– Как появляться? – испугалась я.

– Да не в том смысле, – воскликнула сестра, взмахнув рукой, поднимая сноп брызг, – реальная монахиня-сестра Евгения. Я Иринку, соседку, распросила, оказывается это наша Женька, ушла от мира, за мать с отцом молится.

– Чушь, Оля! – мотнула я головой, протестуя. – Ну, чушь же! Сама подумай, каково девочке с детства было с такими родителями?! Ясное дело, с психикой проблемы! Сама подумай, какая мать будет так истязать своё дитя? Тем более после смерти!

– А если не чушь?! – воскликнула Ольга. – Дети же и в семьях бичей живут и психика у них, дай Бог каждому! А у нее?! Да, алкоголики! Но тихо, чисто и поесть всегда было, скромно, но было. Я вот думаю, может и Гаврил этот тоже просто алкоголик?

– Не знаю, все может быть! – ответила я. – Только, неужели алкоголику на том свете покоя нет? Их, наоборот, говорят, Бог бережет.

– Бережет! – ответила Ольга. – Только в пьяном бреду они на многое способны, может, натворил чего. А знаешь, что?! Помнишь, мы передачу смотрели про одержимость? Там говорили, что многие алкаши одержимы! Помнишь?

– Ну, там то наговорят! – усмехнулась я, направляясь к берегу. – Хватит выдумывать! Зачем гадать? Узнаю у Татьяны, когда приедем, и придумывать ничего не придётся!

Глава 9.

И всё-таки в пробках есть своя прелесть! Когда ещё появится возможность неторопливо разглядеть великолепие осеннего дня. Словно золотые слитки с красноватыми вкраплениями, листья, украсили проплывающию мимо деревья, и щедро осыпали дорожки. Воздух вокруг стал каким-то насыщенным, даже тягучим, как жидкий мед, а в душе нарастал тоскливый восторг с ностальгическими нотками. Странная смесь, да? Но именно такие эмоции вызывает во мне осень, тем более так резко наступившая для меня осень. Еще вчера было лето в Приморье, шелест волн и голубое сияние неба, изумрудная зелень на близлежайщих сопках, и вчера же, вечером, приехав домой, я погрузилась в волшебную осень. Она меня, можно сказать, оглушила, окутала плотным одеялом, оставив в моей душе минимальную смесь эмоций: восторг, тоску о прошедшем лете и ленивое ожидание чего-то очень-очень хорошего. Я ехала к Татьяне на дачу, в плотном графике дежурств нет времени на бесполезные чаепития, поэтому пришлось рулить за город, в один из пригородных поселков, в которых из жителей осталось от силы два-три человека, а остальные участки облюбовали дачники. Танюшка, одетая в тельняшку с вытянутыми на коленях трикотажными штанами, еще советского производства, заправленными в коричневые резиновые сапоги, в бейсболке на голове, встретила меня возле ворот.

– Здравствуй, красавица! А, загорела то как! – обняла меня Татьяна. – Молодец, что приехала! Мы с Василичем сегодня с утра по грибы сбегали, белых в этом году уродилось, жуть!

Василич, он же Сергей Васильевич, муж Татьяны. Сколько ее знаю, он всегда был Василичем, то ли пятнадцатилетняя разница в возрасте, тому виной. То ли его профессорский взгляд поверх очков, лежащих на кончике носа, но по-другому его мало кто называл. Только если студенты в колледже, где он преподавал латинский язык. Мы прошли на просторную веранду дачного дома, залитую золотом осеннего солнца, где стоял сладковатый грибной аромат. Грибы были всюду, в тазах, корзинах, ведрах, а посреди этого лесного великолепия сидел Василич в резиновых медицинских перчатках на руках и чистил-перебирал крепенькие грибочки.

– Здравствуй, Ева,– ответил на моё приветствие он и указал на стол уставленный, всевозможной тарой, – бери стул, присаживайся к столу. Как дела то? Маленький как? Чего не привезла то? Побегал бы на свежем воздухе, а то сидите в городе, маринуетесь.

Василич сдвинул к краю стола, заполненную грибами, посуду. Выудил из-под стола вазочки с сушками и конфетами, слушая мой рассказ о поездке на море. Я достала, привезенные мной подарки с Приморья – свежие морепродукты и купленные по дороге, пироженные.

– Ну, зачем же ты!? – проворчал Василич.– Лучше б ребятишкам своим, что полезное купила.

Он взмахнул рукой в перчатке, показывая в угол веранды, где лежали оранжевые с зеленоватыми полосами, пузатые тыквы и сказал:

– Но где вам знать, что полезно?! Я тебе уже и тыковку приготовил, еще урожай по мелочи. Тыкву то умеешь готовить?

– Умею, конечно. В микроволновке за десять минут, – улыбнулась я.

– В микроволновке?! – с ужасом произнес он и посмотрел на меня так, как будто у меня вмиг выросли оленьи рога. – Тыкву?! В микроволновке?! Кошмар! Татьяна, да где ж ты запропастилась? Ты слышала?! Тыкву в микроволновке!

– Василич, прекращай! 21 век, а ты микроволновке удивляешься! – весело воскликнула, входящая задом на веранду Танюшка, – Помоги лучше. Вот чаек нам заварила дачный, с мятой и смородиновым листом, грибочки с картошечкой подоспели уже. Ева, расскажи уже ему рецептик, а то не угомониться же.

– Да, Ева, расскажи, пожалуйста, – попросил Василич.

– Ничего сложного, тыкву нарезаю дольками, пересыпаю сахаром и в микроволновку на десять минут, – с улыбкой рассказала я, – можно так есть, а можно и в кашу добавить. Можно медом полить, семечки и орешки добавить. Очень вкусно.

– Правда, вкусно? – недоверчиво спросил Василич. – Как так тыкву отдельно от каши готовить? Вот мы раньше на ночь в духовку ставили…

– Раньше, Василич, – смеясь, перебила Танюшка, – вы много чего на ночь делали. А сейчас все по-другому. Годы, знаешь ли!

– Хех, – крякнул от неожиданности Василич и пробурчал, – по-другому у них…

– Ладно, Ев, кушай, давай, – засуетилась Танюшка, – свеженькое все. Я тебе грибов ведерко приготовила. Управишься сама с ними? Можешь сварить и заморозить, а потом суп варить, картошку жарить. Зимой то ух, как хорошо!

– Управлюсь, конечно, спасибо, Танюш, – ответила я, – да не надо было беспокоиться!

– Да какой там беспокоиться!? Не выдумывай! – махнула рукой Татьтяна и с улыбкой, спросила. – Скажи лучше, там по мою душу никто больше к тебе не приходил?

– Приходил! – воскликнула я, радуясь, что Татьяна сама начала этот разговор.

– Да? Правда?– обрадовалась она и подошла к большому буфету. – А давай наливочки под это дело? А? Василич сам готовил.

– Нет, ты что!? – отказалась я. – Я же за рулём.

– О! Точно, – сказала она, доставая пузатый графин, – но мы с Василичем выпьем. Да, Василич? Пока ты про папку моего расскажешь! Что он ещё говорил?

– Я, конечно, прошу прощения, – удивленно сказал Василич, – а откуда Ева отца твоего может знать? А, Татьян? Он уже умер двадцать с лишним лет назад!

– А вот так, Василич, вот так! – рассмеялась она. – Сейчас все по-другому!

– Да нет, Тань, – расстерянно сказала я, – это не отец твой, наверное.

– Да?! – удивилась Татьяна. – А кто же тогда?

– Не знаю, сказал, что его духовное имя Гаврил, – тихо сказала я.

– Гаврил? – ошеломленно протянула она. – Гаврила?

– Вроде бы Гаврил Косачек, – ещё больше растерявшись, сказала я.

– Косачек? Косачек!? – воскликнула Танюшка и, подскочив со стула, убежала в дом.

– Куда ты?! – прошептала я ей в след и посмотрела на Василича, тот внимательно смотрел на меня поверх своих очков. Сверху, над нами, послышался звук падения мелких предметов.

– Ева, ты откуда-то узнала? – печально спросил у меня Василич. – Или, правда, Сашка приходил? У нас эта тема под запретом уже больше двадцати лет.

– Какой Сашка?! – переспросила я.

– Ясно, – протянул он, – сейчас Татьяна придет, расскажет. Я знал, что нельзя такие вещи замалчивать, они рано или поздно дадут о себе знать.

На веранду вышла Танюшка, держа в руках небольшой пыльный чемоданчик. Я такие видела только в старых фильмах, коричневый чемодан с металлическими уголками.

– Вот старые письма, фотки, метрики наши, – сказала она, открывая его, – сейчас посмотрим. Это же дом моих родителей, раньше здесь посёлок был, и школа была, только как затопило все в конце 80-х, мы в город перебрались. Мало кто сюда вернулся жить, мои родители как дачу использовали, а потом забросили. Вот мы с Василичем, лет десять назад, дом отремонтировали, и то только потому, что он у меня такой хозяйственный, а так стоял бы он разваливался. Сама б я сюда ни ногой! Трагедия у нас здесь случилась, Евочка. Страшная трагедия!