открытую дверь и ждала, что ее кто—нибудь закроет. Но тут вдруг

ко мне в комнату ворвалась сестра Фереде. Женщина нервно

схватила меня и стала хлестать по щекам с криками:

– Ты добилась своего! Добилась, да? Несчастная, ты прино—

сишь одни только горе и несчастья!

Моя голова раскалывалась от боли, и я плакала. А она про—

должала меня бить вновь и вновь с криками:

– Разве ты еще умеешь плакать? Убийца! Убийца! Убийца!

Потом женщина перестала меня бить и просто плюнула

в меня и ушла из комнаты. Мое лицо снова было все в крови,

голова болела еще сильнее. Я не знаю, как прошли похороны,

все это время я лежала дома. Сопротивляясь боли, я так и не

смогла заснуть и все ворочалась и ворочалась в своей постели.

Боль не умолкала весь день и всю ночь. Я промучилась, лежа

в одиночестве в ледяной постели. Дома, как назло, никого не

было. Даже слуги улетели на похороны главы клана, господина

Охмета. Я все же надеялась, что дома кто—нибудь остался.

Я кричала и звала, чтобы хоть кто—то подошел ко мне, но никто

не отзывался на мои крики. От невыносимой боли в голове

и ногах я встала с кровати; поднявшись на ноги, ощутила еще

большую боль, отчего заплакала. Делая маленькие шажочки, дер—

жась за стену, я вышла из комнаты, дошла до винтовой лестни—

цы и, схватившись за перила, зарьщала еще сильнее. В моих гла—

зах потемнело, в ушах появился шум. Боль словно подкашивала

мои ноги. Спустившись до середины лестницы, я не удержалась

на ногах и упала, потеряв сознание. Я лежала на лестнице голо—

вой вниз, при падении разбив себе лоб.

Асу и Назан наслаждались жизнью, приехав в Стамбул. Они

гуляли по городу и упивались каждой минутой. Им не прихо—

дило в голову, что кому—то может быть плохо в это время, даже,

можно сказать, ужасно. Девушки посещали все достопримеча-

тельности Стамбула. Они ходили по магазинам, покупая всякие

мелочи для дома. Асу совсем позабыла про Вурала. Она даже не

позвонила ему и не заговаривала о нем. Девушки зашли в кафе,

уставшие и измученные, они уселись за стол, смотрели друг на

друга и смеялись. Назан засмеялась еще сильнее, вызывая тем

самым интерес у Асу:

– Назан, что—то не так?

Девушка, не переставая смеяться, лишь показывала паль—

цем на Асу. Достав зеркальце из сумочки, Асу посмотрелась

в него, но ничего странного не обнаружила. Наконец она про—

молвила:

– Кажется, мы с тобой сегодня весь Стамбул скупили. По—

смотри.

Девчонки взглянули на свои пакеты, которые лежали возле

них. Они тут же засмеялись опять. Мелочей они накупили со—

рок два пакета.

Потом к ним подошел официант, и они заказали два кофе,

чтобы согреться.

Несмотря на холод, Явуз стоял недалеко от кафе и наблю—

дал за ними, в его глазах не угасала надежда, он все стоял

и смотрел на счастливое лицо Асу и, прослезившись, промолвил:

– Если бы ты тогда знала, кто такая была Нехал, то мы бы

сейчас были все вместе. Ты, я и наш малыш сынок. Плод нашей

короткой любви.

После того как девушки допили кофе, они вышли из зда—

ния довольные и радостные. К ним сзади подошел Явуз. Муж—

чина схватил за руку свою любимую. Она испуганно огляну—

лась и, увидев перед собой Явуза, закричала:

– Что тебе нужно? Отпусти меня, мне больно!

Назан, недолго думая, достала свой мобильный телефон

и прокричала:

– Явуз, клянусь тебе! Если ты сейчас же не отпустишь ее,

я вызову полицию!

– Да я ее не боюсь, лишь кое—что сделаю и уйду!

Молодой человек в ту же секунду поцеловал девушку и ушел.

Асу стояла как заторможенная, она будто завороженная смотре—

ла ему вслед.

– Асу, ты в порядке? – спросила ее Назан.

– Со мной все нормально. Пошли домой.

– Ты права, Асу. На сегодня хватит уже гулять.

Девушки посмотрели друг на друга и отправились в свой

новый дом.

1985 год. Май. Турция. Каппадокия. Ургуп.

Этот день был как никогда солнечным и ясным. Нехал поли—

вала цветы и наслаждалась утренним лучистым солнышком. Юная

девушка проживала совсем одна. Бывшая воспитанница Стам—

бульского детского дома, она поселилась в Ургупе, где сначала

снимала жилье и работала не покладая рук, потом купила себе

скромный домик на окраине городка, посадила превосходный

сад из разных сортов роз и других цветов и наслаждалась уходом

за ними и запахами цветущего сада. Эти чудесные ароматы напо—

минали ей детство в семье. Мама, папа, брат и она. Но счастливая

и безмятежная жизнь закончилась, когда ее родители погибли

в автокатастрофе. Тогда девочке было всего пять лет. Именно

с тех пор она воспитывалась в детском доме. Никто даже и не

задумывался о том, что она уехала из Стамбула из—за одного

человека. Несчастная девушка забеременела от Мехмета Сорала,

сыночка богатых родителей, который безумно полюбил ее. Теряя

голову, он бросился в огонь и опалил свои крылья. Он чуть не

погубил любимую и ее будущего ребенка. Нехал не знала, что

Мехмет ничего не сказал своим родителям про нее. В тот день,

когда она пришла к ним в дом, чтобы войти туда невестой Мех—

мета, его отец и мать воспротивились этому. Господин Неджат

сразу пригрозил девушке, что если она не уедет из Стамбула и не

исчезнет из жизни его сына, то она не останется в живых. Несча—

стной девушке ничего не оставалось, как в панике и страхе за

свою жизнь и жизнь своего малыша уехать из Стамбула. Она

уехала в Каппадокию и поселилась в Ургупе. Когда Мехмет уз—

нал, что она уехала, он назло ей женился на Назльі Элмаз.

А спустя семь месяцев Нехал родила девочку и назвала ее Берд—

же, в честь своей матери. Вскоре у Мехмета Сорала родился пер—

венец – сьш, которого он назвал Эрдоган. Потом появились Бихтер,

Эшлейф и Намьік. Нехал из газет узнавала о том, что происхо—

дит в жизни Мехмета. Она плакала, когда читала новости о нем.

2011 год. Турция. Ван.

Перед тем как улететь в Стамбул, Вурал вновь пришел

к своему отцу на северное кладбище. Он присел рядом с его

могилой и, плача, прошептал:

– Видишь, папа, я плачу над твоей могилой. Знаю, ты сейчас

сказал бы мне: «Все, перестань, Аллах обидится и накажет тебя».

Но я не могу не плакать. Слезы. Слезы, они льются. Льются

с горечью по моей щеке. Даже этот холод не может затушить

жар внутри. Эта пустота, которую ты оставил после себя, с каж—

дой минутой прибывает все сильнее и сильнее, словно опусто—

шает целый океан, а я, как тот дельфин, барахтаюсь в лужице,

которая вот—вот испарится. Отец, что я буду делать без тебя?

Как я смогу управлять всеми делами, которые ты оставил? Иб—

рагиму и дела нет до всего этого. Можно подумать, что он не

член нашей семьи.