Танеева рассказала ей свою историю о бабке-фрейлине, о пасхальном яйце Фаберже. И Ксения простила мать и решила, раз она ей так доверяет, значит, чувствует в ней родственную душу. Ну, а если она узнает, что девушка её дочь, то они сблизятся ещё больше, тем более что женщина так одинока и несчастна.

В тот вечер Ксения купила бутылку шампанского, торт и отправилась к Танеевой. Анна Андреевна встретила девушку радостным возгласом:

— О-о-о, сегодня какое-то торжественное событие? Я что-то пропустила?

Ксения даже и предположить не могла, что так разволнуется. Она просительно посмотрела на Танееву и произнесла:

— Я всё сейчас расскажу, только выслушайте меня, пожалуйста.

Но Анна Андреевна уже открыла шампанское, она громко хлопнуло, изрыгая из бутылки белую пузырьковую пену. Ксения, собиравшаяся с мыслями, вздрогнула и перевела взгляд на женщину, разливавшую в фужеры пенящееся шампанское.

— Ну, ну, я вся во внимании, — поставив бутылку на стол и взяв фужер в руку, Танеева, заметив замешательство девушки, пристально посмотрела на неё.

— Наверное, — неуверенно начала говорить Ксения, не притронувшись к шампанскому, — вам в это трудно будет поверить, но я ваша дочь.

У Анны Андреевны кровь отхлынула от лица, щёки её стали неестественно белыми, губы приобрели синеватый оттенок.

— Ты что, милочка, спятила? — ледяным голосом спросила Танеева, буравя девушку колким взглядом. — Какая к чёрту дочь? У меня нет никакой дочери, — не сводя взгляда с Ксении, женщина резче, чем хотела, поставила фужер с шампанским на стол, но не рассчитала силу, у фужера от удара рассыпалась ножка и он, завалившись на бок, залил скатерть.

— Фу, чёрт, одни убытки, — выругалась Анна Андреевна, но даже не шелохнулась, чтобы исправить недоразумение.

Девушка уставилась на мокрое пятно на скатерти, которое увеличивалась с каждой секундой, промямлила:

— Ну как же так. Вы же в Алтайском крае родили девочку. Это я. Мне отец всё рассказал, да и акушерка подтвердила, — настаивала на своём Ксения.

— Вынюхала, зараза. Ещё и в доверие втёрлась. А ну быстро убирайся из моего дома, чтобы я тебя больше не видела, — поднялась со своего места Танеева, намереваясь вывести девушку силой, если та по-хорошему не уйдёт.

У Ксении задрожали колени, ладони рук моментально стали потными, глаза наполнились слезами.

— Можно же сделать анализ ДНК, — хваталась за соломинку девушка, стараясь унять охвативший её озноб, в душе надеясь, что всё-таки сможет убедить Анну Андреевну. Ведь она же её родная дочь, уже взрослая, растить не надо. С высшим образованием, учить не надо. Есть постоянное место работы, обеспечивать не надо. Всё, что ей требуется, это немножко материнской любви, чтобы не чувствовать себя одинокой в этом огромном мире. К родному человеку можно прийти поплакаться, когда плохо на душе. И поделиться радостью, когда в жизни бывают светлые моменты. Как она зрелый человек, этого не понимает?

— Что? Анализ ДНК? — взревела Танеева. — А ты знаешь, безмозглая курица, сколько это стоит? — зловеще сузила глаза женщина.

— Если дело только в деньгах, давайте я оплачу все расходы, — предложила, одушевившись, девушка, не обращая внимания на оскорбления в свой адрес.

— Убирайся, я тебе сказала, — почти завизжала Танеева. — Никакого анализа я делать не буду и тебе не дам, — женщина подскочила к входной двери и резко распахнула её. — Убирайся, — взяв себя в руки, настойчиво и твёрдо повторила она.

— Ну, почему? Почему? — не понимала реакции женщины Ксения, стараясь размягчить её затвердевшее сердце. — Ведь вы же такая одинокая, и я тоже. Вместе нам будет легче в этой жизни. Я же ничего от вас не требую, я не буду вам мешать жить так, как вам нравится. Мне просто надо знать, что где-то рядом есть родной человек.

Анна Андреевна взяла себя в руки и молча, высоко подняв голову, с чувством собственного достоинства и полностью уверенная в своей правоте, указала на распахнутую дверь.

Ксении на миг показалась, что дверь ведёт в никуда, в пустоту, где нет будущего, где ей предстоит бродить по извилистым тропкам жизни, словно одинокий волк, ища хоть немного сострадания и понимания от людского безразличия и жестокости. Она молча покинула дом несостоявшейся матери. Чего угодно ожидала от Анны Андреевны девушка, но увидеть такую непредсказуемую реакцию — это уже слишком. Ксения кожей ощутила на себе негативные эмоции Анны Андреевны. Танеева не просто плюнула в душу девушке, она вылила на светлые солнечные чувства и надежды девушки ведро дёгтя. Ах, как женщина была неправа, не понимая, что всё зло, причинённое родной дочери, ей вернётся бумерангом.

Ксения, восстановив в памяти все недавние события, пережила их заново, и тяжело вздохнув, подумала:

«Как жить? Приёмная мама умерла, она одна на свете любила её по-настоящему. Отец оказался слабым человеком, к тому же мерзавцем. Мужики, наверное, все такие. Максик, узнав о том, что она беременна, предложил деньги на аборт и сказал, что она ему совсем не пара, ему нужна другая жена, более интеллигентная и утончённая, как Арина, например. А она ведь и не была беременна, просто хотела ускорить их отношения и проверить чувства любимого человека. Боже, а об этой гадине, Танеевой и вспоминать не хочется», — Ксения села на постели, с тумбочки взяла стакан с водой и, отпив глоток, поставила на место.

Когда следователь вернулся в сельсовет, то застал там Андрюшу с матерью. Павел Юрьевич после разговора с Клавдией Захаровной, смотался к леснику и привёз парня. Антон Сергеевич побеседовал с парнем и выяснил прелюбопытные факты.

— Ну, теперь всё встало на свои места, пазлы событий сложились в полную картину, — сказал он участковому. — Танеева начала слишком опасную для себя игру, вот и результат не заставил себя ждать.

Антон Сергеевич зашёл в школу и попросил Арину, чтобы она непременно с Мишей, часиков так в шесть навестила больную Ксению. Нюра получила аналогичное предложение, она должна была прийти с Константином. На удивлённый вопрос Нюры: «Зачем?» — следователь коротко ответил, так надо.

Ксения ничего не могла понять, она не настолько серьёзно больна, чтобы коллеги друг за другом приходили её навестить, да ещё не одни, а со своими мужчинами.

Следом Вера Николаевна провела в комнату незнакомого мужчину, который вежливо представился Геннадием, сел на свободный стул, стоящий у стены, и беззастенчиво стал рассматривать девушку. Узнав от следователя о том, что у него есть двоюродная племянница, решил познакомиться. Ксения хотела уже возмутиться наглости, которую проявлял мужчина, но не успела, в комнату быстро вошёл Антон Сергеевич.

— Ну, вот, наша больная уже выглядит бодрячком, — сказал следователь, разглядывая девушку, словно видел её впервые.

— А что происходит? — беспокойно поинтересовалась Ксения, садясь на кровати и подтягивая одеяло к подбородку.

Вера Николаевна, поправляя подушку под спиной девушки, предупредила:

— Ксения, тебе нельзя делать резких движений, да и беспокоиться нельзя, чтобы не спровоцировать осложнения. После такого удара всякое может быть.

Антон Сергеевич словно очнулся:

— Я думаю, Ксения Алексеевна у нас не из робкого десятка, и психика у неё крепкая, дай бог каждому такую психику. Да, дорогая Ксения Алексеевна? Верно, я говорю?

— Я не понимаю, о чём это вы? Да всё какими-то загадками, — спокойно осматривая всех, словно призывая в свидетели против выпадов следователя. И остановив взгляд на Геннадии, кивнув на него недовольно и брезгливо, поинтересовалась:

— А этот мужик ваш, что ли?

— Да, нет, — усмехнувшись, ответил следователь, — Скорее всего он ваш. Это двоюродный брат Анны Андреевны, ваш дядя.

— Как дядя? Не может быть, — тихо проговорила Ксения.

Геннадий привстал со стула, кивнул головой и сел на место.

Арина широко распахнула глаза и удивлённо спросила:

— Получается, что Ксения Алексеевна дочь Анны Андреевны? А мне она сказала, что бесплодна и не может иметь детей.