–А чего это ты один пьешь?! Я тоже хочу вина!

–Пожалуйста,– Рудольф усмехнулся, вынул второй бокал, плеснул туда немного.

–Ах ты жмот! Вино пожалел!– Почему-то меня это рассмешило. И я почему-то решила, что будет забавно, если я у него не только бокал, но и бутылку заберу. Вот сейчас разобью зеркало и заберу. Я захохотала, восприняв свое решение как остроумнейшую шутку. Протянула руку, которая свободно прошла в зазеркалье, даже не заметив преграды, схватила сначала бокал, потом бутылку… И весь этот разбой сопровождался ошарашенным взглядом Рудольфа. Я налила себе полный бокал, сделала пару глотков.

–Прекрасное вино!

–Рад, что тебе понравилось. За твое здоровье!– Поднял свой бокал, пытаясь за положенной вежливостью скрыть удивление.

Какой забавный! Стоит там, в зеркале, таращится удивленно. В кои веки мне удалось привлечь внимание интересного мужика. Я, продолжая хохотать, уселась на столик и, приподняв ноги, крутанулась на своей пятой точке. Взвизгнула от радости, налила еще вина.

–Рудольф, опять пьем за мое здоровье?!

–Конечно. Тебе оно сегодня не помешает.

–У тебя вино осталось? Мне нужна еще одна бутылка.

–Решила сегодня основательно надраться? И что за повод у тебя?

–Ай, ты еще будешь меня воспитывать! Хочу и пью! Так есть или нет?

–Есть,– он достал еще бутылку.– Возьми.

Я и эту бутылку прихватизировала.

–Ее я на работу возьму. Угощу своих новых друзей. Кстати,– я кокетливо улыбнулась.– Ты как был истуканом каменным, так им и остался.

–И чем же я тебе не угодил?

–Все нормальные мужчины, между прочим, дарят дамам цветы. А ты не только цветы, даже вино мне не предложил. Если бы я промолчала, ты так бы им выдул бутылку один. Эгоист!

–Тамара, прости пожалуйста. Кажется я немного не в форме…– Рудольф вынул из тумана целую корзину красных роз, а еще лист бумаги и чернильницу с ручкой. Что-то написал, пристроил листок между цветов и протянул корзину мне.

Я засмеялась, протянула руку. Хотела взять корзину, но Рудольф перехватил мою руку, поднес к губам… Теперь подошла моя очередь удивляться. Рука его и губы… они были теплые, человеческие… или это со мной что-то не так…

Проба сил

Но кровь моя газированная, подогретая огнем, не дала мне возможности обдумать это. Я выхватила корзину, перетащила ее к себе, развернула записку. Там было всего два слова « Ты великолепна». Я засмеялась, закружила по комнате. Даже поблагодарить забыла. А впрочем… все это мелочи! Рудольф глаз с меня не сводил и мне давно не было так весело. Я поставила корзину на свой диван, присела рядом, оглядела комнату, опять вскочила.

–Кажется я знаю, чего мне сейчас не хватает! Мне надоели эти унылые обои! Я хочу другие! Чтобы птицы там были и цветы, и бабочки! И чтобы все это блестело, сверкало как новогодняя елка! Хочу! Хочу! Хочу!– Я запрыгала, захлопала в ладоши и, хохоча, снова плюхнулась на свой диван.

–Тамара, ты уверена, что сможешь теперь здесь жить?– Осторожно спросил Рудольф.

Я…такое ощущение было… будто слегка протрезвела. Оглядела последствия своих хотелок и тихо охнула.

–Что сегодня будет!– Хихикнула.– Лягу-ка я лучше спать. Скажу своим, что ничего не видела и не знаю.

–Наблюдаешь?– Куратор, по своему обыкновению, появился неожиданно.

–Она тебя видит?

–Нет. Ей не дано. Да и не до нас ей сейчас. Можем говорить свободно.

–Куратор, что случилось? Что с ней происходит? Это не опасно?

–Опасно это сейчас для окружающих. До тех пор, пока все не уляжется и она не научится контролировать себя. Человек, впервые сбрасывающий оковы тяжелой материи и почувствовавший вкус силы, какое-то время пребывает в эйфории. Это вскоре пройдет, но пока она… не могу подобрать подходящее слово в земном языке… она заразна и может заразить других… предрасположенных к изменению.

–Не понял. Значит все же это опасно?

–Нет. Для нее нет. Раньше надо было беспокоиться о безопасности. Сейчас это уже… не актуально. Ты возможно знаешь, что каждая планета диктует свои условия. Для Земли их тела– самая подходящая форма. Принятый стандарт для всех жителей. Некоторая разница допустима, но она не существенна. Этого и драконы не избежали, что живут внутри. Тяжело принять, знаю. Сам видишь: даже здесь мы похожи на людей или люди на нас.

–И кем этот стандарт принят?

–Ясно, что не нами. И не все эту форму приемлют. Иногда она очень неудобна. Знаешь ведь: на планете много чего намешано. Как это у них говорится… каждой твари по паре. Чтобы соблюсти хотя бы видимость однообразия и не допустить своеволия, каждый земной организм снабжен предохранителем.

–Каждый?

–Да. С той лишь разницей, что индивидуальный предохранитель имеют лишь высокоорганизованные существа. Для более примитивных достаточно одного на целую популяцию. Особей с отклонениями они сами выбраковывают. Что бы ни случилось, форма должна быть неизменной… до определенного момента.

–И кто же определяет, что момент наступил? Вожак стаи или президент?

–Приказ сверху. У нас у всех общий Создатель. На подпитку предохранителя, отвечающего за сохранность формы, тратится много энергии, особенно если сущность пришла с другого уровня.

–Хорошо. К Тамаре это имеет какое-то отношение?

–Самое прямое. Ты разрушил ее предохранитель. Душа, вырвавшись на свободу, теперь сама подберет для себя более подходящий вариант. Не беспокойся. Внешне она вряд ли сильно изменится. Разве что плоть станет более легкой. Но в период неконтролируемого выброса она, не ведая этого, будет делать то же самое с другими.

–Как долго продлится период?

–Пару недель. Ты должен постараться сделать так, чтобы она не догадалась об этом. Пусть думает, что это ты все устроил… для ее же блага.

–Вау!– Восхитился Владимир.– Мам, пап, идите сюда! Бабахен, кажется, премию получила или самолет ограбила!

–Владимир, не болтай глупости,– раздраженно отмахнулась Лариса.– Давай, переодевайся, мой руки и за стол.

День выдался на редкость суматошным. Куча работы, конец месяца, начальство нервное, капризные заказчики. Виктор сразу спрятался за газету, старательно изображая интерес к текущим новостям. Владимир же не унимался.

–Пап, газету переверни. Ты че, по-китайски читать учишься?

–Почему по-китайски?– Рассеянно спросил Виктор.

–Откуда я знаю. Раз вверх ногами, значит по-китайски. Пойдемте ко мне в комнату. Там такое! И бабахен пора уже будить, а-то на работу свою опоздает.

Виктор вошел первым и присвистнул от удивления. Цветы, вино, одежда на люстре, а самое главное– это обои. Он даже замигал от невероятных, фантастических переливов. Подошла Лариса, ахнула.

–Мама, немедленно вставай! Что здесь происходит? Ты что, пьяная?! Скажи что-нибудь!

Я открыла глаза, села на диване.

–С чего мне пьяной быть? С двух бокалов вина! Что за моду взяли врываться в комнату и зверски трясти спящего человека! Так заикой недолго остаться!

–Извините, Тамара Николаевна,– зять попытался как-то сгладить неловкий момент.– Так уж получилось. Но и вы нас поймите. Мы были удивлены. Откуда здесь вино, причем дорогое. И столько цветов…

–Подарили. Вы что, считаете, что мне никто не может цветы подарить?

–Что вы! Что вы! Конечно же мы так не считаем. Вы замечательно выглядите. А что… у вас гости были?

–Да. Заглянул тут один… ненадолго. Выпили по бокалу и разошлись. Мне же на работу.

–Мама, а обои кто клеил? Ты или этот один?

–Вместе, Ларисочка, вместе. Мне надоела ваша серо-бурая обстановка. Захотелось мне праздника, да и вас решила порадовать.

–Тебе это удалось…

–А че, мне нравится! Прикольно! Мам, можно я ребят приведу? Они офигеют!

–Можно, можно, Владимир. Раз тебе так хочется, то пусть фигеют,– Лариса развела руками, покачала головой.– С ума можно сойти… Ну, пойдемте… перекусим… пока не остыло…