Племянница вдруг поинтересовалась:
— Тётя Таня, а как вы покупательницу на свой дом нашли?
— Я её лично не искала. Она сама нашлась. Я дала объявление в районную газету. Перед ней-то приезжала молодая пара, но у них денег не хватило за дом со мной рассчитаться. А дешевле я его продать не могла. Мне в аккурат именно такую сумму на этот дом не хватало. Дня через два приехала эта Анна. Странная женщина, торговаться не стала. Я ей говорю: у меня огород десять соток, большой погреб, и подполье есть. А она мне: «Мне ваши причиндалы ни к чему, дом добротный, этого достаточно». На следующий день всю сумму перевела мне на карточку. Мне она как-то не понравилась. Сразу видно: не хозяйственная. Поди же, мой дом-то запустила?
Арина решила успокоить тётю, попусту не расстраивать:
— Не сказать, что запустила. Но с вами, конечно, никто не сравнится. У вас вон и здесь какие шикарные цветники.
— Значит, запустила, — сделала вывод тётя Таня. — А ты что интересуешься-то? Случилось, что ли, что?
— Да убили её.
— Ой же ты Господи! Кому она помешала?
— Пока ничего неясно. Идёт следствие.
Перед домом посигналила машина. Тётя Таня выглянула в окно и спросила:
— За тобой, что ли? По-моему, из машины Миша Гранатов вышел, или я ошибаюсь?
Арина уже стояла в дверях:
— Тётя Таня, мне пора, буду в следующий раз в районе, забегу.
— Забегай, детка, забегай. Мой номер телефона у тебя есть, предупреди о приезде. А я уж пирожков с брусникой напеку.
В машине сидел следователь.
— Вы опять к нам? — поинтересовалась Арина, усаживаясь на заднее сиденье, рядом с Антоном Сергеевичем.
— Я с вами ещё долго не расстанусь. Такое ощущение: чем глубже копаю, тем сильнее увязаю.
Машина, скрежеща колёсами, выехала на центральную улицу и остановилась возле районного отдела внутренних дел. На переднее сиденье автомобиля, пыхтя, грузно забрался участковый. Следователь, не обращая на него внимания, обратился к девушке:
— Арина Владимировна, припомните, пожалуйста: в тот вечер, когда вы были у Танеевой, к ней точно никто не приходил? А то меня смущает одно обстоятельство. А вы либо про кого-то забыли, либо не знаю, что и думать.
— Точно! — воскликнула Арина. — Я только подошла к крыльцу Танеевой, как из дома Анны Андреевны быстро выскочила Ольга Семёновна, что-то суетливо прятала в сумочку. Увидев меня, как-то смутилась, виновато улыбнулась и поспешила к калитке.
— Вы, правы. Она была там.
— Да что вы всё загадками говорите? Что-то удалось новое узнать?
Машину сильно тряхнуло на кочке, девушка больно ударилось коленом о дверцу автомобиля.
— Ты что, Миша, ездить разучился? Или забыл, какая у нас дорога? — поинтересовался Павел Юрьевич.
— Да что-то я задумался, — буркнул Миша и поехал осторожнее.
— Ну, ты, парень, даёшь, — засмеялся участковый. — Так и в кювет недолго съехать.
Следователь не поддержал шутку Павла Юрьевича, он словно раздумывал, рассказывать ли девушке последние новости. Но наконец, решился:
— Тут вот какое обстоятельство выяснилось. Был я сегодня у Тамары, тётки Танеевой. Мы с ней съездили на квартиру Анны Андреевны, и нашли там прелюбопытнейшую коробку. В коробке лежит куча расписок о займе денег от разных людей, в том числе и от ваших педагогов. Оказывается, Танеева давала под проценты в долг деньги. И проценты, я вам скажу, немаленькие. Очень аккуратная в финансовых делах была Анна Андреевна. На расписках стоит число и даже время, когда заёмщики брали у неё в долг и дата, когда они должны вернуть деньги с процентами. Кстати, деньги Игорю Андреевичу она тоже давала в долг, под проценты, и сумма накопилась немаленькая. Вот такая любовь.
Арина вдруг вспомнила разговор Танеевой и физрука в библиотеке.
— Антон Сергеевич, я вам ещё один любопытный разговор не рассказала, который случайно услышала. Тогда мне показалось, что это не имеет к делу никакого отношения, а сейчас уже и не знаю.
И Арина пересказала то, что услышала.
— Давайте, я буду решать, что важно, а что неважно. Вы должны понимать, что в следствии, каждая мелочь имеет значение.
— Так вот, — продолжила Арина, — я тогда подумала, что физрук ждал от Танеевой деньги на автомобиль, о котором он мечтал. Кстати, Игорь Андреевич это тоже подтвердил. Но ведь разговор мог идти и о расписках. Возможно, она обещала ему их вернуть.
— Всё возможно. Но последней по дате была расписка Ольги Семёновны. И сумма там была довольно таки кругленькая. Вот так-то.
— Может быть, поэтому, — предположила Арина, — Танеева не смогла в тот вечер дать обещанные деньги Владимиру Ивановичу: потому что она их ранее отдала Ольге Семёновне.
— И это возможно, — утвердительно махнул головой Антон Сергеевич.
Машина остановилась возле дома Клавдии Захаровны. Арина попрощалась и пошла домой.
Мишу у ворот своего дома встретила встревоженная Валентина Фёдоровна.
— Беда, наверное, к нам пришла. Ох-хо-хо-хо-хо, — запричитала она, стоило ей увидеть сына.
Миша усмехнулся:
— Мать, ты определись, пришла беда или «наверное пришла».
— Сейчас посмотрю, как ты хохотать-то будешь, когда гостью увидишь. Не ровен час, и Иришку у нас отнимут.
— Да говори же ты толком. Из опеки, что ли, приехали?
— А-а-а-а, — махнула рукой Валентина Фёдоровна. — Что тебе объяснять, сам всё увидишь.
Валентина Фёдоровна направилась к погребу. Миша поторопился в дом.
«Заинтриговала мать, что тут скажешь», — подумал он и открыл входную дверь. Под ноги ему выскочил кот Пушок. Миша не рассчитал равновесие, запнулся об порог и не вошёл, а влетел в дом. Чертыхнулся и только тогда поднял голову. Но тут же остолбенел, увидев сидевшую за накрытым столом бывшую тёщу, Ольгу Анатольевну.
— Здравствуй, Миша. Сколько лет мы с тобой не виделись?
— Добрый день, — грубовато буркнул Миша и направился мыть руки.
Вернулась Валентина Фёдоровна, держа в руках банку с консервированными огурцами.
— Ну, вот и поужинать можно.
— А где Иринка? — спросил Миша, подсаживаясь к столу.
— Так вот Ольга Анатольевна ей планшет подарила, так она скорее делиться радостью к Вике Столбовой побежала.
Миша бросил быстрый взгляд на тёщу, но промолчал и принялся за ужин.
— Ты, Миша, на меня не злись. Я завтра уеду. Валерий Григорьевич очень плох, в больнице лежит, отправил меня к вам. Говорит: привези фотографию внучки, а то так помру и не увижу ни разу родную кровинушку.
Валентина Фёдоровна заёрзала на стуле, пододвинула поближе к гостье солонину:
— Да вы кушайте, кушайте, Ольга Анатольевна. А что Наталья-то, замуж не вышла? К дочке её не тянет?
— Да кто же её поймёт? Как вернулась, всё по ночным клубам шастала ночи напролёт. Неделями дома не жила. Вот у Валерия Григорьевича инфаркт и случился. Чем мы с мужем перед богом провинились, за что нам такое испытание выпало? Миша-то у нас бывал, Валерия Григорьевича хорошо знает, человек он интеллигентный, без вредных привычек. Да, вот только Миша, я ещё повиниться перед тобой приехала. Надо было сразу тебе всё рассказать. Да мы с мужем тогда так обрадовались, что ты на нашей дочери жениться решил, думали, что жизнь у вас наладится. Тем более что Наташа с тобой ехать собралась, думали, отобьётся от друзей, за ум возьмётся. Не родная ведь она мне, — Ольга Анатольевна помолчала немного, словно переводя дыхание, перед продолжением повествования. Вздохнула и воспоминания, нелегко дающиеся женщине, поплыли вновь. — Когда я замуж за Валерия Григорьевича выходила, Наташе три месяца только исполнилось. Мать-то её родила и, когда Наташе две недели было, с каким-то ухажёром сбежала. Но я Наташу всегда любила и ни в чём ей не отказывала. Видно, наследственность плохая сказалась. А совместных детей нам бог не дал.
— А сейчас-то она где? — живо поинтересовалась Валентина Фёдоровна. По её лицу было видно, что она вместе со сватьей переживает все события, услышанные от неё.
Ольга Анатольевна словно проглотила комок накопившихся слёз, стоящий в горле и не дающий ей закончить без рыданий рассказ, ответила:
