– И вам, – кивнула британка.

– Ни пуха… – пожелал Дронов.

– Только шкуры и черепа, – усмехнулась в ответ сыщица и, шутливо козырнув, растворилась среди прохожих.

– Давайте… выполнять приказ, – вздохнул майор, потеряв Настю из виду.

– Это будет несложно, – ободряюще улыбнулась ему Джейн. – Похоже на прогулку, просто смотреть надо все время в одну сторону. Доверьте это мне. Я, может, и дилетант в шпионаже, но меня учили наблюдательности.

– Давно хотел спросить… – Офицер и маленькая охранница зашагали вместе, держась стороной от толчеи. Николай попытался взять Джейн под руку, но это оказалось неудобно из-за разницы в росте. Пришлось просто идти рядом. – Вас, англичанку, не смущает, что вы, по сути, сотрудничаете сейчас с российской разведкой?

– Я далека от политики, – пожала плечами девушка. – А если подумать – я помогаю спасти дипломата и военного офицера дружественной державы. Верно?

– Верно, – хмыкнул Дронов. – Не боитесь последствий на родине?

– Даже если бы боялась – поступила бы так же. Я ведь говорила вам прежде – это вопрос чести. Николай, не беспокойтесь обо мне. Пожалуйста.

– Я попробую, – усмехнулся майор. – Привычка…

На улицах Галаты вдоль стен домов выстроились магазинчики, лавки, отдельные лотки, продающие всякую всячину – от сдобных булочек до золотых украшений. На территорию порта они выплескивались, как вода из дельты реки смешивается с водами океана. Торговцы торчали тут и там, в полном беспорядке, жались к причалам или просто стояли посреди толпы, а та омывала их, будто речные утесы.

В одной из таких лавочек торговали дешевыми сладостями – по деревянным лоткам были разложены сахарные конфеты в бумажной обертке, леденцы на палочке и россыпью, плитки шоколада и самые простые из восточных сластей. К удивлению Николая, лавка заинтересовала его спутницу. Увидев что-то на лотках, Джейн вдруг остановилась, схватила майора за рукав. Бросив короткое: «Извините», – стала пробираться к лавке сквозь толчею, ловко уклоняясь от встречных прохожих. Слегка растерявшийся Дронов поспешил следом.

Войдя под полосатый навес, скрывающий лотки от солнца, девушка заложила руки за спину и склонилась над товарами. Разглядывала их добрую минуту. Выпрямившись, спросила что-то по-арабски у продавца – немолодого горбоносого мужчины с густой бородой. Тот улыбнулся до ушей и ответил на том же языке. Джейн тоже улыбнулась, показала пальцем на прозрачные красные леденцы, лежащие горкой в одном из контейнеров. Опять что-то спросила. Торговец кивнул и сделал рукой широкий жест. Англичанка бережно, двумя пальцами взяла один леденец, забросила его в рот. Зажмурилась, словно леденец был лимонно-кислым, но улыбка ее при этом стала еще шире. Телохранитель на долю мгновения помолодела раза в два – какую-то неуловимую секунду рядом с Николаем стояла не маленькая, но очень взрослая и серьезная женщина, а девушка лет шестнадцати-семнадцати.

С хрустом разгрызя конфету, Джейн без лишних слов выудила из узкого кармана юбки несколько мелких монет, протянула их торговцу. Тот, продолжая улыбаться, наполнил красными леденцами круглую жестянку из-под зубного порошка, передал покупательнице.

Как только они отошли от лавки, вернувшись к наблюдению за причалом, британка открыла коробочку и протянула Николаю:

– Хотите?

– Благодарю. – Майор на самом деле не хотел леденцов, однако его снедало любопытство. Что это за конфеты, из-за которых его хрупкая спутница проявила больше эмоций, чем за все минувшие недели их знакомства? – Я возьму один.

Конфета оказалась самой обыкновенной – вовсе не кислой, а очень даже сладкой. На вкус Дронова – слишком сладкой. Пока он распробовал свой леденец, Джейн успела сгрызть еще два, а жестянку с остальными спрятала в карман.

– Любите леденцы? – поинтересовался наконец Дронов, так ничего и не сумев понять из вкуса конфеты.

– С детства, – кивнула зеленоглазая британка. К ней вернулась прежняя невозмутимость, и теперь она старалась все время держать выезд с причала в поле зрения. – Когда я была маленькой, отец часто привозил из командировок в другие страны подарки для меня. Однажды он привез сладости. Я и сейчас не очень люблю сладкое, но леденцы мне тогда так понравились… Я впервые попробовала нечто подобное. – Она усмехнулась – уже как обычно, лишь краешками губ. – Вы, вероятно, не знаете, но у меня во внутреннем кармане пиджака обычно лежит несколько мятных конфет. Мне не нравится их вкус, но они немного бодрят. Я их использую в те моменты, в какие редко курящие люди прибегают к сигаретам. Однако… Простите, что отвлеклась от задания, Николай. Но это – те самые леденцы, – похлопала она ладонью по карману. – Те, что привозил отец. Хозяин лавки сказал, что их изготавливают в Константинополе. Теперь я знаю, откуда он их привез.

– Кем он был? – спросил Дронов. – Ваш отец?

– Извините, Николай…

– Ох… Это вы меня простите, я и забыл. Не думайте, что я хотел что-то выведать, просто не подумал.

– Он был военным. Офицером.

– Поня-атно… – протянул Николай.

Больше он Джейн ни о чем не спрашивал, а та сама не спешила завести беседу. Они гуляли вокруг охраняемой секции часа два, но оттуда так никто и не появился. Наконец их сменил один из агентов «дядюшки» Беккера. Пешком, кружным путем, проверяя, нет ли «хвоста», майор и телохранитель вернулись в свое временное обиталище – небольшую комнатку над книжным магазином в южной части города. Анастасии там не было. Хозяин напоил их чаем и предложил подремать, заметив, что, если сыщице повезет, ночью им спать не придется. Признав справедливость такой мысли, Дронов все же не лег в кровать, а устроился у окна – на стуле, подперев щеку кулаком и глядя на улицу. В такой позе его и застала вернувшаяся с закатом Настя…

– Частная вилла в восточных пригородах, – сообщила сыщица, облокотившись о стол и сплетя пальцы перед лицом. – Старинная, с садиком. Пару сотен лет назад это был загородный особняк, но Константинополь разросся, и он оказался в городской черте. Почти – вокруг довольно много свободного пространства, вплотную никто не строился, да и сад внутри ограды просторный. Ограда – железная решетка. У главных ворот – шестеро охранников. Наблюдала час, обходов периметра не заметила. Думаю, там одна из их штаб-квартир. Для конспиративной лежки слишком солидно. В общем, часов пять у нас уйдет на подготовку, как раз глубокой ночью и полезем туда.

– Нет, – сказал Николай, сидящий прямо напротив нее. – На подготовку у нас уйдет весь завтрашний день. А полезем внутрь мы не раньше следующей ночи.

– За день они сто раз смоются, успев прирезать Ламбера, – ответила девушка, с нехорошей ухмылкой глядя мужчине в глаза. – У нас даже нет людей, чтобы организовать наблюдение на время подготовки.

– А за эти пять часов «дядюшкины» шпики добудут тебе план особняка? – Майор откинулся на высокую деревянную спинку стула, сложил руки на груди. – Сколько у нас путей отступления заготовлено? Какое снаряжение они успеют добыть? Мы успеем предварительно осмотреть виллу со стороны?

– Я волнуюсь за месье Ламбера, но согласна с Николаем, – неожиданно поддержала его маленькая британка, устроившаяся на табуретке рядом. – У нас не будет второго шанса, если мы провалимся.

– Все равно нам придется брать «языка» внутри, чтобы узнать, где держат заложника и где сидит их главный, – недовольно нахмурилась Анастасия. – Главное – проникнуть на территорию незамеченными, а там сориентируемся.

– Нет, – повторил Дронов.

– И что ты думаешь, я кого-то из вас стану слушать?

– О, я охотно верю, что ты пойдешь туда одна, если мы не согласимся, – покачал майор головой. – На этот случай у меня есть вполне конкретные инструкции от Готфрида. Джейн?

– Да, Николай?

– Вы можете взять Анастасию под свою охрану до рассвета? И проследить, чтобы она не покидала комнату всю ночь? Я оплачу вам эти часы по ценнику вашей фирмы.

– Я сделаю это бесплатно.

– Ах ты… – Анастасия привстала. – Изменник чертов!