должен будешь узнать.

Прослезившись, она посмотрела в глаза своего сына и поду—

мала: «Навряд ли ты об этом узнаешь. А если и узнаешь, то не

простишь меня. Ты станешь таким же отдаленным, как и Каан.

Между вами есть только одна разница. Ты знаешь, что я твоя

матъ, а он нет. Ты возненавидишь меня. А он нет».

1984 год. Сентябрь. Турция. Измир. Илдыр.

Молодая симпатичная девушка двадцати пяти лет стояла

у причала, где рыбаки отправлялись в море. Девушка казалась

печальной – вот уже третий раз за этот месяц она приходит

сюда, держа в руках письмо и нежно лаская свой большой жи—

вот: в ней была еще одна жизнь. Сильный морской ветер раз—

дувал ее темно—каштановые волосы, а юбка у платья колыха—

лась и облепляла ее ноги. Прохладный осенний ветер придавал

ей уверенности в том, что Каан вернется. Она каждый раз пере—

читывала это письмо, стоя на причале. Так и в этот раз, раскрыв

конверт, вновь стала перечитывать его. На конверте было напи—

сано – Белькиз. В самом же письме было следующее: «Люби—

мая, милая моя Белькиз! Юный цветочек мой! Душистее тебя

нет никого на этом свете. Сегодня я пишу это письмо, вдыхая

аромат твоих волос, смотря в твои очаровательные глаза. Я узнал,

что сильнее жизни люблю тебя. Эта ночь придала мне сил, что—

бы похитить тебя и увезти далеко—далеко. Туда, где нас никто

и никогда не найдет. Даже твой отец, господин Бора. Я не ска—

зал тебе, что ухожу в рейс, только лишь потому, что наш капи—

тан принял поспешное решение. Синоптики передали, что

в море выходить рискованно. К нам поступил выгодный заказ,

и мы сможем заработать на нем много денег. Я увезу тебя отсю—

да. Господин Бора не сможет выдать тебя замуж за Охмета

Усттона. Ты стала моей и останешься ею навсегда. Обещаю тебе —

я вернусь, и мы поженимся. Я люблю тебя, Белькиз. С любовью,

твой Каан».

Прочитав это письмо, Белькиз опять начала страдать, пла—

кать, то закрывая свои глаза, то открывая их. Она все смотрела

в море, в надежде на то, что наконец—то увидит его катер. Но

море лишь покрылось рябью на горизонте. Среди тех судов,

которые были пришвартованы к причалу, его судна не было.

Рыбаки разговаривали между собой и играли в нарды.

– О, опять эта девушка.

– Ты ее здесь уже видел?

– Да, видел. Она в третий раз сюда приходит и все читает

свое письмо.

– Возможно, она ждет тут кого—то?

– Дай Аллах тому, кого она ждет, возвратиться из моря жи—

вым и невредимым.

– Да, ты прав, брат, в такую погоду вернуться живым – это

чудо.

– Шанс не потопить судно – один на миллион.

– Да, еще обещают ухудшение погоды на следующей неделе.

– Дай Аллах, чтобы они вернулись живыми.

– Аминь.

Белькиз вернулась домой вновь опечаленной. Дома госпо—

дин Бора разговаривал с ее матерью – госпожой Сабихой. Они

спорили и кричали друг на друга. Мужчина твердил только

одно:

– Как только эта мерзавка родит этого щенка, ты сама

лично отдашь его той женщине.

– Нет, я ни за что не отдам своего внука нищей! – кричала

она.

– Нет, Сабиха! Ты отдашь его, этого ублюдка, Горкем! А если

ты этого не сделаешь, то представь, что будет с нами, с нашим

могущественным кланом? Он разрушится, как карточный дом,

и враги, словно стервятники, вцепятся нам в горло из—за этого

ублюдка. Ты готова все потерять, и даже свою жизнь, ради него?

Женщина увела свой печальный взгляд в сторону и, тяжело

вздохнув, промолвила:

– Хорошо, Бора, мы отдадим его Горкем. Но обещай мне, что

мы будем помогать ей в дальнейшем.

– Обещаю. Но прошу тебя, перестань менятъ свое решение

и свыкнись с тем, что этот ребенок не наш. Не нужно к нему

привыкать. У нашей дочери еще будут дети. Не волнуйся.

Господин Бора обнял госпожу Сабиха и добавил:

– Наша дочь испортилась из—за любви. Ну ничего, мы это

исправим.

2011 год. Осень. Турция. Ван.

Савашь был бледным и мокрым от пота. Ему казалось, что

он теряет свою единственную Бихтер. Он видел, как я свалилась

в пропасть, встала и пошла к нему, взяла за руку, вернула его

домой. В этот самый момент парень пришел в себя. Смотря на

господина Чинара, он испугался и стал спрашивать:

– Где я? Кто вы? Где Бихтер, Юсуф, Керим, Топрак и Мель—

тем? Где они?

Старик тяжело вздохнул и промолвил:

– Я Чинар. Так меня зовут. Парень, ты чудом остался жив,

я притащил тебя к себе в дом. Сам Всевышний даровал тебе

жизнь.

Хоть Савашь и был слаб, но, закрывая свои глаза, он все

вспомнил в мельчайших подробностях.

В памяти у него промелькнула та самая картина. Он не вы—

держал и заплакал, говоря лишь одно:

– Они все погибли из—за меня! Мой брат, друг, невестка

и племянница. Они умерли за мою любовь к одной девушке.

Она была помолвлена с другим. Они все умерли из—за нас. Моя

семья умерла из—за меня.

Чинару от этих слов стало не по себе, он так же, как и Савашь,

заплакал, взял настойку и дал ее выпить молодому человеку,

успокаивая его. Он надеялся, что время залечит его раны.

Турция. Стамбул.

После попытки самоубийства я перенесла несколько серь—

езных операций. Я вернулась в этот кромешный ад нашей се—

рой жизни. Мое тело было онемевшим, глаза смотрели в одну

точку, руки и ноги были тяжелыми. От беспомощности я не

могла плакать, говорить и улыбаться, но слышала, о чем говори—

ли папа и госпожа Белькиз, слушатъ было противно, я от безыс—

ходности закрыла глаза.

Господин Мехмет говорил о том, что ему очень плохо, что

его дочь лежит здесь как будто мертвая, а он ничего не может

сделать. А госпожа Белькиз ответила:

– Господин Мехмет, не все еще потеряно. Доктор сказал, что

еще пара недель – и ваша девочка станет чувствовать свои

руки и ноги. А через месяц, дай Аллах, она сможет ходитъ снова.

На мое удивление, последние слова госпожи Белькиз меня

даже обрадовали, и настроение у меня поднялось.

Турция. Ван.

Тем временем Вурал прилетел в Ван. Мужчина приехал за

Асу, он подошел к дому, держа букет белых роз, постучал

в дверь. Девушка в это время разговаривала с сыном по теле—

фону. Услышав стук, она попрощалась с ребенком, открыла дверь

и увидела перед собой Вурала. Молодой человек улыбнулся

и промолвил:

– Ты ждала меня?

Девушка улыбнулась ему в ответ. Ее переполняли чувства.