— Пальцы? Какие пальцы? Иванова, а вы там на занятиях, часом, на грудь ничего не принимаете?
— Мэри, ты что, с ума сошла, — как обычно, приняла все за чистую монету Маринка. — Тут не то что выпить, вздохнуть лишний раз нельзя! Строгость, дисциплина, прилежание… Вы там как-нибудь без меня справитесь?
— А что нам еще остается? — мрачно спросила я.
Романова не звонила. Оставалось только гадать, почему она задерживается таким непозволительным образом. Наверно, встретилась опять со своим Ральфом и не может от него оторваться. В результате помощником на кухне оказался Сашка. Мы еще не успели помириться как следует, и оба были слегка на взводе. Я заметила, что он, видимо для храбрости, опрокинул стопку-другую. Мой кавалер справлялся с заданиями на удивление ловко — безропотно резал лук, кромсал колбасу, чистил яйца. Я специально подсовывала Сашке самую занудную работу. Ничего, у меня сегодня день рождения, могу и поиздеваться немножко! Но, похоже, Сашка действительно хотел помочь.
В который раз я задумалась о наших отношениях. Может, зря я ополчилась на него? Такого верного поклонника еще поискать надо. Он совсем не глуп, с ним интересно, смешно… А какой у нас теперь секс, просто рай иногда какой-то! Не уверена, что его можно назвать «продвинутым», но иногда с Сашкой я испытывала такой восторг, что хотелось петь! Без денег, он прав, трудновато, но это же не главное. Я поймала себя на мысли, что невидимая ниточка привязала нас друг к другу.
А еще — что я давно перестала сравнивать его со Степаном. Время шло, и канарский оазис все дальше и дальше уходил, уплывал от меня в прекрасное далеко. Степан остался в прошлом, и его не вернуть. А Сашка был рядом, он был часто несносен, до глупости ревнив, зануден, но он был. Был со мной. И сейчас он, наверно, переживает из-за ссоры, может быть, хочет извиниться…
— Мэри, — начал Сашка противно знакомым тоном. — Давай, пока никого нет, обсудим…
Ну вот! Я ему тут дифирамбы пою, а он опять за свое занудство принялся! Сейчас вцепится своими клешнями, как настоящий рак. И называет меня — Мэри, значит, злится.
Сашка был единственный, кроме, конечно, папы с мамой, кто отказывался называть меня «Мэри». Он упорно утверждал, что имя «Маша» несравненно красивее и благороднее. Сначала я сопротивлялась, но потом сдалась. Было в этом какое-то свое очарование, в том, как Сашка произносил мое имя, специально чуть шепелявя и кривляясь…
Меньше всего сейчас мне хотелось обсуждать что-либо с Талановым. Тем более я примерно догадывалась, какая тема была бы выдвинута на повестку дня.
Два дня назад я имела неосторожность беседовать с Ванькой Мухановым из параллельной группы. Иван — неглупый парень, с ним приятно поболтать, к тому же нам всегда было что вспомнить, потому что, будучи бессмысленными малышами, мы посещали один и тот же детский сад. Разговор с Мухановым носил совершенно нейтральный, я бы даже сказала — деловой характер. Потому что Ванькина мама недавно уволилась с прежней работы и подыскивала другое место, поближе к дому. А профессия Ванькиной мамы называлась «повар высшей категории». Обо всем об этом мы и беседовали с Мухановым, и мне было очень важно договориться с ним о том, чтобы мама пришла к нам в кафе поговорить. Она была мастером высокого класса, а у нас как раз не хватало рук. Однако наше мирное общение было нарушено самым неподобающим образом. Сашка вылез как будто из-под земли и, наскакивая на нас с Мухановым, зашипел:
— Я тебя везде ищу, а ты тут неизвестно с кем прохлаждаешься!
— Почему неизвестно, познако… — я попыталась сгладить ситуацию, но ничего не вышло.
Бросив на меня испепеляющий взгляд, Таланов исчез так же неожиданно, как и появился.
— Кавалер твой? — мягко спросил Муханов.
Я видела, что на Ванькином языке вертелась шуточка, но он был человек деликатный и не стал расстраивать меня еще больше. — Как ты терпишь-то его?
— Сама удивляюсь, — честно призналась я.
…Видимо, сейчас Сашка собирался устроить разбор полетов и узнать наконец, сколько раз за два дня нашей ссоры я успела ему изменить. Боже мой, знал бы он, что нас ожидает в ближайшем будущем…
— Сашенька, давай попозже выясним отношения, ладно? — пропела я. — А ты лучше хлеб нарежь.
Сашка обиженно засопел, но промолчал. Долго злиться на меня он не мог.
Когда стол уже был накрыт и предвкушал гостей, радостно источая манящие ароматы, наконец-то явилась Аришка. За ней следом в квартиру ввалились два парня, оба какие-то худые и длинноносые. Вся компания была взбудоражена, и от них шел какой-то странный запах. Аришка поцеловала меня в щечку и вручила красиво упакованную коробку.
— Кто это? — в ужасе шепнула я.
— Не волнуйся, пожалуйста, сейчас все объясню! Знакомьтесь, это Ральф и Отто, наши друзья из Германии. А это — Маша и Саша. Ой, Мэри, что было, что было! — и умчалась в ванную прихорашиваться.
Мы смущенно толкались в прихожей. Немцы слегка растерянно озирались вокруг, не переставая при этом улыбаться. Сашка стоял и молча пялился на них, как баран на новые ворота. Да, дипломат из Таланова, надо признать, никудышный. Чтобы как-то разрядить обстановку, я обратилась к незваным гостям:
— Хелло! Хау ду ю ду?
— О! Файн, вери гуд! — обрадовались те. Один из них, тот, который был Отто, не выпускал из рук какой-то сверток. По-моему, странный запах доносился как раз оттуда. — Ду ю спик инглиш?
— О, литл бит!
Я изо всех сил пыталась разыгрывать из себя современную особу, умеющую поддерживать разговор с малознакомыми людьми. Но получалось не очень. Половину из того, что пытались мне сообщить Ральф с Отто, я не понимала, а в голову почему-то лезли зазубренные фразы из текста про Лондон, что-то про Трафальгарскую площадь. Краем глаза я отметила, что Сашка опять налил себе водки и, не закусывая, опрокинул рюмку. Это, интересно, которая по счету? Четвертая? Надо срочно садиться за стол, а то он скоро напьется в сосиску. Да и остальным не останется, вон сколько мужиков набралось! Эти самые мужики стояли, вопросительно на меня глядя; видимо, настал мой черед для реплики, а я все прохлопала! Я улыбнулась и сказала как можно медленнее:
— Ду ю спик рашн?
— Отто хорошо по-русски понимает! — выпорхнула из ванной Аришка. Наконец-то! — Правда, Отто?
— Та, та, канешна, — широко улыбнулся Отто.
— Он мне все и объяснил, — тараторила Аришка. — Да убери куда-нибудь эту вонищу!
— Что это?
— Это наша закуска!
Мы решили не ждать Маринку и уселись за стол. Оказывается, Аришка с Ральфом должны были чинно встретиться у метро и пойти ко мне. В условленный час Романова почти без опоздания прибыла на место встречи, но Ральфа там не оказалось. Прождала час, мучаясь страшными подозрениями и догадками, и уже не знала, как поступить, как вдруг увидела своего возлюбленного. Вид он имел ужасный, от него жутко воняло, и он был не один, а со своим сотоварищем по общежитию. Радостный, Ральф бросился Аришке навстречу. Выяснилось, что утром Ральф и Отто имели неосторожность отправиться гулять по городу. Вид у них был не очень презентабельный, так что немцев никто не трогал. Они забрели в центральный район, долго шли и оказались у Кузнечного рынка. На тротуаре вокруг мрачноватого здания рассеялись многочисленные бабульки с корзинками, банками и прочими разносолами, повсюду царило какое-то оживление, кипела жизнь. Тут Отто вспомнил, что еще в Германии друзья очень рекомендовали ему попробовать русских солений, особенно тепло отзываясь о русской капусте, заквашенной каким-то «волшебным» способом.
— Та, нам говорить — валшепна, — объяснял Отто.
— Наверно, водки много выпили, вот им наша капуста волшебной и показалась! — смеялась Аришка.
Интуиция подсказывала приятелям, что внутри здания скорее всего имеется вожделенная капуста, и они смело устремились внутрь.
Прилавки ломились от обилия съестного. Ральф и Отто удивились — они еще не видели, чтобы в петербургском магазине было столько еды. В тех местах, куда они заходили раньше, выбор был более чем скудный. На радостях друзья купили большой куль капусты и довольные поспешили к выходу. Но тут везение перестало улыбаться немцам. На выходе с рынка откуда ни возьмись появилась толпа цыганок, которые окружили несчастных плотным разноцветным кольцом. Прижимая драгоценный куль к груди, Ральф и Отто пытались освободиться, но не тут-то было. Цыганки гомонили все разом, оглушая приятелей, теребили их за руки и чего-то явно хотели. В какой-то момент Ральф и Отто перестали понимать, что происходит, оставив надежду на спасение, но вдруг цыганки исчезли. С ними также исчезло все то, что находилось прежде в карманах немцев. Не осталось даже мелочи на метро. Осталась только драгоценная капуста, и Отто пришло в голову попробовать продать ее обратно. Шумливые торговки расхохотались приятелям в лицо, но пожалели горемык и подарили два жетончика.
