Литмир - Электронная Библиотека

— Теперь еще один сигнал, мистер Хоррокс. «Неприятель — фрегат на расстоянии семи миль к весту идет курсом ост».

Разумно посылать те самые сигналы, которые он поднял, если бы и в самом деле увидал английский корабль. Быть может, с «Кастильи» смогут их прочесть, или хотя бы примерно угадать их смысл. Если б с подветренной стороны было английское судно (Хорнблауэр помнил, что собирался предложить Коллингвуду), он ни за что бы не лег в дрейф, но продолжал бы двигаться вперед, увлекая за собой «Кастилью». Однако испанцам это неизвестно.

— Оставьте этот сигнал. Теперь пошлите утвердительный сигнал, мистер Хоррокс. Очень хорошо. Теперь спустите его. Мистер Джонс! Положите судно на правый галс.

Большое английское судно, будь оно и впрямь на горизонте, несомненно приказало бы «Атропе» сблизиться с «Кастильей». Хорнблауэр должен действовать так, как если б это было на самом деле. Лишь когда Джонс, у которого, подобно Хорроксу от изумления опустились руки, занялся наконец тем, чтоб вновь тронуть «Атропу» с места, Хорнблауэр смог посмотреть в подзорную трубу. Он увидел далекий марсель «Кастильи» — не такой уж теперь и далекий. Хорнблауэр со страхом и отчаянием видел, что враг приближается. И пока он смотрел, квадратный парус сузился до вертикального прямоугольника, и еще два прямоугольника появились рядом с ним. В ту же секунду впередсмотрящий закричал:

— Эй, на палубе! Неприятель привелся к ветру, сэр!

Конечно, так и должно быть. Разочарование и страх мгновенно улетучились. Капитан испанского фрегата, высунувший бушприт за пределы охраняемого порта, будет неизбежно мучиться страхом. За горизонтом всегда может оказаться британская эскадра, готовая обрушиться на него. Он пылко погнался за крохотным военным шлюпом, но увидев, как шлюп посылает сигналы и смело идет ему навстречу, счел, что зашел слишком далеко. Он вообразил, что прямо за горизонтом военные корабли на всех парусах мчатся, чтоб отрезать его от Картахены, и, не теряя больше ни минуты, двинулся обратно. Те две минуты, что «Атропа» лежала в дрейфе, он еще колебался, но последний смелый маневр решил все. Если б испанец задержался еще ненадолго, он различил бы ялик на волнах и догадался бы, в чем дело.

Однако этого не произошло, и «Кастилья» в крутой бейдевинд неслась прочь от несуществующих врагов.

— Эй, на мачте! Вы видите шлюпку?

— Они все еще гребут, сэр, прямо против ветра.

— Вы видите мистера Князя?

— Нет, сэр, не вижу.

При таких волнах даже с салинга не различишь плывущего человека на расстоянии двух миль.

— Мистер Джонс, положите судно на другой галс.

Лучше держать «Атропу» по возможности прямо по ветру от шлюпки, чтобы той проще было возвращаться. На «Кастилье» все равно не поймут, к чему этот маневр.

— Эй, на палубе! Шлюпка перестала грести, сэр. Мне кажется, они вытащили мистера Князя.

— Положите судно в дрейф, пожалуйста, мистер Джонс. Доктор Эйзенбейс, приготовьте все на случай, если мистеру Князю понадобится медицинская помощь.

Средиземное море летом теплое, скорее всего, с мальчиком ничего не случилось. Ялик, приплясывая на волнах, подошел к корме «Атропы», где мог укрыться от ветра. Его Княжеская Светлость, мокрый, оборванный, но ничуть не пострадавший поднялся на борт под пристальными взглядами всей команды. Он сконфуженно улыбался. Эйзенбейс суетливо выскочил вперед и громко затараторил по-немецки. Потом он повернулся к Хорнблауэру.

— Я приготовил теплое одеяло, сэр.

И тут у Хорнблауэра лопнуло терпение.

— Теплое одеяло! Он у меня и без одеяла живо согреется! Боцманмат! Передайте мои приветствия боцману и попросите его ненадолго одолжить вам свою трость. Доктор, я попрошу вас заткнуться. Ну, молодой человек…

Гуманисты много и веско возражали против телесных наказаний. Но, описывая вред, который экзекуция причиняет жертве, они совершенно упустили из виду удовлетворение, которое она приносит остальным. Для отпрыска королевской семьи это был случай показать заимствованную у англичан твердость, сдержать крик, который пыталась вырвать у него направляемая мощной рукой трость, а после, почти не морщась, не потирая августейший зад, выпрямиться, и моргая глазами, мужественно удержать готовые брызнуть слезы. Трудно сказать, испытал ли Хорнблауэр удовлетворение тогда, но впоследствии он немного сожалел об этом случае.

XX

Все было за то, чтоб еще какое-то время держать «Кастилью» под наблюдением, и почти ничего против. Недавняя погоня показала, что «Атропа» идет быстрее даже под зарифленными марселями, значит, при более слабом ветре она будет в безопасности — а ветер стихал. «Кастилья» была теперь в тридцати милях под ветром от Картахены. Полезно будет выяснить — Коллингвуд наверняка захочет это узнать, — намерена ли она лавировать обратно или направится в другой испанский порт. Идя в крутой бейдевинд, она может добраться до Аликанте или даже до Альмерии на юге. Сейчас она шла в бейдевинд на правом галсе, то есть двигалась на юг. А может, ее капитан вовсе не хочет возвращаться в Испанию, а намерен поискать добычу в Средиземном море. Этим курсом он может дойти до берберийского побережья и захватить парочку провиантских судов с хлебом и скотом для британского средиземноморского флота.

Хорнблауэру приказано, заглянув в Малагу и Картахену, присоединиться к Коллингвуду вблизи Сицилии. Он не везет спешных депеш, и, видит Бог, «Атропа» не прибавит эскадре особой силы. С другой стороны, долг каждого английского капитана, встретив в открытом море вражеское военное судно, как можно дольше не упускать его из виду. «Атропа» не может сразиться с «Кастильей», однако может держать ее под наблюдением, предупреждать об опасности торговые суда, а если повезет встретить большой британский корабль — настоящий, не вымышленный — то указать ему на врага.

— Мистер Джонс, — сказал Хорнблауэр. — Пожалуйста, снова положите судно на правый галс, круто к ветру.

— Есть, сэр.

Джонс, конечно, не смог скрыть изумление, видя что корабли меняются ролями — преследуемый становится преследователем. Это еще раз доказывает, что Джонс не способен мыслить стратегически. Но ему пришлось исполнить приказ, и «Атропа» двинулась на юг, параллельно «Кастилье», но на значительном удалении от нее. Хорнблауэр направил подзорную трубу на едва различимые марсели. Глядя, как меняются их пропорции, можно определить, как меняется курс «Кастильи».

— Эй, на мачте! — крикнул он. — Следите за неприятелем. Докладывайте обо всем, что увидите.

— Есть, сэр.

Сейчас «Атропа» походила на терьера, который с тявканьем бежит по полю за быком. Роль не слишком достойная, а бык в любой момент может обернуться и броситься на терьера. Капитан «Кастильи» рано или поздно осознает, что его провели, что «Атропа» сигналила несуществующим кораблям. Неизвестно, как он надумает поступить, когда убедится, что никакой поддержки у «Атропы» нет. Тем временем ветер по-прежнему слабел. Можно прибавить парусов. Лавируя против ветра, «Атропа» лучше всего ведет себя под всеми возможными парусами. Стоит держаться так близко к врагу, как только позволяет ветер.

— Пожалуйста, мистер Джонс, попробуйте поставить грот.

— Есть, сэр.

Грот — большой парус, и когда обтянули шкоты и объединенными усилиями половины вахты вытянули галс до галс-клампов, крохотная «Атропа» казалось, обрела крылья. Она смело неслась сквозь летний вечер, кренясь на ветру, правой скулой рассекая голодные волны. Фонтаном вздымались брызги, лучи заходящего солнца вспыхивали в каплях воды яростно-прекрасными радугами, позади судна пенился белый, мимолетный след. В такие минуты, несясь против ветра, чувствуешь полноту жизни. Война на море часто невыносимо скучна, томительное ожидание тянется дни и ночи, вахту за вахтой, но иногда она приносит минуты высочайшего упоения, впрочем, как и минуты беспросветного отчаяния, страха, стыда.

— Вы можете отпустить подвахтенных, мистер Джонс.

52
{"b":"602453","o":1}