Стась родился, вырос и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста в Порт-Саиде, над каналом, благодаря чему инженеры, сослуживцы отца, называли его «сыном пустыни». Впоследствии, когда он был уже в школе, он сопровождал иногда отца или мистера Роулайсона на каникулах и во время праздников в экскурсиях, которые им приходилось совершать по долгу службы от Порт-Саида до самого Суэца для осмотра работ по устройству дамбы и по углублению дна канала. Он знал всех инженеров и таможенных чиновников, рабочих, арабов и негров. Он вертелся и залезал всюду, появлялся непрошеный везде, уходил надолго куда-нибудь вдоль насыпи, катался на лодке по Мензале и забирался иногда довольно далеко. Иногда он переправлялся на аравийский берег, и когда ему попадалась чья-нибудь лошадь, – а если не лошадь, то верблюд или даже осел, – он садился верхом и изображал странствующего пророка в пустыне, – словом, как выражался пан Тарковский, «рыскал» повсюду и каждую свободную от ученья минуту проводил над водой.

Отец не препятствовал этому, зная, что гребля на лодке, катанье верхом и постоянное пребывание на свежем воздухе укрепляют здоровье мальчика и развивают в нем смелость и предприимчивость. Стась действительно был выше и сильнее, чем бывают мальчики в его возрасте, и достаточно было заглянуть ему в глаза, чтоб догадаться, что в случае какой-нибудь опасности он скорее согрешит излишней смелостью, чем трусостью. На четырнадцатом году он был одним из лучших пловцов в Порт-Саиде, что означало очень много, потому что арабы и негры плавают как рыбы. Стреляя из ружья малого калибра и только пулями в диких уток и египетских гусей, он выработал себе меткий глаз и руку. Его мечтой было поохотиться когда-нибудь на крупных зверей в Центральной Африке; пока же он с жадностью слушал рассказы работающих при канале суданцев, которые встречались на своей родине с огромными хищниками и толстокожими. Эти беседы имели еще и то полезное следствие, что он учился в то же время понимать и говорить на языках чернокожих. Недостаточно было прорыть Суэцкий канал, – надо еще защищать его от песков пустыни, которые засыпали бы его в течение одного года. Великое творение инженера Лессепса требует постоянного труда и внимания, и поныне еще над углублением его русла работают, под присмотром опытных инженеров, огромные машины и тысячи рабочих. При прорытии канала их работало двадцать пять тысяч. Теперь, когда он уже окончен, и при более усовершенствованных машинах, их нужно значительно меньше, но все же и сейчас их там тоже немало. Преобладают между ними местные туземцы, попадаются, однако, и нубийцы, и суданцы, и сомалийцы, и негры из разных племен, живущих вдоль Белого и Голубого Нила, то есть в местностях, которые до восстания Махди были заняты египетским правительством. Стась жил со всеми запанибрата и, обладая, как большинство поляков, необычайными способностями к языкам, выучился, сам не зная как и когда, многим наречиям. Родившись в Египте, он говорил по-арабски, как араб; от занзибарцев, которых много служило кочегарами при машинах, он перенял очень распространенный во всей Центральной Африке язык кисвахили; он умел сговориться даже с неграми из племен динка и шиллюк, живущих по берегу Нила ниже Фашоды. Кроме того, он бегло говорил по-английски, по-французски и по-польски, так как отец его, горячий патриот, много заботился, чтоб его сын знал родной язык.

Стась учил ему, не без успеха, и маленькую Нель, но только никак не мог добиться, чтобы она выговаривала его имя «Стась», а не «Стэсь». Иногда у них доходило из-за этого до маленьких размолвок, которые длились, однако, лишь до тех пор, пока в глазах девочки не начинали блестеть слезы. Тогда «Стэсь» просил у нее прощения и сердился на самого себя.

Была у него, однако, нехорошая привычка – пренебрежительно говорить о ее восьми годах и противопоставлять им свой солидный возраст и опыт. Он утверждал, что мальчик, когда ему исполнилось тринадцать лет, – если еще не совсем взрослый, то, во всяком случае, уже не ребенок и способен на всякие геройские подвиги. И ему ужасно хотелось, чтоб когда-нибудь представилась возможность проявить это геройство, особенно защищая Нель. Оба придумывали всевозможные опасности, и Стась должен был отвечать на ее вопросы, что бы он, например, сделал, если бы к ней в комнату залез через окно крокодил в десять метров длины или скорпион, большущий, как собака.

Ни тому ни другому не приходило в голову, что вскоре грозная действительность превзойдет все их самые фантастические предположения.

Дома за обедом их ждала приятная новость. Пан Тарковский и мистер Роулайсон были приглашены несколько недель тому назад египетским правительством в качестве инженеров-экспертов для осмотра и оценки работ, которые велись вдоль целой сети каналов в провинции Эль-Файум, в окрестностях города Мединет, близ озера Кароуна и вдоль берегов Юссефа и Нила. Им предстояло провести там около месяца, на что они получили отпуск от своей компании. Оба, не желая расставаться с детьми, решили, что Стась и Нель тоже поедут в Мединет. Услышав эту новость, дети пришли в неописуемый восторг. До сих пор они знали города, расположенные вдоль канала: Измаилию и Суэц, а за каналом – Александрию и Каир, в окрестностях которого они осматривали огромные пирамиды и Сфинкса. Но это были непродолжительные экскурсии. Поездка же в Мединет-эль-Файюм требовала целого дня езды по железной дороге, вдоль Нила на юг, а потом, от Эль-Васта, на запад, к Ливийской пустыне. Стась знал Мединет по рассказам младших инженеров и путешественников, которые ездили туда охотиться на всякого рода водную птицу и на шакалов и гиен пустыни. Он знал, что это большой, отдельный оазис, расположенный по левому берегу Нила, не зависящий от его разливов и имеющий собственную водную систему, образуемую озером Кароуном, речкой Баар-Юссеф и целой сетью мелких канальцев. Те, кто видел этот оазис, говорили, что хотя эта область относится к Египту, но, отделенная от последнего пустыней, она составляет самостоятельное целое. Только река Юссеф связывает как бы голубой тонкой нитью эту местность с долиной Нила. Большое обилие вод, плодородность почвы и великолепная растительность превращают ее как бы в земной рай, а раскинутые на большое пространство развалины города Крокодилополиса привлекают туда сотни любопытных путешественников. Стасю, однако, улыбались главным образом берега озера Кароуна с огромным множеством всякой птицы и с охотою на шакалов среди пустынных холмов Гвэбель-эль-Седмента.

Но каникулы у него начинались лишь через несколько дней. А так как осмотр работ на канале был делом очень спешным и обоим инженерам нельзя было терять времени, то они условились, что сами поедут немедленно, а дети вместе с мадам Оливье – через неделю. И Нель и Стасю очень хотелось ехать сейчас, но Стась не решался просить об этом. Они начали расспрашивать о разных подробностях, касавшихся этого путешествия, и с новым порывом восторга встретили известие, что будут жить не в удобных, содержимых греками гостиницах, а в палатках, которые доставит «Бюро путешествий» Кука. Так обыкновенно устраиваются путешественники, которые, уезжая из Каира в Мединет, рассчитывают пробыть там довольно долго, – Кук доставляет им палатки, прислугу, поваров, запасы провианта, лошадей, ослов, верблюдов и проводников, так что путешественникам не приходится ни о чем заботиться. Правда, такого рода путешествия обходятся довольно дорого, но пану Тарковскому и мистеру Роулайсону не приходилось с этим считаться, так как все расходы несло египетское правительство, пригласившее их в качестве экспертов. Нель, которой больше всего на свете нравилось ездить на верблюде, получила обещание от отца, что ей будет предоставлен отдельный горбатый бегун, на котором она, вместе с мадам Оливье или с Диной, а иногда и со Стасем, будет принимать участие в общих экскурсиях в ближайшие окрестности пустыни и к озеру Кароуну. Стасю пан Тарковский пообещал, что позволит ему как-нибудь ночью пойти на шакалов и если он принесет из училища хорошие отметки, то получит настоящий английский штуцер и все охотничьи принадлежности. Так как Стась был уверен в своих отметках, то сразу стал считать себя обладателем штуцера и строил планы о том, как он совершит с ним множество замечательных и великих подвигов.