– В безопасности, граф? – усмехнулась Анна, не менее дерзко посмотрев на него, от чего его взгляд стал деланно-невинным, а улыбка лукавой, как у змея-искусителя. – Вы так настойчиво соблазняете совершить нас эту прогулку, что я начинаю сомневаться в ее безопасности.
– Король Генрих – мой друг – в миг посерьезнел Рауль. – Я верен ему, и ценю то доверие, которое он оказывает в свою очередь мне. Теперь вы – член его семьи, и я хочу стать вам таким же другом, как и ему. К тому же, – он снова лукаво заулыбался, – я не хотел бы, чтобы у вас сложилось плохое мнение о Франции, моей родине, основываясь исключительно на куцей картине мира, видной из уродливых витражей церквей и грязных городов.
– Реймс один из крупнейших и старейших городов Франции, разве нет, граф? Раз я здесь, то хочу осмотреть его полностью, ведите нас. –решилась она, ударила по бокам Ветрицу и та тронулась в сторону городских ворот.
– Ваше высочество, лучше нам проехать здесь. – Рауль указал рукой на горбатый мостик через Вель, – раз вы так интересуетесь историей, возможно, вас заинтересует одно сооружение, оставшееся с древних времен.
Выехав за ворота города, Анна старательно сдерживала улыбку, переглядываясь с Милонегой, слушая графа, в его попытках рассказать о развалинах тройной каменной арки посередине Реймса.
– Дядя Фульк говорил нам с братом, как-то, что это очень древнее сооружение… Мой дед Готье уже застал его в таком виде, а его дед рассказывал…
– Ваш дядя Фульк видимо, очень образованный человек. – прервала его Анна, стараясь не засмеяться.
– Он был епископом Амьена. – поджал губы Рауль, понимая, что княжна не оценила его рассказ и подсмеивается над ним. – А все церковники по большей части любят копаться в книжной пыли, а потом умничая, пугать людей адскими муками.
– Я думаю, не все так плохо, граф. – жизнерадостно улыбалась Анна, и хмурый вид Рауля сошел на нет от ее взгляда. – Мой отец Великий князь Ярослав, хоть и не церковный служитель, но всю жизнь любил читать книги. Он приохотил и нас, своих детей, к этому. В книгах, граф, скрыта история мира и мудрость веков. – Ветрица зафыркала, поглядывая на бредущего рядом с ней красавца-жеребца, и Анна ее успокаивающе погадила по шее. – В библиотеке Киева хранится древний фолиант «Записки о галльской войне» Юлия Цезаря. Он описал эти места, благодаря этому я и знакома с историей города. Во времена римской экспансии Реймс назывался Дурокортум, был центром – столицей поселений племен ремов. Это единственное племя галлов, которое не стало воевать с империей и откупилось богатыми дарами. За это римляне оставили город в покое, не стали его разграблять. Цезарь даже записал, что это последний цивилизованный город по пути на север.
– Жители Реймса всегда были хитрыми торговцами-трусами. – буркнул Рауль.
– Тройная арка, вернее то, что от нее осталось, это остатки с тех времен. Ее построили римляне, в знак победы над народом во славу своего бога войны Марса и назвали «Марсовыми воротами». Построены они были в 3-м веке, то есть 800 лет назад. Так что нет ничего удивительного в том, что еще ваш дедушка видел их в таком полуразрушенном виде, граф.
– Кто такой Юлий Цезарь? – нахмурился Рауль. Анна от неожиданности вопроса даже остановилась.
– А разве ваш дядя Фульк вам не рассказывал? – насмешливо спросила она.
– Может и рассказывал, да Тибо его слушал куда внимательнее меня. Да и умер он, когда мы были детьми. – граф решил сменить тему, – Признаться, княжна, король, как и мы все, удивлены, что вы знаете французский. Открою вам секрет, вчера с позором из замка отправили переводчика, которого искали по всей Франции, сами понимаете, славянский язык далеко не самый популярный в нашей стране.
– У меня было достаточно времени выучить его. – усмехнулась она. – Как говорит мой брат Всеволод, каждый последующий язык для изучения проще предыдущего.
– И сколько языков вы знаете? – вскинул удивленно брови Рауль.
– Я умею читать и писать по-гречески, латыни и, разумеется, по-славянски. Моя мать – дочь шведского короля, поэтому она нас с детства учила своему родному языку. К тому же, воспитывавшийся при дворе моего отца Гаральд, ныне король Норвегии, и мой двоюродный брат Магнус, сын покойного короля Олафа, упрочили и расширили наши познания относительно скандинавских языков. Андраш с братом Ласло, которые много лет жили под защитой Великого князя, научили нас немного венгерской грамоте, а Эдуард, принц Англии, при помощи моей сестры Агаты учивший славянский, обучил ее своему языку, а она в свою очередь научила нас.
– Вы много знаете, княжна. – Рауль посерьезнел. Улыбка пропала с его лица, и дальше он ехал молча. Анна исподволь наблюдала за ним: прямая гордая осанка воина, не знающего поражений. Такую она видела часто у варягов, которых отец иногда приглашал в Киев на службу. Длинные каштановые кудри непослушными волнами спускались на плечи, и ветер трепал их запутанные пряди. За спиной развивался синий плащ с золотой фибулой у горла, открывая твердое, закаленное в боях тело, а у луки седла были приторочены кожаные ножны. Анна засмотревшись на графа, забыла изначальную цель своей поездки. Она наслаждалась весенним солнцем, целовавшим ее лицо, теплым ветром, колыхавшим ее косы, пробивающейся зеленью на равнинах и пашнях, горами, величественно высившимися вдали и любимой Ветрицей под седлом. Однако немаловажную роль в ее удовольствии сыграло, как она внезапно себе призналась, общество этого молодого графа. Их молчание неловко затянулось, и Анна, вспомнив, что она будущая королева, а значит должна разбираться в тонкостях местной политики, спросила:
– Граф, позвольте откровенность за откровенность?
– О чем вы хотели у меня спросить, княжна? Как вы поняли, я не сильно разбираюсь в богословии и истории.
– От чего вы думаете, что я хотела задать вам вопрос именно по этим темам? – засмеялась Анна, видя, что граф, хоть и явно чем-то озабочен, но благостное и шутливое настроение к нему вернулось.
– А разве не эти темы занимают девиц больше всего?
– Возможно. Но я хотела спросить вас о другом. Вчера за ужином, когда речь зашла о графе Амьенском, вы сильно напряглись. Что вас так обеспокоило?
– Нас всех это известие обеспокоило, княжна. – лицо Рауля стало внезапно каменным, он не поворачивал к ней головы, а смотрел в даль поля, где высилась мельница. – И Генриха и Бодуэна. Новость о том, что граф Амьена плетет интриги за спиной короля, очень много значит. Наверняка, не обошлось тут и без Тибо де Блуа. Возможно, именно поэтому он так кстати оказался недалеко от Реймса, чтобы посетить вашу свадьбу и коронацию.
– Но вас это растревожило особенно. – продолжала давить Анна.
– Мне льстит, княжна, что вы уделили мне столько внимания. Лично мне. – он дерзко улыбнулся и снова обжег ее взглядом своих зеленых глаз, но Анна не сдавалась, а так же твердо продолжала смотреть ему в лицо.
– Граф Бодуэн обеспокоился первые секунды настолько, что его правая рука сжала куриную кость так сильно, что она хрустнула. Король дернул левым глазом от гнева, а его руки затряслись от приступа ярости. Как видите, граф, я уделила внимание всем.
– А вы наблюдательны, принцесса. – второй раз он назвал Анну местным титулом, хотя до этого всегда, как Савейер и Генрих, старательно именовал ее княжной. Девушка поняла, что граф в момент сильных эмоций забывает правила этикета, и переходит исключительно на привычное ему наречие. С минуту он молчал, крепко сжимая поводья своего коня, и избегал ее взгляда. И Анна уже решила, что говорливый граф попросту проигнорирует ее вопрос, когда он ответил:
– Вы правы, эта весть взволновала меня больше всего. Я отчаянно надеялся, что больше никогда не услышу имя графа Рауля Амьенского в политической и военной борьбе. Надеялся, что он смирится, и будет тихо доживать свой век. Но увы, это не в его природе. До меня долетают слухи, что его люди бесчинствуют на соседних землях. Но в союзе с Блуа, он станет более опасным. А если к ним примкнет Нормандия – их альянс станет катастрофическим для Капетингов.
