Он трясет головой с пустым выражением на лице.

Я встаю. Моя работа здесь окончена. Обошлась простыми командами.

«Забудь, что я существую». Пуф и все воспоминания обо мне стерты.

«Отвернись». Ты видишь всё, кроме меня.

«Расскажи свой самый темный секрет». Рот и разум предают тебя.

«Отдай мне сове богатство». Ты вычистишь свой банковский счет в одно мгновенье.

«Иди на дно». «Иди на дно. Иди на дно. На дно». Ты умираешь.

На заре времён, когда сирены славились тем, что зазывали моряков на неизбежную смерть, это была излюбленная фраза. «Иди на дно».

Иногда, когда я остаюсь наедине со своими мыслями — что происходит довольно часто — я думаю о тех женщинах, которые собирались на скалах и зазывали моряков, уговаривали их пойти на смерть. Все так и происходило? Сирены хотели их смерти? Почему охотились конкретно на моряков? В мифах об этом никогда не упоминалась. Интересно, походили ли они на меня… ведь их красота пленяла жертв задолго до того, как это делала их сила. Быть может, какой-то моряк оскорбил одну из тех женщин, прежде чем они обрели голос. Поэтому они стали озлобленными и уставшими, как я, и направили силу на наказание виновных. Интересно, сколько правды в этой сказке, и сколько невинных среди жертв.

Я охочусь на плохих людей. Эта моя Вендетта. Моя зависимость.

Я поднимаюсь по ступеням на крыльцо своего дома в Малибу, еле волоча, уставшие после нескольких часов, проведенных на каблуках, ноги. С деревянных реек дома облезла синевато-серая краска, а ярко-зеленая плесень растет вдоль крыши. Я захожу внутрь своего совершенно несовершенного, совсем простенького дома. Три спальни, барная стойка из кафеля со сколами, а если пройтись босиком по полу, то ноги будут в песке. Гостиная и спальня, с панорамными окнами и французскими дверями, выходят на задний двор, за которым мир исчезает. Деревянная лестница ведет вниз к прибрежной скале, на которой и стоит дом, и на дно ледяного Тихого Океана, целующего песчаный берег Калифорнии — и твои ноги, если захочешь. Это место — моё убежище. Я сразу это поняла, как только риелтор показал мне дом два года назад. Я иду через дом в полной темноте, не удосужившись включить свет, и по частям снимаю с себя одежду, оставляя ее лежать там, куда она падает. Уберу завтра, а сегодня вечером у меня свидание с океаном и затем с кроватью. Через окно в гостиной проникает яркий свет луны, и мое сердце наполняет бесконечная тоска. В тайне я рада, что Илай держится подальше от меня, пока не закончиться полнолуние. Илай оборотень и избегает меня во время Священной семидневки, недели полнолуния, когда не может контролировать свою трансформацию из человека в волка. А у меня свои причины желания побыть в одиночестве в это время, причины, которые никак не связаны ни с Илаем, ни с моим прошлым. Я снимаю джинсы, когда захожу в спальню, чтобы взять купальник. Как только скидываю с себя лифчик, темная тень оживает. Я душу крик, который желает вырваться из горла и начинаю шарить рукой по стене, пока не нахожу выключатель. Со щелчком комнату озаряет свет. Передо мной, развалившись на моей кровати, лежит Торговец.

Октябрь, восемь лет назад

«Привет, это инспектор Гаррет Уейд из Политии. Я хотел бы задать пару вопросов, касающихся смерти твоего отца…»

Руки начинают дрожать, пока я прослушиваю сообщение. Полития занимается этим? Они как сверхъестественная версия ФБР. Только страшнее. Но не должны возникнуть вопросы, а власти держаться подальше. Торговец удостоверился в этом.

«Миленькое проклятье, висящее над всеми сиренами, может перечеркнуть мою магию».

Сжимая в руке телефон, я тяжело опускаюсь на кровать и потираю виски. За окном общежития льет дождь, укрывая за завесой Замок Пил, замок, превращенный в академию, где проходят мои занятия.

С той роковой ночи прошло, пять месяцев. Всего пять месяцев. Слишком мало, чтобы насладиться свободой, и слишком много, чтобы казаться невиновной для властей. Я упустила потенциально удобный момент тогда, когда заключила сделку с Торговцем. В одночасье я могу лишиться и Академии Пил, и собственной жизни.

Глубокий вдох.

На мой взгляд, у меня есть три варианта: первый — сбежать и оставить ту жизнь, которую я для себя построила; второй — позвонить инспектору, прийти на допрос и надеяться на лучшее; или третий — связаться с Торговцем и попросить исправить всё. Только в этот раз, я останусь в долгу перед ним.

Легкий выбор.

Я вскакиваю с кровати и направляюсь к шкафу. С верхней полки беру обувную коробку и открываю её. Среди других ненужных вещиц спрятана визитка Торговца, бронзовая надпись немного обтерлась с последнего раза, когда я держала её. Вытащив визитку, я кручу её в руках. В голове сразу же всплывают все подробности той кровавой ночи. Сложно поверить, что прошло уже пять месяцев. Я так упорно старалась похоронить прошлое, и сейчас моя жизнь кардинально изменилась. В том, в чём я когда-то проявляла слабость, теперь становлюсь сильной. Сирена, которая может подкорректировать волю человека… а если надо и сломить её. Осознание этого, своего рода броня, которую я надеваю каждое утро. Она исчезает лишь по ночам, когда меня одолевают воспоминания.

Я провожу большим пальцем по карточке. Не стоит этого делать. Я обещала себе, что не будут с ним связываться. В последнюю нашу встречу с Торговцем, убийство, буквально, сошло мне с рук. Не буду испытывать удачу дважды. Но из трёх плохих вариантов этот самый лучший.

Итак, второй раз в жизни, я вызываю Торговца.

Наши дни

Я застываю в дверном проёме. Прислонившись к изголовью, Торговец лежит на кровати, и выглядит словно хищник, в каждом смысле этого слова. Изящный, источающий силу и с опасным блеском в глазах. И, лёжа на моей кровати, он выглядит слишком довольным.

Семь лет. Семь очень долгих лет прошло с его исчезновения из моей жизни. А сейчас вот он, развалился тут, словно и не было этих лет. И я понятия не имею, как должна реагировать.

Он лениво обводит меня взглядом:

— Вижу, с последней нашей встречи, ты сменила предпочтение в нижнем белье.

Господи, давайте поговорим о том, как тебя поймали со спущенными штанами. Я игнорирую то, как его слова режут меня. В последнюю нашу встречу, я была влюблённой девочкой-подростком, а он не хотел иметь со мной ничего общего.

— Здравствуй, Десмонд Флинн, — приветствую его я полным именем. Могу поспорить, что немногие люди, в число которых вхожу и я, знают его имя, и эта информация делает Торговца уязвимым. И сейчас, когда я стою лишь в нижнем белье и осмысливаю факт присутствия в моей комнате Десмонда, мне просто необходимо, чтобы он был уязвим.

Его губы медленно растягиваются в томной улыбке, от которой у меня сводит живот и сжимается сердце.

— Я и не догадывался, что сегодня ты решила раскрыть свои грязные секреты, Каллипсо Лиллис, — произносит он, пожирая глазами мою обнаженную кожу, отчего я вновь чувствую себя подростком. Я глубоко вздыхаю. Я больше не девочка, даже если мужчина передо мной выглядит так же, как и в моей юности. Всё та же чёрная одежда, всё то же внушительное тело, и те же потрясающие глаза. Я пересекаю комнату и хватаю халат, висящий на двери ванной. Все это время я чувствую на себе взгляд Торговца. Отвернувшись, я одеваюсь.

Семь лет.

— Что ты хочешь, Дес? — спрашиваю я, затягивая пояс халата.

Я притворяюсь, что все нормально; что его присутствие в моём доме — обычное явление, хотя это не так. Боже, совсем необычно.

— Требовательна, как всегда.

Я взвизгиваю, когда дыхание опаляет мне ухо и разворачиваюсь к Десу лицом. Он стоит даже не в футе от меня, а так близко, что я ощущаю тепло, исходящее от его тела. Я даже не слышала, как он встал с кровати и прошёл по комнате. Хотя, чему тут удивляться. Он очень искусно использует магию, обычно, если ты не следишь, то и не заметишь её.