- Кто это, мам? – снова обернулась я к ней и напряглась еще больше, потому что по ее щеке скатилась слеза. Сейчас точно происходит вторая катастрофа за одно утро. Только пока непонятно, что именно не так…

Царев заинтересованно выглянул с кухни и тоже ничего не понял. Бросил на меня вопросительный взгляд, но я лишь пожала плечами и непонимающе скривилась.

- Я твой отец, – как гром среди ясного неба четко прозвучало из уст мужчины.

**

Меня заинтересовало поведение Марины Сергеевны, замершей испуганно в проходе и побледневшей. Я выглянул из-за ее спины, ожидая увидеть минимум призрака. Но нет. Мужчина. Живой. По крайней мере, пока, потому что и он стоял бледный, как полотно.

- Я твой отец, - напряженно проговорил гость, смотря на маму Дианы взволнованно.

Отец Марины Сергеевны? Как-то он слишком молод для этого. Переведя непонимающий взгляд на Диану, я сразу понял, какой я идиот, и чей он отец на самом деле.

Я помню, как меня удивило то, что у Дианы нет отчества. Она говорила, что живет только с мамой. Теперь понятно, что отца она никогда не видела. Видимо, он бросил их, когда она была слишком мала. Или вовсе еще не родилась.

Диана оглянулась к маме, ища у нее подтверждение или опровержение прозвучавшей из уст гостя фразы. На лице у девушки медленно эмоции сменяла одна другую: раздражение, непонимание, недоверие, шок. Немая сцена продолжалась целую вечность, но ни Марина Сергеевна, ни неизвестный пока мужчина не спешили как-то прояснять ситуацию. Молчали, пока эмоции Дианы не перетекли в злость. Резко она повернулась к мужчине.

- Ну и чего надо? – презрительно выплюнула она.

Гость растерялся и перевел на нее испуганный взгляд.

- Чего молчим? Цель визита уточните!

- Я… - начал он, но она прервала его.

- Нечего сказать? Тогда проваливайте! Давайте! Уходите! – Диана помахала руками и даже слегка толкнула его. – А ты чего молчишь? – повернулась она к маме, та всхлипнула, прижав ладони ко рту. – Прогони его! Сейчас же!!! – громко взвизгнула она.

Я решил предотвратить ссору. Надо Диану увести и дать ее родителям возможность поговорить. Ей надо остыть, а им - многое обсудить. Я протиснулся мимо Марины Сергеевны и обнял Диану за плечи, пытаясь подтолкнуть ее к комнате.

- Пойдем.

- Не вмешивайся! – взвизгнула она, и глаза наполнились слезами. Нет, только не плачь. Я снова ухватил ее за руку и потянул, но она вырвалась и рванула в подъезд, сильно задев плечом отца. Подхватив ее обувь, я бросился за ней.

- Я присмотрю за ней, не волнуйтесь, - бросил перед уходом маме.

Мне бы хотелось дать Диане возможность убежать так далеко, как ей хочется. Это помогает, я знаю. На какое-то время. Потом все равно накроет. Но она босиком, может изранить ноги. Поэтому на улице я быстро догнал ее, развернул к себе и крепко обнял. Она брыкалась и что-то кричала, но я удерживал ее. Постепенно вместо криков и ругани наружу стали прорываться рыдания, она перестала отбиваться.

- Я хочу побыть одна. Пожалуйста, – с трудом выдавила девушка сквозь всхлипы и ком в горле.

Подхватив на руки, я отнес ее в машину, усадил и закрыл дверь. Сам остался снаружи. Но это не помешало мне, к сожалению, слышать ее горькие рыдания. Она выла, выплескивая накопившуюся обиду. Горечь брошенного ребенка. Я знаю, что она чувствует и о чем думает. И сам раньше задавался такими вопросами.

За что меня бросили? Что я сделал не так? В чем виноват? Почему меня не любят? Почему я им не нужен? Почему они бросили меня? Я так плох? Почему им неинтересна моя жизнь? Почему других любят, а меня нет? Чем я хуже? Что со мной не так? Я не просил, чтоб меня рожали, зачем они сделали это? Почему не несут за это ответственность?

Раздраженно подкурил. Как же бесят все они! Наломают дров, а детям расплачивайся. Черт.

Рыдания продолжали сотрясать ее тело. Она поджала к груди ноги и обняла их, вздрагивая с очередным всхлипом. Волосы прилипли к лицу, мокрому от слез. Колени тоже уже все намокли, по хлопчатобумажным темным штанам рассыпались пятнышки влаги. Сколько же в ней слез? Сколько горечи? Бедная моя девочка.

Ее вопросы обращены только к отцу, который появился только спустя семнадцать лет. Зачем он это сделал? Ей так больно сейчас. Маленькая моя. Как тебе помочь? Как утешить? Что сказать, чтоб тебе стало легче? Как у тебя так просто получается придумывать правильные слова и действовать так естественно после моих напряженных встреч с отцом? Я просто безмозглое бревно, не умеющее выражать свои чувства. Я так хочу помочь.

Когда рыдания затихли, я тихонько открыл дверь и обул Диану. Она не сопротивлялась и ничего не говорила. Вообще никак не реагировала, не мешая и не помогая мне. Закончив, я опустил ее ноги вниз и легко обнял ее. Она вяло кивнула, и я отстранился. Делаю все не так, все не то!

- Прокатимся? – тихо спросил я. Она кивнула. Проклиная свою беспомощность, я обошел машину и сел за руль.

В полном молчании мы ехали, куда глаза глядят. Город остался позади, за собой мы оставляли один поселок за другим. Прошло где-то два часа. Бесконечных два часа оглушающего молчания. Дьявол! Какой же ты придурок, Иван! Скажи уже хоть что-то!

Я вдруг заметил у дороги на въезде в какой-то городок грузовик с арбузами. Интересно, Диана любит арбузы? Решив сделать хоть что-нибудь, я остановился у обочины. Она никак не отреагировала. Продолжила смотреть прямо ничего не видящими глазами, утонув в своих мыслях. Сомневаюсь, что она хотя бы заметила остановку.

Выбрав самый сладкий по мнению продавца, и самый большой - по моему, арбуз, я попросил его помыть. Пока он мыл водой из канистры, я задумался, как мы будем его есть.

- У вас есть здесь магазин, в котором можно купить поднос или большое блюдо? И большой нож, – спросил я у вернувшегося щуплого мужичка, еле переставляющего ноги под тяжестью арбуза. Сколько он весит? Килограмм пятнадцать?

- Вон тама, через две улицы, на Горохова. Сейчас на право поверни, потом еще раз на право, потом на лево и прямо, по левой стороне увидишь магазин хозяйственный.

Поблагодарив кивком мужичка, я потащил арбуз в машину. И куда его положить? В багажник не хочется, все равно доставать через пять минут. Да и пусть Диана увидит его, может, отвлечется. Открыв дверь с ее стороны, я попросил ее подвинуть ноги. Она вздрогнула и посмотрела на меня ничего непонимающим взглядом. Потом на арбуз, оттягивающий мои руки. На секунду в ее глазах мелькнула ярость, направления которой я не понял. В следующее мгновение она с силой толкнула арбуз, тот вырвался из моих рук и с характерным треском разбился прямо у моих ног, заляпав красной мякотью мои легкие ботинки и светлые брюки. Я опешил. Что я сделал? В чем виноват? Дело во мне вообще? Или в арбузе? Захотелось закричать на нее, но я стиснул зубы, молча развернулся и пошел обратно к грузовичку с крупными ягодами.

Продавец видел всю сцену, но подумал, что уронил я арбуз случайно.

- Еще один? – обрадовано спросил он. Я раздраженно кивнул.

Тот взвесил еще, тоже помыл и даже предложил донести до авто, чтоб мне не тяжело было и не уронил больше. Я решительно отказался, выхватил арбуз и зашагал обратно. Диана прищуренными глазами следила за моими действиями. Решив на этот раз не провоцировать ее, открыл багажник и подошел уже к нему, когда Диана выскочила из машины и выхватила у меня арбуз. Он был меньше прежнего, но тоже тяжелый. Прожигая меня взглядом, она сделала пару шагов от машины. Я замер, следя за ее действиями. Собирается снова разбить его? Зачем? Что вообще происходит в ее голове? Не понимаю!

Медленно она разжала руки. Теперь ее ноги тоже были все в липкой мякоти и жидкости. Она сбежала из дома в пижамных коротких штанишках и майке, я ей кеды принес. Сейчас в таком виде она была похожа на подростка. Сильно обиженного. И судя по всему, обидел ее какой-то противный арбуз, раз она принялась их так жестоко уничтожать.

- Ненавидишь арбузы? – поднял я брови. Она промолчала, задрав гордо голову. У меня возникло подозрение, что она сошла с ума. А что, вполне вероятно. Все-таки это большое потрясение – впервые в жизни встретить отца. Так, как себя надо вести с психами? Соглашаться во всем, не раздражать, не возражать.