— На красное!
Может быть, я хотя бы принесу ему удачу?
— Крошка, ты сегодня занята?
Самоуверенный парень, что глазел на меня в баре, перегородил мне дорогу, поигрывая массивным брелоком. Я бросила на него такой взгляд, что он отодвинулся в сторону и испарился. Надеюсь, к его юношеским комплексам сегодня добавится еще один, зло подумала я.
В дамской комнате я присела на мягкий розовый пуфик и задумалась. Мало в городе ресторанов? Сейчас бы сидели в каком-нибудь милом местечке, Раевский держал бы меня за руку и говорил всякие приятные вещи.
Так уже было со мной один раз. Мужчина напротив меня улыбался обворожительной улыбкой, и я от счастья не всегда понимала, что он мне говорил… Кстати, этот мужчина сегодня утром опять прислал мне традиционно роскошный букет. Я закрыла глаза.
Девушка в красном длинном платье медленно идет по залу. Мужчины восхищенно оборачиваются и смотрят ей вслед. Женщины ревниво косятся. Легкий шлейф духов плывет следом, девушка в красном платье мягко улыбается своим мыслям. Грациозно подходит она к одному из столов. Кто же этот счастливец, кого одарит девушка своим волшебным взором?
Мужчина, подле которого останавливается девушка в красном, поворачивает голову и смотра на девушку взглядом, полным любви, преданности и немого обожания. За столом недовольно шумят — надо продолжать игру! — но мужчина не удостаивает никого объяснениями. Не отрываясь от девушки, он встает и, взяв ее тонкую чувственную руку, благоговейно подносит к губам. Зал замирает. Мужчина быстрым движением обнимает девушку за талию, привлекает к себе и пылко целует в губы. Она в восторге закрывает глаза. Последнее, что она видит, это озорная черная прядь, упавшая ее избраннику на лоб, и знакомый лукавый взгляд из-под длинных ресниц…
Я открыла глаза. На меня с опаской посматривала какая-то женщина.
— Вам нехорошо?
— Нет-нет, спасибо, просто немного устала, — я выдавила из себя подобие улыбки и поднялась.
Машинально подкрасила губы и подрумянилась. В животе неожиданно заурчало. Я вспомнила, что сегодня почти ничего не ела. От шампанского слегка кружилась голова.
Тот, от кого принесли букет, скорее всего ведет некую недоступную моему пониманию игру. Разобраться в ней я сама не могу, посему — надо просто выкинуть его из головы и использовать то, что имеется в наличии. А что у нас имеется в наличии, какие козыри на руках? Непредсказуемый экономист с бешеным взглядом у игрового стола — кто он? Самоуверенный валет, вальяжный король или надежный, как скала, туз? Может, еще не все потеряно?
В зале прибавилось народу, гул усилился.
— Делайте ваши ставки, господа… делайте…
— Некорректная ставка…
— Больше максимума…
Превозмогая подкатывающуюся дурноту, я медленно подходила к рулетке. Маринку искать бесполезно, она мне ничем помочь все равно не сможет, тем более она на работе. От дыма, сгустившегося над игровым полем, слезились глаза.
— Миша…
Раевский не шелохнулся. Все места за рулеткой были заняты, и я в растерянности топталась у него за спиной.
— Миша…
— Спасибо, ставок больше нет…
Сосед справа, немолодой уже мужчина с белыми висками, тронул Раевского за рукав:
— Милейший, вас дожидаются.
Раевский судорожно дернулся на стуле. Взгляд его выражал безумие. Несколько секунд он молча смотрел на меня и — не узнавал. Мне стало страшно.
— Мишенька, пойдем домой.
— Домой?! Ты соображаешь, что говоришь?! — седой сосед Раевского вздрогнул от его крика.
Карточный домик призрачных надежд, построенный на зыбком песке, рухнул. Я попятилась назад, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. За столом замолчали, все повернули головы в нашу сторону. Я поймала на себе несколько сочувствующих взглядов. Сегодня, в день моего рождения…
— Иди куда хочешь, только меня не трогай! — рявкнул Раевский и повернулся к столу.
Игра продолжилась.
СУДЬБЫ И НАСЕКОМЫЕ
— Раз-два-три, раз-два-три… Не отвлекаться! Смотреть на меня! И — раз-два-три…
Свою новую душевную рану я зализывала в спортзале. Времени свободного у меня теперь было — навалом, и иной раз я посещала сразу два занятия подряд. Поначалу жутко болели все мышцы — с непривычки, но я помнила, что этот неприятный момент нужно перетерпеть. Недели через две движения стали увереннее, спина распрямилась и подбородок как-то сам смотрел кверху. Традиционные релаксации в ванной я отменила — валяться просто так в воде было скучно и на ум лезли всякие грустности. То ли дело в зале — машешь в увлекающем ритме руками-ногами, прыгаешь, скачешь, и рядом с тобой такие же сумасшедшие: раз-два-три, раз-два-три… И к тому же плюшки и прочие вкусные вещи можно безбоязненно есть — хоть какая-то радость в жизни.
Летняя сессия была сдана на одни пятерки. Даже на экзамене по бухучету Клара Пушистик поставила мне «отлично». Наверное, мне удалось совместить две вещи: четкое знание бухгалтерских проводок и супернесчастный внешний вид. Бухучет был первым в сессии, и готовиться к нему я стала практически сразу после злополучного дня рождения. Помню, сижу на кухне, ночь, в голове уже начинает мешаться от дебетов-кредитов, я вспоминаю Мишины отчаянные глаза и дикий звериный взгляд и — начинаю учить по новой. Проводки я выучила со злости так, что они мне снились, а выглядела я тогда действительно неважно — переживала.
Раевский, конечно, звонил, и умолял, и объяснял, и даже рыдал в трубку. Встречаться с ним пока не хотелось — зачем? Маринке я потом как следует выплакалась, и она рассказала, что игроманы — люди больные и обижаться на них бесполезно.
Маринка выглядела солидно, стала более уверенной и уже не такой нескладной и угловатой. На работе уставала жутко, но была довольна — деньги платили очень и очень приличные, а Маринка копила на квартиру — собиралась поскорее расстаться с родителями.
— Ты представляешь, на работе устаю, как лошадь, а домой прихожу — отец варежку открывает и давай за свое…
Маринкины родители категорически не одобряли профессию дочери, непонятно почему считая ее безнравственной и неприличной. Пролетарский Роман Роменыч в рваных тапках никак не мог поверить, что казино, как и любому другому заведению в нашем городе, могут требоваться не проститутки, а квалифицированные работники. Маринка запиралась в своей комнате и там мечтала о светлых денечках, когда она сможет жить-поживать в своей собственной квартире.
И я с головой окунулась в мир спорта. Моя бывшая тренересса искренне обрадовалась, увидев прежнюю воспитанницу, пожурила за длительное отсутствие и вновь пообещала «сделать из меня человека».
Как-то, выходя из раздевалки и совершенно не представляя, чем занять себя вечером — Аришка уехала в очередной отпуск с Гиром и девочками, Маринка опять работала как каторжная, — я вдруг нос к носу столкнулась с Адой Ковальской. В первый момент даже не узнала, так сильно она переменилась.
Когда-то очень давно мы вместе ходили в музыкальную школу: я по классу фортепиано, она — скрипки. Ада тогда подавала большие надежды: все говорили, что у нее идеальный слух, что она очень талантливая. На городских музыкальных конкурсах она побеждала неоднократно и даже заняла второе место на всероссийском. Юное дарование с длинным носом и двумя тоненькими косичками — такой она мне запомнилась.
Теперь же передо мной стояла элегантно, с иголочки одетая молодая женщина. Модные сапожки блестят лаковой кожей, прическа каре уложена идеально, как будто только что из салона, макияж на высшем уровне. При всем при этом красивой я бы Аду не назвала, зато слово «шикарная» было здесь вполне уместно. Ухоженная, уверенная в себе женщина. Мне захотелось уйти, но мы уже узнали друг друга. Придется улыбаться и произносить какие-то слова.
— Ада, ты? Сильно изменилась! Тебя прямо не узнать!
— Привет-привет! Как поживаешь?
