– Bastardo[24], – выругался он. – Пусть он меня убьет, но я заберу у него фотографию.
– Ahmed! Ahmed! – над палубой разнесся звонкий голос.
Леопольдо вмиг забыл о фотографии, повернул голову. Кучерявый мальчишка вопил во весь голос и указывал рукой вдаль. Леопольдо проследил за его рукой и увидел вдалеке две темные точки в небе. На палубе поднялся переполох. Пираты загалдели, забегали. Кто-то из них то ли с испугу, то ли желая утихомирить собратьев, дал очередь из автомата. Ахмед, главарь пиратов, миг-другой стоял в растерянности, не зная, как поступить. Взгляд его, то устремлялся вдаль, к точкам, в которых Леопольдо признал вертолеты, то возвращался к контейнеровозу, пробегал по контейнерам, палубе. На какой-то миг Леопольдо увидел, как на смуглом лице пирата появилось разочарование. Но уже в следующий миг пират рыскал взглядом по палубе, заметил его, что-то крикнул пирату с платком на голове, сам же, потрясая оружием, бросился к Леопольдо, схватил того за плечо и толкнул, побуждая двигаться.
– Go! Quickly! Go![25]
Понукаемый пиратом, Леопольдо направился к трапу. Впереди увидел капитана. Тот стоял на баке и провожал Леопольдо встревоженным взглядом. Но тут к нему приблизился один из пиратов и толкнул, заставляя двигаться.
Остальные матросы продолжали лежать, протирая носами палубу. Два пирата оставались на палубе, следя за порядком. Хотя по их испуганным лицом было видно, что они бы с радостью оставили матросов и побежали за сотоварищами.
Леопольдо и капитана проводили к видавшей виды, некогда выкрашенной в зеленый цвет моторной лодке, привязанной за поручень к трапу контейнеровоза, усадили на скамью. Кто-то из пиратов бросил Леопольдо его рюкзак. Пустой. Одежда, паспорт, портмоне – все осталось на палубе. Леопольдо сильнее прижал кулак с волосинками к груди. Если не принимать во внимание одежду, которая была на нем, то эти несколько волосинок, срезанные некогда с головы Ангелики – все, что у него осталось. Теперь он скорее умрет, чем расстанется с ними. Скорее умрет.
Шум, издаваемый вертолетными лопастями, слышался все ближе. Ахмед, спустившись в лодку, направил дуло автомата вверх и нажал на спусковой крючок. Пули, разрывая воздух, устремились в небо. В ту же секунду по трапу застучали чьи-то ноги и вскоре в лодку впрыгнули те два пирата, которые оставались на палубе, прикрывая отход сотоварищей. Едва они очутились в лодке, мотор фыркнул, закашлялся, взревел. В нос Леопольдо ударил запах бензина, заставив поморщиться. Лодка закачалась на волнах, ударилась бортом о трап и тронулась с места, чтобы спустя мгновение уже нестись прочь от контейнеровоза, рассекая носом сгущавшуюся вокруг тьму.
Некоторое время спустя лодка ткнулась носом в берег и заглохла. Им связали руки за спиной и вытолкали на берег. Ахмед остался в лодке вместе с еще двумя пиратами. Лодку оттолкнули от берега, ее мотор вновь ожил, заурчал, и через секунду она скрылась в ночи. Под дулами автоматов Леопольдо и капитана повели по песчаному берегу, который вскоре начал подниматься. Песок под ногами осыпался. Леопольдо боялся, как бы не съехать вниз, руки-то у него были связаны. Несколько раз он падал на колени, тыкался лицом то в песок, то в траву, редкие островки которой проглядывали среди песка то тут, то там. Но долго оставаться на земле не приходилось, какой-нибудь из пиратов обязательно хватал за рубашку на спине и ставил на ноги. Еще в лодке у него сняли часы с руки, и теперь о времени он мог только гадать. Часто посматривал на небо, словно в надежде услышать знакомый свист вертолетных лопастей. Но все было тихо, кроме их сопения, да редких криков гиен.
Яркий диск луны висел над головой в каком-то странном оцепенении. С серыми прожилками лунных впадин и кратеров он был похож на лицо человека, пораженного оспой. А вокруг мерцали звезды, бледные и тихие. Что-то шептали друг дружке, посматривая на подлунный мир безразличным взглядом.
Подъем закончился. Они стояли среди островков травы и переводили дух. Но отдыхали недолго: побуждаемые к движению дулами автоматов они двинулись дальше. Через некоторое время впереди возникла темная масса, когда приблизились, оказалось, что это машина. Леопольдо если бы и хотел, то не смог бы назвать марку автомобиля. Видел лишь, что это небольшой микроавтобус с помятым корпусом, кое-где выбитыми стеклами и одной рабочей фарой. Впору было удивляться, как только это старье способно ездить. Машина была с водителем, но лица водителя Леопольдо в темноте не разглядел, впрочем, и не пытался; пока он карабкался вверх по берегу, песок успел забиться под рубашку, в штаны и теперь доставлял невероятные мучения, но кроме него самого это вряд ли кого еще волновало.
Пираты и их пленники забрались в салон автомобиля и через минуту катили по разбитой дороге, освещаемой одной фарой. Свет от фары был единственным источником света. В самом салоне было темно и тихо. Только мотор ворчал. Когда колеса машины попадали в ямки, а их здесь оказалось как грибов после дождя, машину здорово трясло, и тогда начинался концерт – колеса скрипели, детали машины стучали, и Леопольдо все время казалось, что если не эта, то следующая кочка обязательно развалит машину. Несколько раз он ударялся головой о потолок и в один из таких моментов прикусил язык. Когда ощутил вкус крови во рту, хотел сплюнуть, но с той стороны, где он сидел, окна оказались целы, плевать в салоне не рискнул, поэтому ничего не оставалось, как проглотить слюну.
Ехали долго. Очень долго. Леопольдо успел даже немного поспать, склонив голову на колени и зажав волоски Ангелики в кулаке. Уже и солнце окрасило горизонт в кровавые тона, а они все ехали. При солнечном свете Леопольдо хорошо смог разглядеть своих похитителей. Мужчина с платком на голове сидел рядом, положив автомат на колени. Лицо его носило следы печали, а взгляд был отрешенный. Мыслями этот темнокожий был где-то далеко. Может, вспоминал нападение на корабль? Какое это было по счету? Первое? Пятое? Десятое? Сколько пленников вот так он сопровождал, возможно, даже сидя в этой самой машине, да на том же самом месте, прислонившись спиной к сиденью водителя.
А этот юноша, самый молодой из пиратской команды, что сидел, оперевшись плечом о приоткрытую боковую дверь и клевавший носом. Почему он не дома? Почему не помогает родителям по хозяйству или не сидит за столом, склонившись над учебниками? Какой дьявол заставил его взять в руки оружие и направить его против себе подобного? Хотя себе ли подобного? Леопольдо засомневался. Он, как и любой житель погрязшего в роскоши Запада, не был подобен этому юноше, как и любому другому из его племени. В отличие от его щек, щеки этого юноши ввалились, запястья худые и тонкие. Как они только не ломаются под тяжестью автомата. И отрешенность на лице. Такая же, как и у его старшего напарника. Тело его в настоящем – подскакивает на ухабах, а вот мысли, мысли или в прошлом, или в будущем.
Леопольдо отвернулся от юноши и побежал взглядом по бескрайним просторам за дребезжавшими стеклами в окнах машины. Что это за земля? Что это за земля, укутанная легким дребезжащим маревом? Иссушенная, с редкими островками чахлой травы, выбеленная песком, из-под которого, будто нищий тянул свои худые руки, устремлялись вверх тонкие стволы акаций. Как только они могут расти в этом месте? Где находят воду – этот божественный эликсир жизни на планете?
Леопольдо почувствовал сухость во рту, собрал слюну, проглотил. Если бы знал, что следующий день проведет посреди этой безводной пустыни, только то бы и делал, что вливал бы в себя дармовую корабельную воду.
Машина остановилась. Водитель заглушил двигатель. Сомалийцы обменялись короткими фразами, подхватили оружие, и все, включая водителя, выбрались из салона. Отошли на несколько метров от машины, бросили на землю оружие, достали из карманов видавшие виды тряпки – Леопольдо показалось, что это платки – расстелили их на земле, опустились на колени, зачерпнули руками горсти песка и прижали к лицам.
