Формирование подпольных групп проводилось в условиях строжайшей конспирации. Ведь подпольщик, как и минер, ошибается только один раз. Но если минер погибает один, то подпольщик, неопытный или недостаточно осторожный, может потянуть за собой целую цепь связанных с ним людей. Кандидатура каждого вступающего в группу подвергалась серьезной проверке. С августа 1942 по август 1943 года в нашу организацию вступило около ста человек. Почти все — местные жители, люди, прожившие при Советской власти немногим более полутора лет. При мысли об этих товарищах мое сердце наполняется гордостью. Недаром Михаил Иванович Калинин говорил, что в восточных районах Белоруссии и Украины слово партизан звучит гордо, а партизаны западных областей Белоруссии и Украины — дважды партизаны, потому что Советская власть была здесь считанные месяцы.
Всем старшим групп, а также лицам, связанным с подпольными материалами, были присвоены псевдонимы. Себе я оставил конспиративную кличку «Мельников». Эта фамилия руководителя подпольными группами в Бресте была законспирирована от всех подпольщиков. Для окружающих я считался заместителем Мельникова и все указания давал якобы от его имени. Когда некоторые товарищи хотели встретиться с Мельниковым, приходилось говорить, что Мельников находится в районе партизанских действий, и, наоборот, при встрече с командованием партизан я всегда был Мельниковым, и вся корреспонденция в Брест шла только на эту фамилию. Ее доставляли мне для передачи Мельникову.
Активно с первых же дней организации включились в диверсионную работу подпольные группы комсомольцев А. В. Головчинера (Журавлева) и М. К. Степанюка. Их руководитель Владимир Константинович Котович (Мухавецкий), бывший член КПЗБ, до войны был председателем Тришинского сельсовета. Попав в руки немцев, он вынес страшные мучения. Враги не раз ставили его к стенке, угрожая расстрелом. С помощью односельчан Котовичу чудом удалось спастись. Успеху и активности групп Головчинера и Степанюка во многом способствовали трезвый ум, твердая выдержка этого стойкого, мужественного человека. Члены этих групп, в которых насчитывалось более двадцати человек, неоднократно уничтожали телефонную связь на участках Брест — Кобрин и Брест — Жабинка, взорвали пятьдесят шесть автомашин и бронетранспортеров, мосты в районах Нового Тришина и хутора Крушины, а также совершали другие диверсионные акты. В начале навигации 1943 года в районе 10-го шлюза подпольщик А. А. Слодзинский и другие раскопали берег канала. Прорвавшаяся вода размыла дамбу. Три месяца канал бездействовал. В начале 1943 года А. В. Головчинер, Н. И. Пивень и Н. Т. Денисюк среди белого дня похитили у фашистов ящик винтовок, ящик гранат и ящик с патронами и капсюлями и все это на повозке, заложив ее навозом, доставили через Ямно в отряд. В мае 1943 года на линии Брест — Белосток Н. И. Романюк и другие подпольщики взорвали эшелон с живой силой и техникой. Группы Головчинера и Степанюка охватывали своими действиями большую территорию юго-восточной части Бреста и его пригорода, а также ряд населенных пунктов по шоссейной и железнодорожной магистралям Брест — Жабинка, Брест — Ковель.
Группы И. К. Назарука (Алмазов), Г. М. Хомицкого (Агатов), Д. Р. Горобца (Шляхта), А. А. Антонюка, Я. А. Кохановского (Раскатов), М. Н. Лисач (Уралова) и других занимались сбором и составлением разведывательных данных о военных объектах и войсках противника.
О Марии Николаевне Лисач, человеке большой души, талантливой и смелой разведчице, следует рассказать особо. Война застала ее с дочерью в Бресте. Муж Марии Николаевны, старший лейтенант Красной Армии, в канун войны уехал в Москву на учебу. Я узнал М. Н. Лисач, когда поступил работать в пекарню, и вскоре она стала активным членом нашей организации. Помогла в создании групп Хомицкого и Назарука и руководстве ими, трижды от моего имени ходила на встречи с командованием партизан. Вовлекла в подпольную работу врача Ф. И. Бабичева, представившего затем важные данные о планах немецкого командования, которые сразу же были переданы на Большую землю.
Группой Лисач по железнодорожному узлу Бреста, а группой В. М. Бондарович (Крылова) по станции Жабинка систематически составлялись сводки о движении войск противника на фронт и с фронта с указанием рода войск, вооружения, опознавательных знаков частей и т. п. По два раза в неделю эти данные пересылались в отряд им. Чернака, а впоследствии и непосредственно спецгруппе НКГБ для передачи их на Большую землю.
Подпольщиками группы Веры Марковны Бондарович были составлены планы и чертежи с нанесением всех военных объектов по Жабинке и ближайшим населенным пунктам — оборонительные и фортификационные сооружения, склады горючего и боеприпасов, сведения о войсках противника и минировании полей. Руководствуясь этими данными, наша авиация успешно бомбила вражеские объекты. В группу Бондарович был вовлечен также жабинковский войт Ринчук, который, как правило, сообщал, когда фашистские каратели собираются предпринять вылазку против партизанских отрядов южной зоны, об агентуре, забрасываемой гитлеровцами к партизанам, и предоставлял необходимое количество бланков паспортов для нужд партизан.
После того как И. В. Солейко связал меня с уполномоченным обкома партии 3. Ф. Поплавским, наша подпольная сеть стала получать через связных из отряда и лично от Поплавского для распространения среди населения много различной политической литературы. Часто нам передавали газеты «Правда», «Известия» и областную газету «Заря». В большом количестве поступали листовки специально для распространения среди войск противника.
Подпольная группа Дмитрия Георгиевича Красовского (Тверского) была создана в апреле 1943 года. До войны комсомолец Красовский работал в Брестском театре музыкантом оркестра. Это был живой, энергичный человек. Связь с ним осуществляла Е. И. Гребенкина, муж которой до войны работал заместителем начальника статуправления облисполкома. Красовский активно выполнял все задания. Его группе удавалось забрасывать листовки даже в расположение воинских частей противника.
Д. Г. Красовский.
Весной 1943 года нам стало известно, что гитлеровцы намерены провести в Бресте совещание с участием представителей фашистского командования групп армий восточного фронта. Через Гребенкину я встретился с Красовским и поручил ему попытаться узнать, верно ли, что гитлеровцы соберутся в театре.
Вскоре Дмитрий Георгиевич подтвердил это и сообщил, что совещание намечено на 3 мая. Ходили слухи, что на нем должен присутствовать сам Гитлер или Геринг с генералами из Верховной ставки. Данные разведки были переданы командованию Красной Армии, и в указанный день после 10 часов вечера наша авиация появилась над Брестом.
Руины театра, оставшиеся после взрывов авиабомб, напоминали врагу о неминуемом возмездии.
Гитлеровцы всполошились. Начались большие аресты. Агент Леонтьев выдал Францева, Иваненко, а потом Красовского, и вскоре все члены его группы были арестованы. И хотя потом Леонтьев был разоблачен и расстрелян, Красовского спасти не удалось. Долгое время он находился в тюрьме. Держался стойко, мужественно. Перенес, по словам товарищей, много страшных пыток, но никого не выдал и был казнен фашистскими палачами.
Смело действовала группа Ивана Кирилловича Назарука. Она обслуживала северный район Бреста, его пригород и ближайшие деревни. По разведданным этой группы, наша авиация бомбила военные объекты гитлеровцев, склады с боеприпасами, артиллерийскими снарядами и авиабомбами на восьмом форту и в площинском лесу.
15 февраля 1944 года в багажной Брестского вокзала произошел взрыв. Подозрения пали на сына Назарука — Георгия. Фашисты схватили его, жестоко избили, но ему удалось бежать и пробраться в партизанский отряд. Более месяца за домом Назаруков следила полиция. Но прошла буря, и Назаруки, Иван Кириллович и его брат Василий, вместе с женами продолжали вести подпольную работу.
