— Ты что, на экскурсии в её душе была? — поиронизировал Миша.

— Женская интуиция, или даже чутьё, — ответила Арина, не обращая внимания на иронию в голосе Миши.

Он устал от чужой проблемы и произнёс, словно отмахнулся:

— Поди, их разбери. Недаром говорят, что чужая душа — потёмки, — и вдруг круто изменил тему разговора: — Я что-то так проголодался, — и судорожно сглотнул слюну.

Арина заразительно рассмеялась, показывая ровные, белые зубы.

— Сейчас я буду тебя кормить.

Миша не сводил влюблённых глаз с любимой.

«Нет, я определённо от неё без ума. И как я раньше жил без неё?» — подумал Миша и почувствовал, как приятная, тёплая нежность разливается в его душе.

В районном посёлке Орловское, в кабинете следователя, мирно беседовали двое, так могло показаться на первый взгляд.

— Зоя Карловна, я вам настоятельно советую дать признательные показания, — назидательно обратился к женщине Антон Сергеевич и откашлялся в кулак.

— А мне не в чем признаваться, — равнодушно ответила Зоя Карловна, спокойно поправляя сбившуюся шишку волос на бок.

— Факты — вещь упрямая, — продолжал стоять на своём следователь. — Вот, ознакомьтесь, — Антон Сергеевич открыл папку, достал заключение экспертизы и положил неопровержимые доказательства перед женщиной. — И потом, у вас была куча мотивов, чтобы убить Танееву.

Зоя Карловна быстро пробежалась глазами по бумажному листку, устало подняла голову, вздохнула и ровно произнесла:

— А я и не отрицаю, что пользовалась молотком, когда отбивала от забора доски. Мне было просто интересно узнать, зачем мой муж ходит к этой грымзе? Она ведь совершенно не в его вкусе. Тоже мне, нашлась потомок фрейлины его императорского величества, — брезгливо и неприязненно отозвалась о Танеевой Зоя Карловна, не став намеренно комментировать замечание следователя по поводу мотивов.

«А я уж было решил, что она совсем безэмоциональная, — подумал следователь, стараясь уловить в поведении и словах женщины хоть какую-то капельку беспокойства по поводу её задержания. — А тут такие эмоции! Интересно, что она скрывает? А скрывать ей есть что. Вот тут она себя и выдала. Но, по-моему, дело не в муже, совсем не в муже. А в чём тогда? — сам себя спросил следователь. — А вот с этим мне и предстоит разобраться».

— А у мужа поинтересоваться не пробовали? Может, у него было разумное объяснение по поводу своих визитов к покойной? — Антон Сергеевич постарался вывести подозреваемую на доверительный разговор.

Но Зоя Карловна стояла на своём.

— Опускаться до допросов своего мужа, по поводу: «Где был? Чем без меня занимался? С кем встречался?» Я считаю, что это низко и унизительно, — самоуверенно пояснила Зоя Карловна и вскинула голову вверх.

— А подглядывать за мужем в заборную щель, это не низко? Ваш поступок не унижает вашего достоинства? — парировал следователь. — Вот если бы вы вовремя поговорили с мужем, то, возможно, и не сидели бы в моём кабинете. Вам сейчас о сыне думать надо, а вы свою гордость тешите. Для него такой удар, оба родителя в одночасье исчезли, — давил следователь на «ахиллесову пяту» Зои Карловны. — Чем быстрее вы признаетесь в убийстве, тем быстрее я отпущу Владимира Ивановича к сыну. Муж же вас выгораживает, разве вы этого не понимаете?

— За сына я спокойна. За ним присмотрит Ольга Семёновна. Илюшка любит её мальчишек. Сыновья Ольги с ним общаются на равных, и Илье с ними комфортно. А этот кобель пусть помучается, пусть хоть раз примерит мою незащищённую шкуру на себя. Поймёт, каково это жить в постоянном напряжении. А то только всю жизнь о себе и думал.

Зоя Карловна вдруг замолчала, перевела дыхание и уже спокойно добавила:

— А что касается Танеевой, то я вам ещё раз повторяю, я её не убивала. Да и не стоила она того, чтобы я из-за неё себе жизнь портила. Мелким, никчёмным человеком она была.

Общеобразовательное учреждение гудело как потревоженный улей. Оставалось несколько минут до начала осеннего бала, праздника для старшеклассников. Актового зала в школе не было, поэтому все праздники проходили в широком коридоре школы, второго этажа. Весь второй этаж «дворца знаний» был украшен разноцветьем осенних листьев, веточками красной рябины и плакатами на осеннюю тему. На одном из них крупными разноцветными буквами красовалась надпись «Осенний переполох». Арина улыбнулась, название праздника в данную минуту отражало настроение школы.

На тумбе стоял по-осеннему украшенный почтовый ящик. Две недели ящик собирал и хранил открыточки и тайные треугольнички поздравлений. Только закончится театрализованное представление и начнётся дискотека, «почтальоны», скрывая под масками лица, разнесут все поздравительные послания адресатам.

— Арина Владимировна, Арина Владимировна, вас Анна Борисовна искала, — услышала Арина за своей спиной девчоночий голос.

Девушка обернулась и увидела старшеклассницу в жёлтом шикарном платье, с короной на голове в виде кленового листа.

«Хозяйка праздника, королева Осень», — про себя отметила Арина, а вслух поинтересовалась:

— И где Анна Борисовна находится?

— У себя в кабинете, артистам помогает с костюмами справиться.

В кабинете Нюры царил настоящий творческий беспорядок. На столах, стульях и шкафах были развешаны костюмы, лежал реквизит, актёры ждали, когда ими кто-нибудь займётся. Нюра, заметив подругу, быстро на ходу кинула:

— Арина Владимировна, помогайте, до начала представления осталось несколько минут, а у нас ещё не все персонажи театрализованного представления в костюмах.

К Арине подбежал мальчик с испачканным зелёной краской лицом и в расстёгнутом на спине костюме Лешего. Девушка без слов поняла, что надо на спине застегнуть замок и расправить пришитые вразброс лоскутки на костюме.

Трижды прозвенел школьный звонок, приглашая всех на представление.

— О-о-о, ух, ах, — заволновались, запереживали ребята перед выходом к зрителям — своим сверстникам и гостям.

Арина и Нюра заняли места в зрительном зале и окунулись с головой в театрализованное представление. Когда артисты в заключительном акте вышли на поклон, зрители громко зааплодировали.

Зазвучала громкая музыка. Диджей, старшеклассник Володя, убрал яркий свет. С потолка спустился зеркальный шар, и по залу заиграли, забегали разноцветные, световые зайчики. Нюра приблизилась к уху Арины и почти прокричала:

— Пойдём в кабинет, поболтаем, а то сейчас оглохнем от музыки. Девушки поднялись со стульев, Арину кто-то легонько тронул за руку. Она оглянулась, перед ней стояла девушка в резных очках из бархатной бумаги, украшенных стразами, и протягивала бумажный треугольничек.

— Ну, ты что застыла? Идёшь или остаёшься?

Нюра, уже успевшая уйти вперёд, вопросительно смотрела на отставшую подругу. Арина быстро сунула треугольник в карман платья и заспешила за Нюрой.

— Аринка, ну, поделись, с Мишей у вас как, серьёзно? — сразу же спросила Нюра, как только подруга прикрыла за собой дверь в кабинет, нашла свободный стул и примостилась на него.

— Знаешь, Нюра, с моей стороны серьёзно, ну а за Мишу, как я могу ручаться.

— Во, дурная. Миша не из тех мужчин, кто со своими телячьими нежностями ко всем подряд липнет. Так что можешь быть в нём уверена.

— Время покажет, — задумчиво произнесла Арина.

— Ох и пессимистка ты, — засмеялась подруга и по-деловому продолжила: — Так, вечер подходит к концу, за мной Костик сейчас приедет. Тебя подбросить до дома?

— Да за мной вообще-то Миша обещался заехать, — подойдя к окну и стараясь разглядеть хоть что-то в темноте за стеклом, ответила Арина.

— Ну, как знаешь, а я побежала собираться, а то Костик жуть как не любит ждать. Да ещё копушей каждый раз меня обзывает.

В школьном коридоре смолкла музыка, десятки шагов устремились к лестничному пролёту. Арина выглянула в пустой коридор, в голове мелькнула мысль: «Миша что-то задерживается».

Она вдруг вспомнила про записку, которую положила в карман. Достала аккуратный треугольничек, на нём печатными буквами было написано «Арине Владимировне». Не спеша развернула послание и удивилась увиденному. Все буковки в записке были вырезаны из газетных статей и аккуратно наклеены на чистый лист бумаги. Арина быстро пробежалась глазами по листку: «Убирайся вон из села. А то пожалеешь».