужа. Вы еще раз поебались?