-Тогда я велю слугам позвать его? - Папа кивнул, усаживаясь в свое любимое кресло...
...Педро бросился Папе в ноги, прося его не сердиться на дочь и винить в случившемся его, глупого Перотто... Борха добродушно рассмеялся и велел Кальдерону подниматься на ноги. Родриго встал и, крепко обняв его, поблагодарил за долгожданного внука. Цезарь же молча наблюдал за спектаклем, прикидывая, как именно избавится от Перотто...
Перотто ворвался в келью Креции, светясь от счастья и распыляя аромат цветов:
-Все получилось. Папа Александр VI очень обрадовался появлению внука, он сказал... - Педро стих, заметив, что Креция сидит на постели, крепко стискивая потрепанную подушку руками и слегка раскачиваясь, - что-то произошло, пока меня не было?
-Мне приснился нехороший сон. - Тихо ответила девушка, продолжая смотреть в одну точку перед собой и раскачиваться. - Мне приснилось что-то очень тревожное...
-Ну, ты беременна и очень волнуешься о будущем, это нормально. - Кальдерон подсел к ней, взял её за ледяные руки и крепко сжал, пытаясь обратить внимание Креции на себя. - Но для волнений нет причин, твой отец обещал помочь со всем, он обрадовался внуку.
-Он собирается убить тебя, - когда их глаза встретились, Перотто невольно вздрогнул. Обычно зеленые сейчас её глаза казались болотного цвета, мутными, почти темно-серыми. Её голос деревянным и обезличенным, - сразу после того, как убедиться, что конклав прошел без эксцессов и никто не увидел мое необъятное пузо...
-Что? - Запах цветов сменился на вонь протухших яиц, исчезло тепло от него и повеяло холодом. - Зачем так говоришь? Это тебе приснилось? Из-за этого ты расстроилась?
-Чтобы у тебя была возможность выбирать. Каждый имеет право на выбор, вот я и предоставляю тебе его. Останешься здесь со мной, погибнешь. Бежишь отсюда далеко и навсегда, есть шанс, что немного поищут и забудут про тебя.
-Это просто истерия у тебя, - Перотто вымученно улыбнулся, отмахиваясь от её слов предупреждения, - моей сестре тоже казалось, что у неё родится уродец, потому что ей всю беременность снился хромой старый козел. Но ничего такого не случилось, у неё родился здоровый и красивый мальчик, ему уже шесть лет и он...
-...не доживет до своего седьмого Дня Рождения, - закончила за него Лукреция.
-...! - Педро дернулся, отпуская её ладони, поднялся с койки и принялся нарезать круги вокруг тесной комнаты. - Ну зачем ты со мной так? Чем я тебя обидел?
-Ничем, - полукровка дернула левым плечом, будто оно у нее затекло, - я говорю правду. Нравится она тебе или нет, это уже не важно. Я хочу, чтобы ты покинул город и саму Италию в кратчайшие сроки и больше никогда, слышишь, никогда не возвращался.
-Нет! - Возмущенно закричал Перотто, от негодования даже притопнув ногой. - Сама сказала, что каждый вправе сам выбирать, как ему поступить. Так вот, я выбираю остаться с тобой, так что будь добра, избавь меня от продолжения этой дискуссии!
-Но я хочу, чтобы ты жил! - Тихо процедила она, опуская глаза вниз. - Уезжай!
-А я хочу быть рядом с тобой, - он снова подсел к ней, возвращая комнате свежий запах зеленой травы и полевых цветов, - пожалуйста, перестань накручивать себя...
-Ты... - Креция несколько раз глубоко вздохнула, словно хотела успокоить себя, - меня дико бесят непослушные люди, но на тебя я злиться не могу. Поступай, как знаешь...
***
Удостоверившись, что Цезарь ушел к себе, Родриго вызвал к себе преданного наемника.
-И ты поверил в этот бред? - продолжая смеяться после краткого изложения новостей, поинтересовался Борха, обращаясь к дону Мичелотто, - Чтобы моя капризная дочь, отвергнувшая хищника Сфорца, родила от посыльного, будь он трижды собою хорош?
-Пути господни неисповедимы, - Мигуэль Корельо учтиво склонил голову, не возражая и не соглашаясь с домыслами Папы. - Какое это будет иметь значение после его смерти?
-Не верю я, что мой внук от Кальдерона, и все тут! Не с проста она сбежала в Сан-Систо, была на это, как мне кажется, весомая причина... Что-то сильно напугало ее. Может, она побоялась, что я узнаю, кто настоящий отец ребенка? - наёмник, много лет принимаемый детьми Родриго за "дядю", молчал. - Сам пораскинь мозгами, с мужем она не жила, а ухажеров держала для виду, так? - он задавал вопросы Корельо, но отвечал на них прежде, чем Мигуэль успевал пошевелить ртом. - Так! То, что я узнал о её беременности на 6 месяце, подтверждает, насколько скрытна моя дочь. А у таких всегда имеются в шкафу пара-тройка скелетов. Наверняка, у неё были длительные тайные отношения с кем-то. И чем больше я начинаю думать, с кем, вспоминаю Хуана...
-Что?!? - Мигуэль уставился на Родриго. - Родриго, ты сейчас серьезно?
-Если бы у тебя были отношения с женщиной, с которой ты видишься регулярно, но должен скрывать вашу связь, ты бы как себя вел перед окружающими с ней?
-Игнорировал бы её или вел бы себя отстраненно, но подчеркнуто вежливо...
-Ну, ты слишком зажатый... в плане выражения чувств. Креция тоже игнорировала Хуана, когда не доставала всякими издевками. Вспомни истории с их свадьбами. Помнишь, как Хуан злословил на её свадьбе? - Корельо покачал головой, - А я помню. Ещё помню, как Креция испортила отношения Хуана с женой накануне церемонии, да так, что бедную Энрикез тошнило после каждой ночи с мужем. Они дико ревновали друг друга, страшно ссорились, это больше похоже на отношения страстных возлюбленных, чем на противостояние брата с сестрой. А как она рыдала, узнав о смерти Хуана... Мне Перотто все рассказал. Она чуть в обморок не грохнулась, подслушав сплетни монашек!
-В твоем изложении все звучит складно, но, если бы у Хуана и Креции были отношения, я и ты знали бы об этом наверняка. Говорю тебе, между ними была лишь неприязнь. Причем лишь со стороны Лукреции. Это она довела парня до ручки, что он напал на неё!
-Думаешь, она может иметь отношение к смерти моего Хуана? - взор Родриго посуровел
-Думаю, нет. Но ты спроси у Савонаролы, он подаст тебе пару чудесных идей...
-Тьфу на него, - пробурчал себе под нос Родриго - он и так позволяет себе слишком много, а Джулия его защищает с пеной у рта... Как можно оправдывать того, кто называет тебя не иначе, как папская подстилка? - пауза - И все-таки Педро не отец моего внучка...
***
Начало ноября 1497 года. Монастырь Сан-Систо. За две недели до конклава...
Он был ещё жив, но ощущал себя так, будто его уже не стало. Он следовал за Крецией, как прежде, играл на домре и пел лиричные баллады, пытался поговорить по душам, утешить, но она молчала, упрямо игнорируя его. Много гуляла, несмотря на ливни, студеный ветер и унылый серый пейзаж. И часто смотрела... в никуда, будто что-то там видела.
-Что-то ты совсем не весела. - Он подсел к ней на скамью, пытаясь помочь ей с пледом, сползшим с плеч. - На самом деле, у тебя нет причин для грусти. Говорят, твой новый муж красавчик, каких ещё поискать, умеет себя правильно подать и начитанный...
-И законченный нарцисс, - Креция прижимала руки к ещё более раздавшемуся животу. - Его сестра призналась, что он смотрится в зеркало больше, чем мы с ней вместе взятые, представляешь? - Перотто сначала поразился тому, что она ответила ему, а потом засмеялся от радости, она больше не дуется на него! - А ещё, что он валит на лопатки всех, кто носит юбки. Мне достался незрелый птенец, возомнивший себя павлином...
-Ты сможешь это пережить? - обеспокоенно поинтересовался Педро, вызывая у Креции заразительный смех. Не стерпев Педро раскатисто рассмеялся. Когда веселье стихло, он серьезно сказал, - Уверен, что у каждого из нас есть недостатки, но ты смышлена не по годам и сможешь использовать маленькие слабости Арагонского себе на пользу.
-Пусть уж лучше отвлекается на других, чем достает меня, - Креция глубоко вздохнула, повернувшись к Перотто, - в конце концов, я знаю, что делать с борзыми щенками...
-Не кормить их сладким, пока не научатся выполнять команды? - пошутил Педро.
