Но Брок протянул Маше платье и стал быстро одеваться сам. Вскоре они вернулись в дом, и Русанова начала собираться на обед в столовую. Они вполне могли пообедать и дома, но Маша строго придерживалась ритуала посещения административной зоны «Северного», хотя частенько пропускала завтрак.

– Может, сегодня со мной пойдешь? Коротков уехал вчера по делам… Подумаешь, посмотрят на тебя наши тетки, полюбуются. Они порой спрашивают о тебе. Вместе борща поедим, да вернемся, ну… идешь?

– Я дома буду, - хмуро ответил Брок, - сама приходи поскорее.

Девушка только вздохнула, закрывая за собою домашнюю дверь. В светлой, полупустой столовой Маша поприветствовала нескольких сотрудников, быстро пообедала и уже направилась в сторону своего коттеджа, как ее окликнул Максим.

– Маша, здравствуй!

Девушка давненько не виделась с водителем. Казалось, в нем произошли какие-то странные перемены - лицо осунулось, под глазами синева, сама фигура сжалась, поникла.

– Привет! Как дела?

– Маша, ты, наверно, на меня сердишься? - чудно растягивая слова произнес Савельев. -  Я дурак. Обидел тебя тогда, на складе. Прости, злился очень… Можно с тобой поговорить?

Маша прошла вперед и присела на скамью под невысокой елочкой. Максим устроился рядом, принялся жаловаться:

– Маш, у меня все не ладится. Что со мной не так? Чем я для тебя плох?

Девушке вдруг показалось, что у него, как у пьяного, заплетается язык.

–  Мне пора идти… Ничего я про тебя плохого не думаю, успокойся.

Водитель попытался взять девушку за руку, чуть не бухнулся на колени перед скамьей.

– Ты его приручила, да? Или он тебя... Он теперь живет в твоем доме? И тебя все устраивает?

– Послушай, это мое дело, с кем мне жить, что ты ко мне привязался?

Савельев пустился в откровения:

– Маша, я уехать хочу. Вообще свалить с этой гребанной "Рашки", у нас родня в Германии нашлась. Матери пришел вызов, она ездила недавно, а теперь может и меня забрать. Маша, ты же не знаешь, не понимаешь, там совсем другая жизнь! Там все иначе, лучше, в тысячу раз лучше, М-а-ш-а! Я могу взять тебя с собой, я хорошо там устроюсь, я пробивной. У тебя будет куча денег, всякие шмотки, тачки... все, что захочешь, поедем со мной, а, Маш?

Девушка пару секунд пыталась осмыслить сказанное, а потом решительно тряхнула головой.

– Максим, как тебе еще сказать, что я тебя не хочу! Ничего с тобой не хочу! Не потому, что в тебе что-то не так, а просто…,  - Маша задумалась, тщательно подбирая слова, - я люблю свою страну, пусть здесь не все хорошо, но это моя страна, я здесь родилась, живу. Да пойми ты, я русская, говорю по-русски, как мои родители, мои бабушки, здесь мой дом, мои корни, зачем уезжать? Объясни?Ради кусочка сладкого пирога? Ради модного гардероба подешевле? Ради навороченной машины на идеальной дороге?

Отчего-то заныла в груди невидимая струна, больно сжалось сердце.

– Вот скажи, а там есть такой же лес, там есть такой воздух, такое озеро? Может и есть, конечно, но они чужие. А здесь все мое, как это ни пафосно прозвучит! Я это знаю, я это чувствую каждой своей клеточкой, здесь все для меня! А кто я буду там? Зачем я там буду? Нет, я, конечно, не против туристической поездки, порой  хочется мир посмотреть, познакомиться ближе с другой культурой, но чтобы вот так насовсем... Ты сейчас хоть немного меня понял, Савельев?

Маша с надеждой заглянула в мутноватые глаза Максима.

– Ты мне нужна…

– Макс, все, хватит! Мне в самом деле пора!

Русанова резко поднялась со скамьи и быстрым шагом пошла прочь. Девушка уже миновала главные корпуса и, не оборачиваясь, вошла в небольшую сосновую аллею, за которой виднелся ее домик. Маша даже не замечала, что Макс идет следом. Наконец, он догнал ее и, ухватив за руку, потянул к себе.

– Подожди, мы еще не договорили!

– Нам не о чем больше говорить! До тебя не доходит...

Девушка начала отчаянно вырывать свою ладонь из крепкой хватки Максима, глядя в странно расширенные зрачки его глаз. Неожиданно, рядом раздался грозный возглас:

– Отпусти ее, мразь!

Пальца Савельева  немедленно разжались. Брок быстро отодвинул Машу в сторону, ухватил водителя за ворот рубашки и с силой откинул на ближайшее дерево. Послышался треск рвущейся материи, а потом Маша вздрогнула от звука, с которым тело Макса ударилось о шероховатый сосновый ствол. Брок сделал шаг по направлению к нему, и Маша отчаянно вцепилась в своего мужчину:

– Умоляю, пойдем домой! Не надо его бить, мы просто разговаривали.

– Он трогал тебя! - развернул к ней взбешенное лицо Брок, и девушка быстро отвела глаза от его обнажившихся длинноватых клыков. Брок был очень страшен сейчас.

– Прошу, не надо! Ты же его покалечишь! Это водитель, он работает с Коротковым…

– Так, ты с ним ходишь встречаться каждый день?

Маша ахнула, в ужасе от его подозрений.

– Да ты что? Если б он был мне нужен, я была бы с ним. Но я же с тобой!

Маша метнулась взглядом в сторону Максима, тот тяжело поднимался, обнимая дерево руками. «Вроде бы жив...»

– Брок, миленький, пожалуйста, пойдем домой! Савельев хотел поговорить, а я торопилась, вот он и пытался меня задержать…

– И что он хотел тебе сказать?

Девушка даже не успела ответить, потому что Макс завалился на траву под деревом и сдавленно рассмеялся, потирая ушибленную грудь.

– Прямо семейные разборки! Ну надо же! Ты что думаешь, она твоя собственность? Как домашний питомец? Хороша киса, да?

В панике Маша обхватила Брока обеими руками:

– Не слушай его! Он же тебя провоцирует! Нарочно хочет, чтобы ты разозлился.

Савельев  вдруг примирительно поднял руки:

– Все, я сдаюсь! Все… Через неделю заканчивается мой контракт и меня здесь не будет.

Он вдруг завыл в голос, катаясь по траве:

– И-ху! Я скоро свалю отсюда! От всех этих «долбаных» психов. Оставайтесь сами в этом болоте! Какое мне до вас дело?!

После такого демарша Русанова прыснула от нервного смеха,  округлила глаза, выразительно покрутив пальцем у виска.

– С ним что-то не то, - медленно проговорил Брок, принюхиваясь, но Маша уже не обратила внимание на его слова, пытаясь поскорее увести Брока из аллеи.