Очевидно, что этнические конфликты вызывают отрицательные чувства, особенно при субординации этносов, они приводят к агрессии, вандализму, к усилению обмена информацией и культурными ценностями и т. п. Эти и другие отрицательные последствия очевидны.
Однако конфликты, по нашему мнению, имеют также положительные последствия и функции, из которых можно отметить следующие: 1) укрепление и развитие самозащитных тенденций, механизмов и стратегий как индивидов, так и групп и этносов; 2) усиление и развитие этнического самосознания и переход на более высокий уровень этногенеза и развития; 3) углубление самопознания этноса, но нередко – с элементами сублимации собственной истории и культуры; 4) повышение уровня сплоченности группы; 5) ослабление внутренних конфликтов, особенно в периоды обострения конфликтов с другими этносами, что показывает существование очень любопытных взаимных связей между внутриэтническими и межэтническими конфликтами, которые мы рассмотрим со всей подробностью в последующих главах настоящей книги.
Эта концепция о положительных функциях этнических конфликтов и о взаимосвязях между их последствиями, может значительно обогатить конфликтологию и этнопсихологию при должном эмпирическом обосновании. Однако следует иметь в виду, что когда речь идет об этнических конфликтах, то их положительные функции перевешивают отрицательные тогда, когда этносы живут не внутри одной территории, как части единого общества и государства, а рядом, по соседству, имея ясные территориальные границы. Существование этнических анклавов опасно для малых этносов.
В теориях конфликтов, например, в работах Л. Козера, начиная с 70-х годов, появились попытки показать, что конфликты тоже являются функциональными социальными явлениями и входят в число факторов, укрепляющих общество[35]. Эта точка зрения была противопоставлена функционализму Т. Парсонса, считающего, будто целью общества является установление состояния равновесия, а противоречия и конфликты лишь нежелательные явления, от которых следует избавиться.
Этнические конфликты, как естественные и неизбежные явления, имеют и более широкое социальное значение, особенно в многоэтнических, плюралистических обществах. Современные исследователи, в том числе Дж. ДеВос, А. Ройс и другие, отмечают следующие их функции: 1) конфликты иногда способствуют сохранению общества; 2) в других случаях способствуют разрушению общества; 3) иногда же они приводят к созданию нового общества.
“Потенциал конфликта более высок в гетерогенных обществах, он принимает различные формы в этнически гетерогенных обществах по сравнению с обществами, в которых гетерогенность основана на другом критерии”[36]. Дж. ДеВос утверждает, что, говоря об этничности следует исходить из того, что наличие некоторых форм конфликтов является нормальным и хроническим условием жизни в плюралистических обществах. Но такие социальные напряжения и конфликты по-разному выражаются в плюралистических обществах по сравнению с этнически гомогенными стратифицированными обществами[37]. Все эти идеи важны для развития теории конфликтов, поскольку позволяют исследовать их в полном объеме, со всеми этапами и связями с другими социальными и этнопсихологическими явлениями.
Б. Конфликт, самосознание и сплоченность этносов
Теперь чуть подробнее рассмотрим влияние этнических конфликтов на самосознание этносов.
Является ли этническое самосознание, я-концепция этноса, полезным психологическим образованием? Безусловно! Без самосознания нет подлинного этноса, тем более – нации. Без индивидуального этнического самосознания нет идентификации с этносом и нет сплоченности этнической общности. Этнические конфликты способствуют развитию я-концепции этносов и, в этом смысле, способствуют развитию этносов и нациогенезу. Возникая между этносами Э1 и Э2, конфликт заставляет их изолироваться друг от друга, четче осознать этнические границы как в пространственном, так и в психологическом смысле. Некоторая психологическая и пространственная самоизоляция приводит к внутреннему сплочению членов этноса и вызывает у них психологическую готовность к борьбе против врагов. Как конфликты, так и угроза создания конфликтов, кризисы и борьба этносов, являются факторами, способствующими развитию этнического самосознания, положительной идентификации и сплочению. Эти положения, весьма близкие с идеями Л. Козера, нетрудно проиллюстрировать историческими примерами.
Так, сплочению различных частей (племен) греческого народа способствовали угроза со стороны Персидской державы и греко-персидские войны. Внешняя угроза и военные конфликты способствовали консолидации греков вокруг Афин. Именно в это время (в годы правления Перикла в особенности) греческий этнос превратился в нацию. Этногенетические и консолидационные процессы в Греции активизировались[38]. В результате такого развития происходят существенные изменения в индивидуальном и этническом самосознании: появляется много людей, способных ставить общенациональные интересы выше индивидуальных. Такое преобразование мотивационной иерархии личностей готовит их для совершения героических поступков, поскольку герой не просто тот, кто совершает смелые действия и добивается побед: такие достижения могут иметь эгоистическую мотивацию. Герой – это тот человек, который готов и способен на самопожертвование ради национальных интересов. Древняя Греция недаром дала много героических личностей.
Конфликт с общим врагом может консолидировать не только членов одного этноса, но и целый ряд различных этносов. Общий враг играет в жизни народов не только отрицательную роль. Наличие общего врага может способствовать созданию коалиций народов, а также консолидации уже существующих суперэтносов. Почему в 80-90-е годы имело место ослабление консолидации славянского суператноса? Основная причина в том, что исчез образ общего врага. А между тем война НАТО против Югославии в марте-июне 1999 года и вооружение албанских сепаратистов показали славянским народам, что они зря потеряли бдительность. Борьбе между этносами, их коалициями и суперэтносами не видно конца.
Такой подход позволяет лучше понять взаимоотношения Турции с ее соседями, взаимоотношения христианского и мусульманского суперэтносов и ряд других межэтнических процессов, происходящих в настоящее время в мире. Люди охотнее осознают и защищают свои национальные ценности и символику тогда, когда есть враг, угрожающий этим ценностям и символам. Недаром мудрые политические деятели время от времени даже искусственно создают образ врага нации, чтобы консолидировать ее. О роли врагов в нациогенезе хорошо знал один из ведущих идеологов сионизма Теодор Герцль. “Мы – народ, – сказал он. Враг превратил нас в народ”[39]. Идеологи сионизма считают, что без преследований со стороны врагов еврейский народ давно исчез бы с лица земли. Враждебное отношение усиливает этническое самосознание, чувство ответственности за судьбу своих сородичей, вызывает желание лучше знать историю и культуру своего народа. Иначе говоря, межэтнические конфликты способствуют возрождению нации, ее культурному и политическому ренессансу. Когда преследования становятся продолжительными, у преследуемых народов появляется национализм как ответная агрессия и идеология. Создаются националистические организации, ставящие перед собой уже этнополитические цели. Эти явления очень четко видны в истории армян, сербов и других народов в XIX–XX веках.
Убедительным примером, иллюстрирующим данную закономерность, является следующий: армяне, жившие в Сумгаите, в Баку и других городах и селах на территории Азербайджана, к концу 80-х годов ХХ века большей частью были уже ассимилированы в среде русских (в основном) и азербайджанских турок. Они, за некоторыми исключениями, уже не были армянами – этнофорами, носителями национальной культуры армянского народа[40]. Но враги вернули их, так сказать, назад, к прежней своей этнической идентификации. Им сказали: вы здесь чужие, вы армяне, мы вас ненавидим. И тогда многие из них действительно вновь приобрели национальное самосознание армянина. Это процесс реассимиляции и восстановления этнического самосознания.
