На улице было темно и холодно, до своего дома я добирался почти два часа. София мне не звонила, не беспокоилась – она же призрак, да и телефона у нее нет – эта мысль заставила меня улыбнуться.

– А теперь она пропала навсегда, – сказал я вслух, – ведь та, кто ее прокляла, мертва. Значит, дух Софии свободен.

У подъезда я увидел стоявшую и курившую в гордом одиночестве соседку – Диану Кискину. В желтом свете моргающего фонаря молодая женщина была прекрасна.

– Ну, привет! – произнесла она игривым тоном.

– Ну, привет, – поздоровался я.

– Зайдешь ко мне? В этот холодный вечер совсем не хочется быть одной, да и бутылка вина уже давно залежалась в холодильнике.

– Зайду, – спокойно сказал я.

После случившегося сегодня мне тоже не хотелось оставаться одному.

Парфюм Дианы манил, дурманил и зазывал вдохнуть его полной грудью, чтобы погрузиться в блаженство. Я не смог устоять. Я помнил, что Диана любит жестко.

1.

– Как в старые добрые времена, – сказала Диана, прикрывая свою обнаженную грудь одеялом и закуривая сигарету.

– Мне было хорошо, – выдохнул я, лежа рядом в кровати. – Хотя я прекрасно знаю, что из этого ничего не получится.

– В какой раз мы сходимся? В третий? – спросила она.

– В четвертый, – ответил я и тоже закурил.

– Царек и Писькина снова вместе! – Диана засмеялась – Помнишь? Так нас обзывала Фукина Люда.

– Конечно, помню. А ты дала ей кличку Фублякина.

Диана рассмеялась до слез.

Я всегда любил ее чистый, звонкий смех, в нем было что-то притягательно непорочное, в отличие от его хозяйки.

– Ром, помнишь то беззаботное время, когда мы жили по соседству, в одном доме?

– Конечно, наши родители постоянно нас сватали. Нам было тогда…

– По тринадцать лет, – она обняла меня и поцеловала в щеку.

– Мы встречались почти год. Все целомудренно, по-детски. Но каждый раз, когда ты целовала меня в губы, я сходил с ума. Сердце вспыхивало тысячью огней, и я взлетал в небеса, словно обрел ангельские крылья…

– Ром, ты, как всегда, поэтичен. Именно это мне в тебе всегда нравилось. Ты интересный человек и с тобой…

– Интересно дружить, – закончил я с улыбкой. – Но ты меня бросила ради того прыщавого одиннадцатиклассника, который уводил по ночам папину машину.

– Сережка, – небрежно произнесла она, – он был такой дурачок! Да и я была не умней, раз повелась на его тачку. Тебе было больно?

– Ну… – протянул я, – скажем, неприятно.

– А потом на стене школы завистницы написали белой краской – «Кискина – шлюха» и Сережка устроил мне скандал. Я всегда знала, что надпись ту намалевала Фукина Люда с подружками, но эта сучка так и не призналась.

Я поцеловал Диану в носик и спросил:

– И Сергей тебя после это бросил?

– Нет, – все также небрежно отвечала моя первая настоящая любовь, – меня никто никогда не бросал. Этот мудачок развыебывался и я его отшила. Потом он пару месяцев за мной бегал, как собачонка, пытался вернуть. Мой двоюродный брат обещал его поколотить, если он от меня не отстанет.

– Я помню, ты тогда еще с парнем из другой школы начала мутить.

– Ну, да. Давай сменим пластинку?

– Давай. Тем более, мне уже пора домой. Кстати, а чем сейчас занимается Андрей? Ну твой брат? Как там его фамилия? Соловьев?

– Певцов. В ментовке работает, следаком. Уголовные дела расследует. Серьезный человек, хорошие бабки имеет.

– Все понятно.

Я встал, натянул трусы и потянулся за джинсами, стараясь не смотреть на Диану. Она встала рядом и прижалась ко мне своим горячим, обнаженным телом.

– Завтра зайдешь? – спросила та, кого я любил всю жизнь.

– Зайду, – ответил тот, кто шестнадцать лет назад, от обиды и со слезами на глазах написал на стене школы белой краской – «Кискина шлюха».

Я зашел в свою квартиру, включил свет и по привычке пробубнил:

– София, я дома.

– Я уже поняла, – внезапно ответила мертвая молодая женщина, выходя на свет.

– Так ты что? Не пропала?

– Почему я должна была пропасть?

– Ну, так Анна Капотина, которая тебя прокляла, копыта отбросила.

– Ты ее и вправду убил? – София улыбнулась.

– Эээ, неее. Я тебе сейчас расскажу, и ты просто охренеешь! Я в такое дерьмо вляпался: думал – все, мне пиздец! Эта тупая марамойка, как меня увидела, начала орать, дескать,  я приходил к ней во сне, хотел убить. Деньги требовал…

И тут я осекся. Деньги! Я их забыл у Дианы.

– Ладно, потом расскажешь, – перебила мои мысли София. – У нас тут новая проблемка нарисовалась.

– Ты что несешь!? Я тебе говорю, что Капотина сдохла! Она выпрыгнула из окна и все, пиздец, ее штыри пробили! Ты меня понимаешь?

– Подожди секундочку…

– Какой «подожди»? Там такое случилось, я думал, кирпичей от страха в штаны наложу! Но все обошлось. Я надеюсь, меня никто не видел…

– Успокойся, Ром.

– Да ты что тормозишь? Я тебе объясняю…

И тут я все увидел.

– Я же говорю – проблемка у нас есть небольшая, – говорила София, пока две мертвые женщины с кровавыми порезами на шее выходили на свет прихожей.

– Ебать-колотить, кто все эти…

Из тени вышел толстый мужчина. У него были выколоты глаза, и создавалось ощущение, что он плачет кровью.

– Софа, – заскулил я и попятился к двери, – ты скажи мне, пожалуйста, что это за хуйня творится?

Я прислонился к входной двери и отскочил, словно обжегся горячим, когда в нее постучали.

– Ромка, ты у меня пакет забыл! – послышалось из подъезда.

– Это кто? Кискина? – спросила София.

– Ромка, тут деньги, – не унималась Диана, – думаю, нормальная, такая, сумма.

– Если вся эта мертвечина не пришла меня сожрать, то я, пожалуй, выйду в подъезд, заберу бабки и вернусь. Никуда не уходите!

– Не волнуйся, – сказал мужчина с выколотыми глазами, – иди, у нас еще будет время поговорить. Мы пришли к тебе надолго.

***

Маньяк, которого местная пресса прозвала «Культурным убийцей», появился в нашем городе три года назад. «Культурный» он вовсе не потому, что, перерезая горло жертвам, он говорил: «Не соблаговолите ли вы пойти под мой нож?» или читал стихи Мандельштама, одновременно отвешивая поклоны. «Культурным» он стал, потому что убивал женщин, работающих в сфере культуры.

Первой жертвой три года назад стала тридцатилетняя Лилия Чудина, вокалистка и руководитель студии народного вокала в Центре культуры города Морга. Об этом гудели все местные СМИ и ругали полицию из-за отсутствия подозреваемых. Толстые боссы в погонах извинялись, обещали схватить убийцу в ближайшее время, но ни черта у них не вышло.

Труп моей нынешней соседки по квартире, Софии Опариной, два года назад нашли родственники, на том месте, где сегодня у меня стоит телевизор. В свои двадцать семь она работала хореографом в доме культуры «Звезда», где год назад и я начал работать. Весть о маньяке раструбили уже и за пределами нашего региона. Резонанс был, толку от полиции не было.

И вот, буквально с год назад, Культурный убийца перерезал горло Есении Стариковой – второму хореографу в доме культуры «Звезда». Стариковой было ровно двадцать шесть. Шумиха была неебическая – на Первом канале показали репортаж о держащем в страхе целую республику маньяке, а журналисты НТВ сняли часовую программу с феерически пиздецким названием – «Культурный убийца из Морга»; в голове простого обывателя название подходило к любому фильму кинокомпании «The Asylum», например: «Трехголовая акула птеродактиль из ада».

Всю эту историю я знал, но не мог представить, что она каким-то боком будет связана со мной, и уж тем более, что в этом деле я буду ключевой фигурой.

***

И вот я сижу в кресле, рядом со мной призрак Софии Опариной, а перед нами три мертвяка – Лилия Чудина, Есения Старикова и какой-то мужик с выколотыми глазами.