– А если не выполню? – спросила я. – Может, я не хочу никаких больше этапов? Зачем мне это? Я, вообще, не хочу больше никакой связи с потусторонним! Тем более, я не планирую больше рожать! А ты помнишь, чем закончилась моя помощь Виктору Сергеевичу и Славику! Помнишь же?!

– Да не надо тебе никого рожать, – поморщилась сестра, – что за примитивное мышление!? И тут, дорогая, никто твоего желания не учитывает. У тебя есть предназначение в этой жизни и если ты будешь ему сопротивляться, ничего хорошего из этого не выйдет. Ты же знаешь!

– Хорошее предназначение, – буркнукла я, – чувствовать себя клиентом психиатрички!

– А ты не чувствуй! – закатила глаза к небу сестра. – Пусть все идет своим чередом. Зато получишь новые знания и блага!

– А, если честно, чем грозит мне отказ? Как думаешь? – спросила я.

– Да, что тут думать! Я знаю! – воскликнула Ольга. – Во-первых, это дар, который пришел с опытом прошлых жизней и он, если верить знающим людям, начинает открываться после тридцати лет. У кого-то раньше, у кого-то позже, но обычно после тридцати. И открывается он не сразу. Чик и готово! А пос-те-пен-но! Понимаешь?

– Почти, – ответила я, переворачиваясь на спину и глядя на стоящий, впереди, наш уютненький таун-хаус.

– Почти! – передразнила она меня и продолжила. – Так вот, если ты его сама развивать не хочешь, то тебе придется проходить определенные этапы, чтобы получать новые знания. Об этом тебе Рудак говорил, между прочим! Это твой второй этап, и отказавшись от этой просьбы, придет другой проситель. И еще! И еще! До тех пор пока ты его не пройдешь! А если ты будешь отказываться еще и от дара, то получишь такого пинка в жизни, мама не горюй! Хочешь?

– А откуда тебе, Леопольдочка, это все известно? – усмехнулась я. – На совет вылетаешь периодически? Инструкции, свыше, получаешь?

– А оттуда, Матильдочка! – усмехнулась, в ответ, Ольга. – Об этом сейчас, по-моему, даже младенец знает! И пинки эти, поверь, несладкие. Ох, какие несладкие! И болезни, и смерти дорогих людей! Один выход уйти в монастырь! Хочешь в монастырь?

– Неа, не хочу! Мне и здесь неплохо! – ответила я.

– Ну, тогда затолкай это свое “не хочу-не буду” куда-нибудь глубоко-глубоко, – грозно сказала сестра, – и думай, как передать поздравление незнакомца.

– Мама, мам! – услышала я голос Вадима и, подняв голову, увидела его в огромном окне таун-хауса. – Твой младший проснулся.

– Мам! Поснуйся мадший, – вторил ему голос Мити, проговаривая по слогам, – пос-нуй-ся!

Я, смеясь, поднялась, отряхнула песок, повернулась к Ольге, удивляясь молчанию, и увидела её испуганный застывший взгляд.

– Ты чего, Оль? – удивленно спросила я.

– Посмотри на окно второго этажа, – тихо сказала она, – видишь?

Я посмотрела в том направлении и увидела светлый силуэт в проеме окна. Силуэт, в полный человеческий рост, не дымчатый, а, вполне, реальный силуэт бледнолицего мужчины в светлой одежде. Но вот что этот бледнолицый делает в спальне, арендованного нами, таун-хауса? Мужчина повернулся и отошел вглубь комнаты, оставив качаться нитяные шторы.

– Я сейчас, – сказала я и побежала к дому, ставя рекорд по стометровому забегу. Страх за детей, злость в душе на недобросовестных арендодателей, досада на себя, что оставила детей одних в чужом, по сути, доме, мчали меня вперед с небывалой скоростью. Подхватив, вышедшего мне на встречу, Митюшу и кивнув головой Вадиму, призывая идти за мной, я двинулась к домику администрации. Вид у меня, видать, был настолько свирепый, что администратор, невысокая стройная девушка в форменной одежде, выскочив из-за стойки, подбежала к сидевшему неподалеку охраннику.

– В нашем доме ходит посторонний мужчина! – рявкнула я. Больше ничего говорить не пришлось, охранник развил бурную деятельность, вызывая по рации остальных охранников, администратор уговаривала меня присесть и выпить кофе. Митя, на удивление, сидел у меня на руках молча, а Вадим, пристально посмотрев на меня, тихонько сказал:

– Ты чего, мать?

С некоторых пор, мой старший сын посчитал себя слишком взрослым, в свои четырнадцать лет, и, периодически, называет меня мать. Меня это, конечно, задевает и в отместку ему, я зову его зайчиком. Окружающие смеются, а некоторые недоумевают, слыша такое обращение к парню, выше меня на две головы, но, по мне так, лучше бы меня называли милым зайчиком, чем так сухо – мать!

Тут влетела запыхавшая Ольга, подбежав ко мне, на ухо прошептала:

– Ты чего, мать?!

Я подняла глаза к потолку, призывая все высшие силы дать мне терпения, чтобы не рявкнуть ещё разок. Сговорились они что ли?! Мать я им!

– Это же не настоящий мужик, – прошептала она, – а там чуть ли не группа ОМОН вокруг дома скачет.

Я удивлённо посмотрела на неё. Настоящий? Ненастоящий? Чёрт, и откуда она всё знает! Я встала, повела плечом, отодвигая сестру и подошла к администратору с охранником, которые перешептываясь, разглядывали что-то на мониторе.

– Что-нибудь обнаружили? – выдавила я из себя, понимая всю абсурдность ситуации.

– Нет, – ответил охранник и показал на монитор, на котором картинка была разделена на две половины, – вот смотрите, камеры наблюдения на фасаде дома. Вот камера на пляже, с которой виден ваш вход. Видите? Включаю быстрый посмотр, с самого утра, как вы приехали.

Картинки замигали, вот приехали мы, разгрузили чемоданы, некоторое время мелькают только наши силуэты в проемах окон, вот уезжают Миша с Даней, через некоторое время выхожу я со своего блока, и выходит Ольга с коляской с другого блока таун-хауса. Некоторое время покой, затем показалась голова Вадима и тут же я несусь с взлохмаченной головой, точно та обезьянка из мультика. Мне стало смешно от своего вида! Разъяренная всклоченная мамаша, корпус вперед под наклоном, широко размахивая руками, несётся в бой. Не удивительно, что Митя сидит молчком! Первый раз такой мамашу увидел!

– Подождите, а вы можете видео камеры с пляжа на весь экран поставить? – спросила у меня за спиной Ольга. – С того момента, как вот этот мальчик в окно выглянул? И в нормальном режиме, не быстром?

– Один момент! – ответил охранник и защелкал мышкой. Изобраражение увеличилось на весь экран, в окне первого этажа появилась голова Вадима и макушка Мити. А в окне второго этажа приподнялась штора, немного повисела в одном положении и упала, неравномерно разбрасывая нити кисеи, которые еще долго колыхались. Никакого мужчины на экране не было, как и его силуэта! Ничего!

– Что за чёрт?! – пробормотал охранник, перематывая назад. – Еще дети в доме были, на тот момент?

– Нет, – ответила Ольга, выразительно глядя на меня, – мы из-за этого и перепугались, увидели, что шторы ходуном ходят.

– Угу! – кивнул охранник. – Разберемся!

– А давайте, я вас в другой блок переселю? – защебетала администратор Марина.– В вашем таун-хаусе четыре блока, один сегодня освободился, там уже прогенералили. Следующие постояльцы, только через два дня приедут, к тому моменту мальчики разберутся с вашим блоком....

– Нет, Мариночка! – остановила я ее, чувствуя себя безнадежно скандальной бабой. – Спасибо. Мы тут останемся. Извините нас! Мы пойдем.

Глава 4.

– Что у нас произошло? – озадаченно спросил Данила, входя в столовую, где мы с Ольгой кормили детей. Вадим с Андреем убежали в аквапарк, где предлагался парасейлинг – любимый атракцион наших мальчишек. – Администратор встретила нас с Мишей на воротах и настоятельно просила переехать в другой блок.

– Что натворили, девчонки? Признавайтесь! – спросил с улыбкой Миша, занося пакеты с продуктами.

– У нас очередной пришелец! – торжественно объявила Ольга, пытаясь удержать жующего сына от побега к отцу.

– Пьишеец! Пьишеец! – хохотал, уже на руках у Дани, Митя.

– Пи. Пи.– подражал ему Артем, закидывая голову назад и хохоча, от чего крошки из его рта посыпались в разные стороны.