В первый день войны наиболее отличились летчики 123-го ИАП: майор Сурин сбил 4 самолета, капитан Савченко — 9 самолетов (погиб при штурмовом налете на мехколонну противника в районе Бобруйска), старший политрук Сиротин сбил 5 самолетов; лейтенанты Сахно, Жидов (ныне Герой Советского Союза, генерал-майор запаса), лейтенант Завгородний и другие сбили по одному-два самолета противника. Всего за первый день войны всей дивизией сбито более 30 самолетов.

Проявили мужество и боевые подруги командиров. Несмотря на непрерывные бомбардировки аэродромов, жены помогали техническому составу набивать пулеметные ленты, перевязывать раненых.

Наши летчики летали на устаревших самолетах, но все же наносили чувствительные удары по фашистским захватчикам, вторгшимся на нашу территорию.

Не много имен назвал я в своих воспоминаниях. Пусть товарищи простят мне это. Просто рамки статьи не позволяют перечислить всех моих побратимов, дорогих боевых друзей. Но все, кого мы потеряли на дорогах и в небе войны, зовут нас к неустанной бдительности, требуют держать порох сухим.

Николай Николаевич Болотов

В июне 1941 года — полковник, начальник штаба 30-й танковой дивизии в Пружинах Брестской области. Участвовал в боях против немецко-фашистских захватчиков на различных фронтах Великой Отечественной войны.

Награжден четырьмя орденами и многими медалями.

Член КПСС.

В настоящее время Болотов Н. Н. на пенсии, живет в Подмосковье.

В 30-й танковой дивизии некоторые командиры, сержанты и рядовые бойцы имели опыт войны в Финляндии.

Дивизия находилась в процессе формирования, а прибывший из запаса личный состав только проходил одиночную подготовку.

Хуже было с материальной частью, так как даже танков Т-26 был некомплект. Предполагали получить танки Т-34, но, к сожалению, они не поступили. Артиллерийский полк имел орудия, но не было тягачей, полностью отсутствовали зенитные средства. Боеприпасы хотя и имелись согласно нормам, но склады располагались на большом расстоянии от места постоянной дислокации дивизии.

22 июня в 4.00 утра вражеская авиация бомбила аэродром Пружаны. Это в нескольких километрах от расположения нашей дивизии. И мы поняли — война!

Командир дивизии полковник С. И. Богданов[37] в 4.15 поднял дивизию по боевой тревоге. К 6.00 части вышли в район сосредоточения в лес юго-восточнее Поддубно. Полк майора Иванюка, который проводил ночные стрельбы, прибыл на час позже.

Дивизия получила задачу: форсированным маршем выступить по маршруту Жабинка — Брест и совместными усилиями с 22-й танковой дивизией и 28-м стрелковым корпусом контратаковать противника и восстановить положение на границе.

Части дивизии выступили двумя колоннами, имея передовые отряды в составе танковых батальонов, усиленных артиллерией. Эти отряды к 10–11 часам достигли рубежа Пелищи — Жабинка. Тут они были атакованы вражеской авиацией.

Наша разведка донесла, что из района Мотыкалы на Видомлю движется танковая группа противника силой до дивизии. По приказу полковника Богданова дивизия принимает боевой порядок. Западнее Пелищ разгорелся встречный бой. Против наших частей действовали 17-я и 18-я танковые дивизии 47-го моторизованного корпуса врага.

Яростно бились танкисты батальонов майора Бандурко и капитана Лысенко. Майор Бандурко ранен, машина его подбита. Он пересел в другой танк — и снова в атаку. Воодушевленные его подвигом, танкисты бросились на врага.

Противник не ожидал такого стремительного удара и, несмотря на большое превосходство в силах, откатился к Видомле. Но и наши потери были велики. До 30 процентов танков выбыло из строя.

На рассвете 23 июня части дивизии в составе 14-го мех-корпуса нанесли контрудар с рубежа Видомля — Жабинка в направлении Бреста. Но через 30–40 минут появилось до 60–70 самолетов с крестами на крыльях. Волна за волной они безнаказанно бомбили наши боевые порядки. И трудно разобраться, где свои, где чужие.

Обессиленная в двух встречных сражениях, дивизия под давлением намного превосходящего противника отошла и стала на оборону Пружан. Отход прикрыть поручено танкистам капитана Лысенко. Капитан задумался, как выполнить задачу. Ведь враг силен. И командир принимает решение — задержать противника ударами из засад. Это вынуждало гитлеровцев развертываться в боевой порядок, тратить на это время. Лысенко же отводил батальон на новый рубеж — и снова засада.

Батальон старшего лейтенанта Митюхина оказался в тылу врага. Танкисты решительно двинулись на прорыв. Разметав врага, вместе со всеми приняли участие в обороне Пружан.

24 июня противник пытался с ходу овладеть Пружанами. В течение всего дня шел жестокий бой. Городок дважды переходил из рук в руки. В этот день вновь отличился майор Бандурок. Раненный, он водил батальон в атаку. Второе ранение. На этот раз тяжелое. Между 19 и 20 часами дивизия со стороны Запруд была атакована во фланг. Удержать Пружаны было невозможно. Начали отход на Селец. И тут снова выручил Лысенко. Он прикрыл нас, а затем сумел вывести оставшиеся у него танки из-под флангового удара.

До утра 25 июня мы удерживали рубеж Коссово — Ивацевичи. Несколько вражеских атак успеха не имели. В этот день против нас двинулись новые силы, и остатки дивизии отошли за реку Щара.

Несмотря на всю сложность обстановки первых дней, танкисты бились за Родину, не щадя своей крови и жизни.

Иван Васильевич Кононов

(1899–1966)

Прошел путь от рядового бойца до генерал-лейтенанта.

В июне 1941 года — полковник, заместитель командира 22-й танковой дивизии. Война застала его в Южном городке Бреста. Затем сражался на различных фронтах.

Награжден девятью орденами, в том числе двумя иностранными, и семью медалями.

Член КПСС с 1918 года.

В последние годы жил в Москве.

Многое забылось за двадцать с лишним лет, но главные, наиболее яркие события помнятся буквально во всех деталях.

22-я танковая дивизия стояла в непосредственной близости от границы. Командиром был немногословный и энергичный генерал-майор танковых войск Пуганов Виктор Павлович.

21 июня 1941 года. Суббота. Командир 14-го мехкорпуса генерал-майор С. И. Оборин, заканчивая проверку боевой подготовки частей дивизии, приказал генералу В. И. Пуганову:

— Немедленно постройте дивизию. Проведу строевой смотр.

— Но один полк только что вернулся с полевых занятий, — пытался возразить Пуганов.

— Вот и хорошо, посмотрим, как быстро умеете приводить себя в порядок.

— По плану сегодня нет строевого смотра.

— Проведем без плана.

Делать нечего, надо готовить дивизию к смотру. В 16.45 под звуки духового оркестра полки дивизии маршировали.

Командир корпуса остался доволен. Уезжая, сказал:

— 22 июня по приказу командарма на полигоне проведем показ боевой техники для командного состава армии. Подготовить все как следует.

В дивизии остался начальник автобронетанковых войск армии полковник Кабанов[38]. Вместе с ним поехали на полигон посмотреть, все ли готово к показу новой техники. Там пришлось задержаться. То одно, то другое требовало решения командира. В сумерках, когда наша работа подходила к концу, увидели в направлении Волынки два очага пожара.

— Виктор Павлович, — обратился к Пуганову полковник Кабанов, — придется тушить.

— Подполковник Кислицын на месте, — ответил Пуганов, имея в виду начальника штаба дивизии, — потушит.

Действительно, как потом мы узнали, А. С. Кислицын принял необходимые меры.

Ефим Ефремович Кабанов остался у меня ночевать, и мы засиделись с ним за полночь.