Но значительная иррациональность данного стереотипа приводит к тому, что на его основе предпринимаются одинаковые действия против всех представителей кавказских и закавказских народов, этнические группы которых живут в России или посещают эту страну, особенно Москву и Санкт-Петербург. Многие, даже власть имущие, или путают армян с азербайджанцами, грузин с армянами, чеченцев с азербайджанцами и т. п., или же просто не желают заниматься их различением, не создавая себе “ненужных” познавательных задач. Это приводит к ряду вредных последствий для самой России: а) вместе с врагами российские деятели отталкивают от себя также друзей; б) иногда они поступают уж совсем иррационально: репрессируя и вытесняя армян, с государством которых Россия заключила договор о стратегическом партнерстве, они как бы освобождают этническую нишу для опасных для России этнических элементов, как это имело место в Санкт-Петербурге в 1998 году[119]; в) вследствие этого те, кто наносит прямой вред России, ведут себя развязно и агрессивно и занимают все более крепкие позиции. Так, согласно официальным сообщениям, азербайджанцы в Санкт-Петербурге составляют около 200 тысяч человек, контролируют около 40 предприятий с капиталом более 240 миллионов рублей и т. п. Рядом с ними армян не видно, однако когда речь идет о преступлениях, совершаемых “лицами кавказской национальности”, обычно упоминаются не только азербайджанцы (среди которых очень много преступников), но и армяне. Это очень типичный пример иррациональной этнополитики, проводимой властями города. Это иррациональная этнозащита и абсолютно вредная.
Названные этнические меньшинства, занимающие в Санкт-Петербурге маргинальный статус, стремятся к этнической самозащите и самоутверждению разными способами, что непосредственно связано с их культурными традициями, специфичностью способностей и различным отношением к русскому народу: а) азербайджанцы в основном занимаются торговлей и мелким бизнесом и выступают в роли эксплуататоров местного трудового населения. Они искусственно повышают цены на товары, вытесняют местных торговцев, вследствие чего против них городские власти часто принимают защитные, карательные меры; б) совсем по-другому самоутверждается большая часть этнической группы армян, составляющих в Санкт-Петербурге около 25 тысяч человек. Вот что говорится о них в вышеупомянутой статье И. Мосесовой: “Армянская община в Санкт-Петербурге официально насчитывает 25 тыс. человек. В своем большинстве – это люди, не только нашедшие в жизни достойную нишу, но и составляющие элиту города. В законодательном собрании города работает В. Аматуни, звание народной артистки России недавно получила известная певица Рубина Калантарян, в Мариинском театре успешно солирует Сусанна Мартиросян. В Санкт-Петербурге и за рубежом проводят выставки скульпторы Л. Лазарев и Ц. Симонян. За огромную благотворительную деятельность многих наград удостоена директор Международного центра по социальной реабилитации детей беженцев “Ласточка” А. Мнацаканова. Духовный пастырь армян Санкт-Петербурга и Северо-Запада иеромонах отец Езрас объединяет общину. Под его благословением и при активном участии в городе действуют армянская молодежная ассоциация и Учебно-воспитательный центр им. Лазаревых. Здесь дети учатся языку и приобщаются к национальной культуре, искусству, читают литературу на родном языке. На богослужения в церковь на Васильевском острове собираются тысячи людей. Идет реставрация церкви Св. Екатерины на Невском проспекте, спустя десятилетия переданной нашему народу”. (Там же).
Это именно то, что можно назвать сублимационной формой этнической адаптации. Ясно, что работая творчески и не имея политических амбиций в Санкт-Петербурге и в России в целом, армяне могут оказаться весьма полезными людьми для этой страны, какими и были в течение нескольких столетий.
Но есть и армяне-преступники, и хотя их мало, они создают серьезную проблему и для Армении. Среди них, согласно тем же сообщениям, подпольные изготовители армянского коньяка и водки. “Лица кавказской национальности” – нелепица, как щит при охоте на ведьм, необходимая прежде всего тем, кто старательно раскачивает лодку России, добиваясь ее гибельного, позорного потопления. Каждый термин, введенный в оборот, должен иметь обоснование. Кавказ – территория между Черным, Азовским и Каспийским морями – имеет рельеф, геологическое строение, полезные ископаемые, климат, основные типы ландшафта. Территория не имеет национальности, она безнациональна. Что касается людей, ее населяющих, то это очень сложный в этническом и языковом отношении состав. Здесь живут 50 народов, говорящих на языках трех лингвистических семей”. Вместе с тем азербайджанским этническим группам разрешается вести агрессивную информационную войну против армян – стратегических союзников русских – особенно по поводу проблемы Нагорного Карабаха. Они свободно распространяют дискредитирующую своих противников информацию на территории третьей страны. Их агрессивность достигает патологических и криминальных форм.
§ 3.19. Защитные механизмы и этническая символизация
Уже при обсуждении психологии этнических символов и особенно процессов символизации, мы видели, что символы не только связаны защитными механизмами, но и являются результатом активности некоторых из них. Здесь нам остается обсудить несколько специфических вопросов. При этом мы будем исходить из той точки зрения, что процессы этнической символизации всегда играют этнозащитную роль: это одна из основных функций данных процессов.
А. Перемещение, вытеснение и этническая символизация
В психической жизни человека значительное место занимает механизм перемещения. Данный механизм в психике человека, в частности, в подсознательной сновидной активности, выступает в различных формах: а) определенный элемент скрытого (латентного) содержания сновидения заменяется каким-либо далеким образом и этим путем намекается; б) психический акцент от значимого элемента перемещается на незначимый. – Когда речь идет о процессах образования сновидений, то с помощью этих процессов сновидения принимают странный характер. Как заметил З. Фрейд, создается впечатление, что психика (“бессознательное я”) прилагает усилия для того, чтобы подлинный смысл сновидения оставался непонятным[120].
Одно высказывание 3. Фрейда относительно работы механизма перемещения и результата его работы – замены (субституции) имеет прямое значение для понимания путей образования символов вообще и этнических символов – в частности.
“Нас нисколько не удивляет, например, когда старая дева обращает свое нежное чувство на животных, когда холостяк становится страстным коллекционером, когда солдат кровью своею защищает кусок пестрой материи, называемой знаменем, или когда Отелло приходит в ярость при виде найденного носового платка, – все это примеры психического передвигания. То, что, однако, тем же путем и по тем же законам решается вопрос, что имеет право дойти до нашего сознания и что должно оставаться за его пределами, – это производит на нас впечатление чего-то болезненного: в бодрственной жизни мы назвали бы это ошибкой в мышлении”[121].
Исходя их этих замечаний З. Фрейда, в процессе символизации мы можем выделить два этапа: а) процесс перемещения психической установки с одного элемента (объекта) на другой; б) процесс замены (субституции) первого элемента вторым. Эти процессы сопровождает вытеснение первого элемента, его забывание. Вот именно эти представления можно применить в области исследования этнической символизации: хотя национальные и другие символы представляются простыми объектами исследования, их появление связано с весьма интересными и зачастую сложными психическими процессами, в том числе защитными.
В этнической психологии высказанные идеи о механизмах символизации могут быть весьма полезными, но при исследовании разновидностей перенесения в процессе символизации, а также контрперенесения (контртрансфер), которое, как мы считаем, лежит в основе того, что со временем некоторые этнические символы теряют для этноса свое значение и ценность. Следует также выяснить, с какими другими психическими механизмами связано перемещение, в частности, с проекцией, интроекцией и другими, с механизмом сгущения, который тоже часто работает в сновидениях.
