–Как ты упрям. Опять эмоции не позволяют тебе уловить суть. Или ты не расслышал? Тебя ждет награда.

–Куратор, эмоции– это слабо сказано. Мне наплевать на кустарную лавку этого внука. Я не желаю заниматься ерундой. Какую награду вы мне можете предложить?

–Твою женщину.

–Что?

Разом исчезло все, даже звук. Тишина как будто затаила дыхание, жадно вслушиваясь, стараясь не пропустить ни единого слова.

–Наконец-то. Шумновато тут у тебя. Да, это и есть твоя награда, но лишь после того, как выполнишь задание. Я поручился за тебя. Совсем недавно ты выиграл схватку с судьбой. Одержал победу, в которую и сам особо не верил. Ты всегда был своевольным. Мчался в неизвестность, не замечая края и… неожиданно выигрывал.

–Ты умеешь быть убедительным. Так что там с внуком стряслось?

–Свою силу, данную ему для достижения цели, заранее обговоренной и принятой им, он израсходовал на женщину, которая даже не предназначалась ему. Ведь вам же специально подбирают оптимальный вариант. Чего вам еще не хватает?

–Может любви.

–Опять ты за свое. Еще одна жертва вашей любви сейчас лежит в реанимации. Он пуст, он все израсходовал. И даже не на любовь, а на одежду для женщины, надеясь ее удержать. Скажи, зачем вам столько одежды?

–Ты же сам говоришь, что мы еще дети. А детям нужны игрушки. Чтобы детство было счастливым,– усмехнулся Рудольф.

–Ладно. Поработай со своей внешностью и начинай подготовку. Изучи внимательно жизнь внука, не упускай ни одной мелочи. Тебе это все пригодится.

–Куратор, а почему ты так уверен, что я буду заниматься делами внука? Где гарантия, что я в первый же день не сбегу к своей женщине?

–Гарантией будет время. Ты появишься в плотном мире раньше предполагаемой встречи. Пройдет десять лет, прежде чем она выйдет к тебе во сне.

Пришла домой, разделась. Так, срочно в ванную. Ладно, хоть ушли уже все. Даже Карлитос не подает признаков жизни: « В гроб наверное улеглась, отдохнуть до заката. Вампирша коммунальная. Помесь комара с обезьяной. Пусть только попробует сейчас вылезти!» Спокойно осмотрела себя… основательно помылась… чуть ли не флакон геля извела на себя… как будто ничего не обнаружила, но… покалывание и зуд хоть и прекратились, но сейчас у меня было такое ощущение, словно кто-то щекочет меня изнутри. Как будто кровь стала газированной и маленькие шаловливые пузырьки играют друг с другом в догонялки, причем вприпрыжку. Мне вдруг тоже захотелось попрыгать, а еще посмеяться. Губы сами собой растянулись в улыбке… нет, смех прямо-таки разбирал меня… вот сейчас я открою рот и он, смех этот, вырвется наружу… такой же газированный, как и кровь… нет, он будет похож на шампанское… сейчас вылетит невидимая пробка… ой, я не могу, хочу попрыгать и все тут…

Я подпрыгнула. О-о! А я еще ничего! Только вчера я думала, что мой рекорд высоты 5 см от пола. Подпрыгнула еще раз и еще, и еще… и выше… Смех хлестал из меня, как из сорванного крана. « Пойти, прокладки что-ли сменить! Добавлю себе крылышек!»– Я уже хохотала во все горло. Прямо с места, без разбега крутанула тройной тулуп или аксель… кто там разберет, да и не важно… теперь все уже не важно! Приземлилась на свой старенький диван… уй!… Меня подбросило вверх… халатом зацепилась за люстру. Повисела немного, подрыгала руками и ногами. Бесполезно. То ли люстру здорово приколотили, то ли ткань попалась излишне качественной… Да ну его, этот скучный халат цвета одного из пятидесяти оттенков! Пусть остается на люстре. Я расстегнула пуговицы и выскользнула на свободу.

Что-то надо одеть. В одном нижнем белье неудобно скакать по квартире. Где там моя ночная сорочка? Чего это меня сразу скривило? Нет, не хочу. Душа просит чего-то яркого, необычного. Где бы его еще взять, яркого-то этого… А-а, кажется, вспомнила. У Владимира большое банное полотенце есть. Да что там полотенце. Это почти простынь. Внука с ног до головы укутать можно. Завернулась, прикрутила, привязала. Вроде нормально получилось. « Что бы еще такого сделать? А что мне сейчас хочется? Ага! Интересно, чем там истукан каменный занимается? Ворон своих строит! Ха-ха! А они ему в отместку усердно гадят на макушку!– Я злорадно улыбнулась.– Так ему и надо! Нечего руки распускать! Булыжник приставучий!» Зеркало засветилось.

Я подошла поближе, надеясь получше разглядеть, но не удержалась, украдкой посмотрела на мужчину, любуясь его слегка растрепанными волосами. Одна прядь упала ему на лоб, отчего лицо его, смутно знакомое, стало по-мальчишески озорным. Неожиданно возникшее шальное желание погладить его по голове так напугало меня, что я поторопилась спрятать руки за спину: « Вовсе уж рехнулась! Никак ягодкой опять себя почувствовала! Позорище!» Но взгляд против воли скользнул ниже, на его грудь, бугрившуюся стальными мускулами, на плоские мужские соски в спутанной курчавой поросли, покрывавшей его грудь и сбегавшей сужающимся ручейком вниз под пояс брюк. Он был великолепен, глупо было бы отрицать. Признавшись в этом самой себе, я лишь расстроилась. Такие роскошные экземпляры обычно на других лужайках резвятся, ничего не поделаешь…

–Тебе следует научиться контролировать не только мысли, но и свой взгляд,– внезапно ворвался в мои мысли насмешливый голос Рудольфа.–Ты буквально сдираешь с меня одежду, любопытная женщина. Знаешь ли, когда мужчину раздевают взглядом, это его здорово заводит и ты сейчас очень рискуешь. Поверь, зеркальная граница для меня не преграда.

Жарко вспыхнув, я перевела взгляд на его лицо. Вот почему оно показалось мне знакомым. Это был он, тот самый таинственный тип из сна, только сейчас почему-то не каменный, совсем даже не каменный, да еще в самом интересном возрасте… для меня интересном… нет, это уже ни в какие ворота не лезет…

–Извини… не хотела,– Я готова была от смущения провалиться сквозь все перекрытия и забиться в самый темный угол подвала.– Прошу прощения…

Рудольф пожал плечами, улыбнулся широко.

–Не стоит извиняться, Тамара. Мне нравится…м-м… твое внимание.– Его взгляд дерзко прошелся по моей фигуре.– Так же, как и тебе мое, если у тебя хватит смелости признаться в этом.

«С ума можно сойти! Он даже сейчас, когда я не сплю, слышит меня»

–Ничего подобного,– я попыталась возмутиться… и вновь вспыхнули щеки от смущения… Как раздражает меня этот мужчина! Как же я ненавижу его за то… что он прав!

–Ты как школьница. Чего ты сбежала, Тамара?..– Наверное, что-то привлекло его…– Тамара, ты в порядке?

–Конечно! Я в самом порядковом порядке!– Я упала на колени и начала хохотать. То к полу наклонюсь, то выпрямлюсь. Не могу остановиться. Мне смешно и щекотно.

Рудольф чуть приподнял брови, хмыкнул, подошел почти вплотную к зеркальной поверхности.

–Тамара, отвлекись на секунду. Что тебя так развеселило?

Я уселась на полу, пригладила растрепанные волосы.

–А я рада тебя видеть. Вот мне и весело. Кстати, в прошлый раз ты помоложе выглядел, но так лучше. Ты, вероятно, как вино хорошее с возрастом только крепче становишься.

–Польщен,– недоверчиво потянул Рудольф.– Полагаю, это событие надо отметить. Вином хорошим.

Рядом с ним появился стол. Рудольф откуда-то со стороны вытянул бокал и бутылку вина. Открыл, плеснул себе немного.

И тут внутри меня полыхнул огонь. Кипящая лава упала на меня сверху, казалось, что пробила затылок, расплавило позвоночник, превращая тела в мягкий воск. Может быть я сейчас расплавлюсь и растекусь по комнате огромной восковой лужей. Пусть мои гадают куда я делась. А я залезу в зеркало и буду изображать из себя привидение на радость внуку… Огонь уже до копчика добрался, раскалил его… как бы он мне трусы не поджег. Вот смеху-то будет! Я с горящей задницей бегаю по квартире и зову Карлитос на помощь. Она потом дня три, точно, из конуры своей не выползет. Огонь снова рванул вверх, завихрился вокруг тела, полыхнул в глазах. Я, даже пожалуй чуть плотоядно, взглянула на своего собеседника, который в данный момент с интересом наблюдал за мной.