- Да хрен с ним! Я на всеми забытой земле и хочу расслабиться! Заслужил! А тебе-то какое дело? Не забывайся! Ты должен лишь подчиняться и помалкивать!
- Подчиняться я на поле боя буду.
- А ты осмелел в последнее время. Ну, хорошо, что дальше?
- На лагерь ведь могут и напасть, так? А ты как свинья, только и можешь зло хрюкать на всех да жратву требовать. Командовать кто будет? Ты ж не соображаешь ничего! - С центурией справлялся и с вашей жалкой кучкой тоже управлюсь, не в первой. Учить он меня вздумал.
- Это ты так думаешь, я вот не хочу исполнять приказы полупьяного командира.
- Можешь не исполнять, на месте и порешим. За трусость и неподчинение. Хочешь? - Не смотря на своё легкомысленное поведение, Ренат, как ни странно, обычно держал сказанное слово, особенно угрозу.
- Вот-вот, именно об этом я и говорю, ты не способен нормально мыслить. - лучше его не дразнить попусту, вдруг пригодится.
- Разговор окончен! Я знаю, когда можно, а когда нельзя! Разведка видела ближайшую группу дикарей в двух переходах к югу. Так что не боись, мамочка, можешь спать спокойно.
- Как скажешь, начальник.
Ренату конечно пришлось не по вкусу, что какой-то молодой осмеливается озвучивать горькую правду. Прошло всего около месяца после наказания - за пьянство его из помощников центуриона разжаловали в командиры декурии, группы из восьми человек. Это должно быть обидно и очень унизительно для человека, потратившего на получение прежнего ранга около пяти лет службы. Но ведь это вопрос дисциплины. Какой пример подаёт солдатам пусть даже трижды талантливый командир, что пьянствует не просыхая по несколько дней? Ему ведь сильно повезло, могли же устроить и позорное увольнение или, того гляди, организовать показуху и публично казнить нарушителя. А так, лишь понизили... пройдёт время, и он наверняка восстановит прежнее положение, но для этого свою губительную жажду придётся одолеть.
Ренат, не дождавшись ужина, плюхнулся в углу палатки и почти сразу же уснул, похоже, он пьяней, чем казалось. Сидящий рядом Верк, осуждающе смотрел на командира и качал головой, не переставая натирать маслом оружие. Гладий, казалось, так и остался новым с момента изготовления, не взирая на годы кровавой рутины
. Верк состоял в легионе добрых десять лет, срок знатный, но до сих пор был в чине обычного солдата - потеря способности говорить из-за травмы горла в одном из первых боёв стала той ещё помехой в дальнейшем продвижении. Но, кажется, его полностью всё устраивало, он даже полюбил своё дело, если подобное вообще возможно. К доспехам и оружию он прикасался словно к невиданной хрупкости существу, боясь ненароком причинить боль грубыми руками. Одно неосторожное движение и всё превратится в прах.
- Ужин готов, зови остальных, Верк. - Эмиль снял котелок с костра, и принялся подсушивать небольшой кусочек хлеба из своей доли.
Немой прервал своё занятие и удалился из палатки. Превосходный солдат и хороший человек, таких поискать надо. Возможно ли, что именно ущербность делает его таким? Свою неполноценность он, как может, старается компенсировать другими качествами. Смотря на этого воина, создаётся впечатление, что армия из калек показала бы более высокую эффективность и дисциплинированность, чем нынешняя. Но это лишь мнение молодого легионера, принявшего участие всего в паре-тройке незначительных кампаний.
Никто уже и не вспомнит, когда в последний раз был такой тяжёлый дневной переход. Новый легат любой ценой хотел как можно быстрее привести армию к стратегически важному месту у реки, где в срочном порядке необходимо будет укрепиться. В конце пути когорты растянулись до небывалых размеров, войско по большей части еле волочило ноги, случись нападение врага - малой кровью обойтись не выйдет.
Многие пока занимались установкой палаток, часть легионеров приступила к сооружению укреплений из дёрна, периметр на две трети уже был защищён рвом. Работы предстояло ещё много, но до темноты должны успеть. Не более пяти часов и здесь возникнет очередной символ "мощи и цивилизованности" - укреплённый лагерь легиона республики. Позднее, когда пройдут годы и века, вполне вероятно, что на этом месте уже будет какая-то деревня или даже городок.
Новый легат со своим назначением не жалел розг на провинившихся. Пока больше всего доставалось высшему составу, многих, как и Рената сменили или вообще освободили от службы. За грабёж и вымогательство в мирных поселениях нескольких командиров даже казнили, а вместе с последними порешили и каждого десятого из вояк, принимавших участие в "недостойных республики бесчинствах". Легион преобразился, но положение дел пока оставляло желать лучшего. Первые шаги предприняты и те, кто забыл, зачем они здесь, понемногу начинают спускаться с "небес" и делать свою работу, пускай даже под угрозой расправы.
Верк вернулся, по его характерным жестам стало понятно, что остальные из их декурии до сих пор заняты рвом и придут позже. Сегодня повезло оказаться в карауле и не принимать участия в лагерных работах, готовка ужина и установка палатки не в счёт. Удивительно, что Ренат позволяет вести себя так беспечно, спит пьяный вместо того, чтобы работать со всеми, если заметят его отсутствие, то "пинков" от нового легата не избежать. Кроме того, не стоит забывать об огромной вероятности жалоб со стороны желающих продвинуться по службе альтернативными способами...
Эмиль заканчивал готовку, оставалось поджарить недавно раздобытый лук и как всегда приправить свинину гарумом. И с чего вдруг эта пряная жидкость вызывает всеобщий восторг? Перед тем как опорожнить остатки содержимого маленького глиняного сосуда стоимостью доброй доли месячной платы обычного легионера он отделил две порции, себе и Верку, и просто приправил их перцем. Само знание о том, каким образом этот гарум изготавливают, может вывернуть на изнанку не один желудок, не говоря уже том, чтобы перейти от знания к употреблению. Тот, кто придумал это, очевидно пытался найти способ продать подороже никому ненужную мелкую рыбёшку - и нашёл! Прежний Эмиль как-то бывал в тех краях, где "готовят" это гадость, и впечатления до сих пор оставались довольно яркими. Огромные каменные ванны заполняются рыбой, которая там на протяжении нескольких месяцев разлагается. Очевидно, запах гнили при этом распространяется на всю округу. Видимо, поэтому нашёлся кто-то из знатных, кто однажды подумал и решил, что подобные производства нужно держать подальше от городов, дабы не травмировать нежный нюх мирных граждан. Зная о присутствии в приправе жидкостей из гнилой рыбы, моментально забываешь о наличии таких благородных ингредиентов, как чёрный перец, оливковое масло и вино. А ведь многие даже верят в лечебные свойства этой мерзости...
Не дожидаясь товарищей, караульные принялись на еду. Эмиль и Верк родом были из одного небольшого городка на юге. Их семьи давно дружили, более того, оказалось, что они ещё и кузены...
Человек, с недавних пор называющий себя Эмилем, в очередной раз переглядывался с немым, не переставая восхищаться им. Такая спокойная реакция на нечто сверхъестественное достойна уважения в условиях всеобщей суеверности и темноты. Верк уже не один раз мог бы попытаться всё раскрыть, пускай это и оказалось бы впустую. Ведь это свойственно людям. Но он демонстрировал чрезвычайное терпение, наблюдал и изучал, делал выводы. Видимо, любовь к родственнику была слишком сильна, раз проявлялась такая осторожность.
- Ну как, вкусно? - в ответ лишь осторожный взгляд. - Да брось, потерпи, уйду я скоро. Военные похождения меня совсем перестали увлекать, нужно нечто другое, только вот что? - Верк не в первый раз выслушивал откровения Чужака, что "засел" внутри кузена, и давно понял - у того нет ни злого ни доброго умысла в отношении кого бы то ни было. Чужак просто живёт, постоянно сменяя тела, используя чужие жизни как маску, он - лишь манипулятор, кукловод, пытающийся найти место среди людей.
