Северная группа восточных славян, тесно общаясь с финнами, постепенно переняла у них этот термин для обозначения норманнских дружин, которые с IX века начинают играть заметную роль {стр. 7} в исторических судьбах восточного славянства[28]. В русский язык он перешел в форме русь, как suomi перешло в сумь. Ts перешло в русское с, так как русское ц «было мягким звуком не тождественным с ts»[29].

Если стать на точку зрения, что слово «русь» первоначально обозначало норманнскую дружину[30], возникает вопрос, почему же термины drot или drotsmenn не отразились непосредственно в русском языке, а были опосредствованы финнами. Отчасти я уже ответил на этот вопрос. Именно к началу IX века, когда началось общение норманнов с восточными славянами, термин drot вытесняется заимствованным после первого набега на Англию (793) термином hirth – дружина (собственно, англосаксонское hireth – семейство). А это слово, как и следовало ожидать, вошло в русский язык – это гридь, гридинъ – младший дружинник. Младший именно потому, что старшим был русин[31].

[Русь – ruotsi, финское наименование норманнских дружин]

Итак, Русь-Ruotsi – имя, присвоенное славяно-финской средой скандинавской дружине. С конца IX века, вероятно, среди славян и финнов идет своеобразный процесс: у славян русь становится именем норманнской и местной киевской знати, территориальным именем и, наконец, этническим именем – именем русского народа; у финнов, наоборот, ruotsi тоже превращается в этническое имя, но в чужое – в этническое имя шведов, из которых состояли сталкивающиеся с финнами дружины. Прежде чем отвечать, почему так произошло, попытаемся подтвердить наш взгляд на русь тем немногим, что могут дать письменные памятники.

Вернемся к фразе нашей летописи «пояша по собе всю русь», перед которой мы раньше встали в тупик. После вышесказанного она приобретает совершенно новый смысл. Посмотрим, как изложено интересующее нас место в Начальном своде. Там, где в Повести временных лет мы читаем: «И избрашася 3 братья с роды своими,

и пояша по собе всю русь

, и придоша», в Начальном своде стоит: «Избрашася 3 брата с роды своими и

пояша со собою дружину многу и предивну

, и приидоша»[32].

Такое сопоставление само по себе кажется мне убедительным. Гораздо труднее определить, как произошла эта замена и почему составитель Повести или один из ее редакторов выдавал русь за варяжский народ. Если комиссионный список здесь точно передает текст Начального свода, можно предположить следующее: 1) составитель Начального свода включает в свой свод Сказание о призвании, заимствуя его из Новгородского свода, но фразу вроде «по{стр. 8}яше по собе всю русь» меняет на «пояше со собою дружину многу и предивну», поскольку русь для него уже связывается с Киевом, с киевской аристократией и с киевской территорией, и для севера выглядит неуместно, однако фразу «И от тех варяг… прозвашася русь» он оставляет[33]; 2) составитель Повести временных лет, желая объяснить, как именно «прозвашася», отчего прозвалась Русская земля, что и является одной из главных его задач, восстанавливает фразу Новгородского свода, принимая уже русь за народ Рюрика, тем более что отождествление руси с норманнами он мог встретить в своих греческих источниках. Поэтому он, или второй редактор Повести, Сильвестр, к фразе «И идоша за море к варягом» добавил – «к руси. Сице бо ся зваху тъи варязи русь, яко се друзии зовутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте, тако и си». Образцом ему послужил отрывок из географического введения: «Афетово бо и то колено: варязи, свеи, урмане, готе, агняне…», куда он поэтому тоже вставил русь между готами и англичанами[34].

Предложенная сейчас схема во многом сомнительна, и я далее вернусь к этому, хочу только еще раз заметить, что, как бы мы совпадение руси и дружины ни объясняли, оно остается очень интересным и впечатляющим фактом.

[Константин Багрянородный о русах]

Гипотезу, что первоначально под русью понималась дружина, причем норманнская дружина, подтверждает другой интересный памятник – трактат Константина Багрянородного «О народах», написанный в средине X века[35]. Девятая глава посвящена руссам, приезжающим на однодеревках в Константинополь весной и проводящих там лето. Что же делают они зимой? «Зимний и суровый образ жизни этих самых руссов таков. Когда наступает ноябрь месяц, князья их тотчас выходят

со всей русью

(μετα παντων τον Ρϖς) из Киева и отправляются в полюдье (πολυδια), т. е. круговой объезд, и именно в славянские земли вервианов, другувитов, кривичей, севериев и остальных славян, платящих дань руссам»[36]. Здесь то же словоупотребление, что и в разобранном месте Повести; трудно предположить, что весь народ Русь выходит из Киева и отправляется в полюдье. Интересно и то, что Русь здесь связывается только с Киевом и противопоставляется славянам, которые представлены как ее данники, что совпадает с предложенным выше взглядом.

[Договоры Руси с греками]

Пока что мы познакомились с позднейшими домыслами летописцев и сообщением иностранца, заимствованными из вторых рук. Что же нам дадут два сохранившихся от первой половины X века юридических памятника: договор Олега с греками 911 года[37] и договор {стр. 9} Игоря, отнесенный летописцем к 945 году? Написаны они были по-гречески. Переводы, как полагает С. П. Обнорский на основании морфологического, синтаксического и лексического анализа текстов, современны заключению. Первый договор переведен болгарином и выправлен русским справщиком, второй перевод сделан сразу на русский язык[38]. Впервые, как думают, они были обнаружены в княжеском архиве в сильно попорченном виде составителем Повести временных лет и включены в ее текст. Хотя помимо Повести договоры нигде не сохранились, сомневаться в их подлинности нет оснований. И в них мы встречаемся с тем же словоупотреблением. Точнее, «Русь» обозначает там и сословие и страну[39]. Приведу примеры первого. Договор 911 года заключается «похотеньем наших великих князь и по повелению от всех

иже суть под рукою его сущих руси

». Русь имеет здесь собирательное значение и ясно означает правящую («по повелению от всех… руси») верхушку, т. е. княжескую дружину. Ни как народ, ни как страну русь здесь понять нельзя. Кого имеет в виду под русью договор, видно несколькими строками раньше: договор заключается «от Олга, великого князя рускаго, и от всех

иже суть под рукою его светлых и великих князь и его великих бояр

»[40]. Договор отличает русь (высший слой дружинников) от гостей (по-видимому, норманнов, идущих транзитом «из варяг в греки» через Киев): «Аще украден будеть челядинъ русскый, или ускочить, или по нужи продан будеть, и жаловати начнут русь, да покажеть ся таковое о челядине и да поимуть и в Русь; но и гостие аще погубиша челядинъ и жалують, да ищуть, обретаемое да поимуть е»[41]. Здесь права руси требовать обратно челядина распространены и на купцов. Пример из другой статьи: «

да приходячи русь

слюбное емлют, елико хотячи,

а иже придутъ гости

да емлют месячину на 6 месяць…»[42] В договоре 945 года такое же словоупотребление, хотя упоминаются уже «людие все рустии», что можно понимать в этническом значении[43]. В обоих договорах мы встречаем и термин «русин», который определили выше как старший дружинник, вообще лицо, принадлежащее к знати. Так же можно понимать его и здесь.