- В том, что у нас с Мефодием, - выдавил Алексей, твердо глядя дяде в глаза и стараясь, чтобы голос предательски не дрожал, - нет ничего постыдного и пошлого. Я не задумывался о том, что ты только что сказал, столь глобально, потому даже не знаю, как на это ответить. Но уверен, что все, что связано с моим другом Трегубовым, не просто увлечение и барская прихоть, здесь все намного серьезнее.

В комнате воцарилась тишина. Лишь часы на стене гулко отстукивали, показывая пять утра, да челядь стала сонно слоняться по двору и коридорам усадьбы, приступая к сегодняшним обязанностям.

- Теперь, когда ты все знаешь, ты нам поможешь? – с надеждой в голосе спросил Алёша, будто не слышал очередного горестного вздоха дяди и не видел его помрачневшего осунувшегося лица.

- Я не знаю, честно, - выдавил Павел Сергеевич отворачивась и медленно следуя к выходу, - мне необходимо время.

- Ты ведь сам говорил, что у нас его почти не осталось, - напомнил ему племянник, бросив в спину. Юноша тяжело вздохнул, а затем лег обратно на подушки и отвернулся к стене.

Старший Ланской дождавшись, когда коридор опустеет, быстро юркнул в свои временные апартаменты.

- Вы ужо на ногах, ваша милость? Ранняя, однако, вы пташка, Павел Сергеевич, - мягко посетовал Лука Парамонов, быстро выходя из крохотной комнатушки рядом с покоями барина. – Кофейку не желаете, или, может, кипяточку для бритья? Так я мигом, - засуетился камердинер, не сразу заметив хмурый взор Ланского.

- Спасибо, любезный, это все опосля принесешь, - стараясь держать себя в рамках, бросил мужчина, садясь за широкий письменный стол. – Неси немедля перьев и чернил, бумаги с именным вензелем и брусок сургуча.

Пока верный слуга помелся выполнять его приказания, Павел Сергеевич стал лихорадочно соображать, как ему быть в столь щекотливой ситуации? Плюнуть на все и силком принудить Алексея проследовать в Петербург, пригрозив ему лишить своей милости и средств к существованию, а Трегубова известить о вымышленном экстренном деле при дворе его императорского величества, требующем незамедлительного присутствия его милости. Или остаться и доиграть до победного финала этот постыдный фарс.

Тщательно взвешивая все за и против, Ланской-старший старался гнать от себя это сосущее чувство безысходности и возможного риска. Он еще раз мысленно вернулся к давешнему разговору с Алёшей и вспомнил выражение его глаз.

Его племянник не стыдился и не просил пощады, мол «простите, дядюшка, бес попутал!», держал себя достойно и гордо, словно защищал честь свою и Мефодия. И на что бы сей юноша был горазд, угрожай их запретной связи позорная огласка? Дрался бы, наверное, как и в пансионе, о чем Павлу Сергеевичу стало известно со слов Бергера и Коровкина.

Дождавшись принесенных бумаг и чернил и придя для себя к определенному выводу, Ланской стал быстрым и аккуратным почерком заполнять пространство белого с вензелем листа, кардинально меняя некоторые пункты тщательно разработанного плана.

- Вот это, Лука, держи при себе и храни, как зеницу ока, - приказал он Парамонову, указывая на несколько запечатанных писем у себя в руке. - Мы с Алексеем Петровичем нынче же отправляемся с семейством Трегубовых на охоту. Возможно, меня несколько дней не будет. Я возьму с собой других слуг. А ты оставайся здесь до моих дальнейших распоряжений. Отдашь письма его милости, когда он скажет, что дело сделано.

- Можете на меня рассчитывать, ваша милость, не подведу. Сделаю, как велено, - серьезно ответил Лука Парамонов, пряча письма за пазуху армяка.

За завтраком оба Ланских в большей степени хранили молчание, пытаясь прочесть мысли друг друга. Но затем все вошло в привычное русло, и оба, не сговариваясь, стали исполнять свои роли по ходу спектакля и положенного статуса.

Должно заметить, что привселюдная выходка Мефодия не прошла даром. Стоило помещику Трегубову либо его отпрыску Антоше пройтись по двору, отдавая последние распоряжения и проверяя, все ли готово к предстоящей охоте, как дворовые мужики втихаря бросали в их сторону короткий смешок и трогали себя за мотню штанов.

Алексей не стал привлекать к себе внимание и решил узнать, как там Мефодий, чуть позже к вечеру. Он лихо вскочил на своего жеребца и в первых рядах процессии выехал за ворота поместья. Во время охоты он мчал наравне со всеми, загоняя дичь. Юноша, несмотря на свою меткость, старался никого не убивать и в большей степени палил мимо. А вот его дяде удалось убить пару зайцев да тройку рябчиков. Трегубов с Антошей уток настреляли.

Потом был привал, знатный обед на костре, охотничьи байки под звонкую трель балалайки и холодную водочку.

Ланской, пребывая в вынужденном обществе мерзкого Антоши, бросал встревоженные взгляды на дядю, которого разморило от быстрой езды, жаркого солнца, сытного обеда и пары рюмок водки. Он позволял себе сальные остроты, заливался от смеха на чью-то шутку, тыча локтем в бок помещика Трегубова, словно закадычного приятеля.

Несмотря на то, что им больше не выпала возможность перемолвиться словечком с глазу на глаз и узнать, пришли ли они к консенсусу, отложив на время взаимную распрю, все шло по предложенному дядей плану.

Трегубов вовсе не возражал против присутствия на охоте стряпчего из Петербурга и с нетерпением ждал возможности продать имение Павлу Сергеевичу, получив за это неплохие денежки. Их лагерь сделал следующую остановку в том самом охотничьем домике, о котором упоминал его дядя. Попарившись в баньке и слегка отдохнув, благородные господа помещик Трегубов и его милость граф Ланской в присутствии многочисленных гостей и слуг подписали купчую на имение Трегубово. Ну не мог его милость без помпезности.

- Что же, любезный Павел Сергеевич, - молвил Трегубов, пожимая графу руку, поздравляя с «удачным» приобретением, - завтра можно будет и в Карповку съездить. Осмелюсь вам напомнить, что я готов щедро уступить, ежели вы вознамеритесь купить и его. Мы с Натальей Дмитриевной уже вещи почти собрали, осталось почтовый дилижанс нанять и отвезти в Петербург все наше добро. Скоро сезон балов в домах благородных господ, а наш Антоша, как видите, жених завидный.

- Да уж, голубчик, - добродушно согласился Ланской-старший, - балы - это хорошо! Брак да законные отпрыски - дело серьезное! – с пафосом изрек он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Услышав последнюю реплику, оба Трегубова переглянулись и слегка занервничали, не зная, говорит ли его милость серьезно, либо изволит потешаться над низшим по званию, прознав про Антошину оказию.

- Может, и мне женушкой обзавестись? – продолжал Павел Сергеевич, сверля Алексея глазами. – А что, не стар еще, - молвил граф, оглядывая себя, - отличная партия. Не так ли, господа? Выйдем с Антоном Николаевичем в свет, - предложил Ланской, кладя раскрасневшемуся барскому сынку руку на плечо, - сперва сыщем достойную невесту ему, а потом уж и мне, отшельнику, все что осталось!

- Будем премного благодарны вам, граф, ежели замолвите за Антошу словечко перед благородными господами! – сияя новеньким целковым от такой нечаянной милости, произнес Николай Карпович. – Однако, время к вечеру, - любезно напомнил гостям Трегубов, - пора в имение возвращаться.

Только благородные господа вышли с охотничьего домика, стали собираться сесть кто в карету, кто на лошадей, как услышали конский топот. Притормозив коня и лихо спрыгнув, один из слуг Трегубова, забыв о приличиях и тайном оповещении хозяина или его подручного о каком-либо происшествии, с ходу в карьер стал докладывать:

- Не велите губить, барин! Я с тревожной вестью! В Карповке один из амбаров горит! Может, из-за жары, а может искру с кузницы ветром занесло!

- Успокойтесь, голубчик! – первым подал голос Павел Сергеевич, подлетая к запыхавшемуся слуге, в то время как Николай Карпович, кусая губу, не знал, как ему быть.

В голове лишь цифры щелкали да нанесенные убытки. И добро там его. Что с ним-то будет? И граф теперь может передумать. Эх, плакали наши денежки!