песок, в котором увязли мои ноги. Внезапно я услышала позади

себя шаги, а когда обернулась, то увидела стоящую передо мной

маленькую принцессу Мельтем, нежную, как душистая роза,

Топрак и жизнерадостного Юсуфа. Эта счастливая семья ра—

достно смотрела на меня. Маленькая Мельтем подошла ко мне

и сказала:

– Отомсти за нас. Не смей умирать. Преврати их жизнь в ад

ради нас.

После того как Мельтем сказала эти слова, они все исчезли.

Я попала в темноту, где мне не хватало воздуха, чтобы дышать

и говорить, казалось, что я нахожусь в гробу под толщей сырой

земли.

Через пять минут после вызова скорой помощи она уже

была на месте. Меня подняли на носилки, вскоре приехала по—

лиция. Жандармы осматривали место происшествия, составляли

протокол. Один из жандармов, прочитав мое удостоверение лич—

ности, сказал:

– Женщина двадцати лет. Зовут Бихтер Устюн. По словам

родных, она выпала из автомобиля.

Медсестра из скорой помощи промолвила:

– Давление очень низкое! Она без сознания.– Носилки

покатили в карету скорой помощи, как вдруг Вурал кинулся

вслед за мной с криками:

– Бихтер! Бихтер! Не умирай, Бихтер! Скажите мне, что

с ней? Скажите, она выживет? Бихтер! Бихтер!

– Господин, господин, успокойтесь!

Двое полицейских попытались удержать его, успокоить. Из

этого шума вновь послышался голос медсестры:

– Дыхания нет. Сердце остановилось.

Вурал услышал эти слова, отчего обезумел, он кричал голо—

сом, полным страдания:

– Хочу вернутъ время назад. Хочу, чтобы с Бихтер ничего не

произошло. Хочу, чтобы это был просто дурной сон. Хочу, чтобы

Кималь был жив.

Госпожа Белькиз сидела в ужасе, впервые прослезившись,

она подумала о сострадании. Госпожа Фереде тоже никак не

могла поверить в то, что я решилась покончить с собой. Жен—

щина усадила ребенка в автомобиль рядом с собой, в надежде,

что Ясмин успокоится и перестанет плакать.

Вурала держали двое жандармов. Они просили его успоко—

итъся, но он словно обезумел. Карета скорой помощи включила

сирену и помчалась в больницу.

Все считают, что нельзя жить в постоянной спешке и суете.

Иногда нужно остановиться… У меня не получается это сделать.

В молодости человек смотрит только вперед, а в старости —

назад. Ум, чувства умиротворяются с годами. Для этого я долж—

на состариться? Может, и нет? Это нелегко. Кто знает? Иногда

мне кажется, что лучше пустить жизнь на самотек. Нужно жить

только сегодняшним днем. Не стоит оглядываться назад, в про—

шлое, и не стоит бояться будущего. Но легко сказать.

…Я шла по лесной дороге. Вокруг меня росли красивые

цветы, воздух был наполнен лесными запахами. Я все шла

и шла, не оглядываясь назад, на тот серый мир, оставленный

мною позади. Те черные будни убегали от меня все дальше

и дальше.

В больнице врач боролся за мою жизнь.

– Готовьте операционную.

– Хорошо, господин доктор,– ответила ему медсестра.

Пульса все не было, но доктор не терял надежду и продол—

жал делать массаж сердца.

В бессознательном состоянии я уходила все дальше и даль—

ше от всех своих прежних переживаний и страданий, удаляясь

в ярком блеске солнца. Неожиданно позади себя услышала шо—

рох, остановилась и оглянулась назад. Савашь стоял передо мной.

Он смотрел на меня очень зло и вдруг сказал:

– Куда ты собралась, Бихтер? Решила оставитъ меня одного

в этом бренном мире, да? А как же месть? Эти ничтожества

останутся без наказания?

Глядя на него, я не могла понять, о чем он говорит, что он

имеет в виду. Но он посмотрел на меня и опять сказал:

– Если ты хочешь, чтобы все получили по заслугам, то ты

дашь мне свою руку, и мы вместе отомстим за нас. И за всех тех,

кому они причинили вред.

Савашь прижал ко мне свою руку и прошептал:

– Ты со мной? Не бросишь меня одного здесь?

Я стояла и смотрела на своего любимого, не понимая ничего.

Мне продолжали делатъ массаж сердца. Доктор терял послед—

нюю надежду, но твердил лишь одно:

– Пульса нет. Дайте пять миллиграммов адреналина, немед—

ленно!

Доктор все время смотрел на прибор для измерения жиз—

ненных показателей. Он почти потерял надежду на то, что мое

сердце вновь начнет биться.

А в моей душе загорались чувства и искры. Увидев люби—

мые глаза Саваша, я снова взяла его за руку и пошла вместе

с ним. В этот серый мир, полный мрака и горечи переживаний,

утрат и боли.

Мы шли вместе с Савашем, как раньше, по берегу моря,

снова обнимаясь, улыбаясь и радуясь каждому счастливому мо—

менту в нашей жизни. Казалось, что мы начали новую жизнь.

Доктор из последних сил продолжал спасать меня. Вскоре

он сказал:

– У больной появился пульс! Дайте скорее пять милли—

граммов атропина!

Вскоре о том, что произошло, узнал господин Мехмет Сорал,

мой отец. Ему сообщила об этом госпожа Белькиз. Удивительно,

но отец сильно испугался за меня. У него поднялось давление

от паники. Он не задумывался, что станет с ним, если я умру.

Умирает его единственная дочь? Что ему делать? Ведь эту ли—

нию жизни он сам мне выбрал. Отец купил билет на ближай—

ший рейс до Стамбула. На его душе было очень скверно, как

никогда ранее. Эта сумасшедшая гордость и его бешеный нрав

сразу куда—то исчезли. Он превратился в маленького ребенка.

Каким бы человек ни был всесильным, он всегда останется

простым смертным.

В больнице в комнате ожидания сидел Вурал вместе с гос—

пожой Белькиз. Он все время плакал и твердил своей матери,

что во всем происшедшем виноват только он сам. Что ему не

нужно было соглашаться на этот брак. От этого не было ника—

кой пользы. Вурал считал себя виноватым во всем. Госпожа

Белькиз сидела в инвалидном кресле и плакала. Приблизив—

шись к сыну, она взяла его ладони в свои руки и сказала, смот—

ря прямо ему в глаза:

– Здесь нет твоей вины. Виновата лишь только я одна. Ког—

да я совершила этот проступок, я даже бровью не повела, спала

спокойно по ночам и не сожалела о содеянном. Сейчас же я на

тебя не могу спокойно смотретъ. В том, что произошло, виновата

только я.

Вурал удивленно спросил ее, что она имела в виду. Но гос—

пожа Белькиз лишь только опустила глаза. С чувством вины

она повторяла ему вновь и вновь:

– Знаешь, сынок, давай ты об этом узнаешь тогда, когда